Винни Пух

– Сам дурак! – привычно отозвался я и поскакал в ванную, по дороге набирая номер напарника.

А виной столь позднего подъема была Алиска, дочка Светы. Это неугомонное семилетнее чудо оказалось не только способно за один присест приговорить пару килограммов мороженого, но и с легкостью вогнать в краску двух взрослых людей, не прикладывая к этому особых усилий.

– Дядя Андрей, а если тебе моя мама понравится, ты мне братика подаришь? – Без малейшего смущения зарядила она через полчаса после знакомства, облизывая ложку и заставив нас со Светкой подавиться воздухом.

– Алиса, – попыталась включить воспитателя мама, но была остановлена удивленным возгласом ребенка.

– Не, ну а что, ты же сама плакала, что у нас все есть, кроме мужика нормального. А дядя Андрей вроде нормальный.

Светка густо покраснела, а я понял, что очень хочется покурить. Алиска же зачерпнула ложкой еще кусок сладкого счастья и недовольно пробурчала:

– Я же просто спросила… Мне тоже интересно…

– Ну и молодец, что спросила, – пришел я на помощь красавице-маме этого очаровательного ребенка. – Понимаешь, Алиса, мы с твоей мамой еще ничего не знаем. Она не знает, нравлюсь ли я ей, а я не знаю, нравлюсь ли я тебе. Поэтому пока мы решили просто покушать мороженого и погулять. А про братика мы всегда договориться успеем.

– Как у взрослых все сложно, – с серьезным лицом проговорила девочка, сосредоточенно ковыряя мороженое. – Ладно, дядя Андрей, не переживай, мне ты уже нравишься. А с мамой мы что-нибудь придумаем.

Все! После такого Светке деваться было некуда! И заключив дипломатическое соглашение с не по годам умной девочкой Алисой, мы втроем отправились гулять.

Погуляли чудесно, честное слово! К тому моменту, когда Алиса уснула у меня на шее, мы успели обсудить Гарри Поттера, потом меня просветили про каких-то тварей по имени Фиксики и даже почти объяснили, кто такая или кто такой свинка Пеппе.

В общем, было круто. У подъезда Светка замялась, не зная, как правильно себя вести в этой ситуации, но я взял инициативу в свои руки. Аккуратно передал ей спящую девочку и осторожно поцеловал девушку в щечку.

– Напиши мне перед сном, – попросил я, улыбнулся и зашагал в сторону дороги, со счастливой улыбкой добрался до квартиры и потом еще полночи курил в открытое окно. Дилемма! Светка нравилась мне очень сильно, дочка у нее вообще чудо, но насколько честно будет мне быть с ней?

– Андрей, мать твою!!!! – раздался в трубке возмущенный вопль Мирона. – Ты где пропадаешь? Я уже к тебе еду с собаками. Ты живой?

Я перевел телефон в режим громкой связи, аккуратно дочистил зубы, ожидая пока схлынет волна возмущенных криков, а потом покаянно ответил:

– Проспал.

– Бухал, что ли? – сразу сбавил обороты мой друг. По сути своей, для него это самая уважительная из всех уважительных причин любых злоключений. Ну опоздал человек или чемодан с деньгами в автобусе забыл, ну он же с похмелья, с кем не бывает. Логика, конечно, довольно странная, но Мирон был именно таков, и его уже не переделать.

– Ну, типа того, – я решил, что процесс поедания мороженого с девушкой не сильно отличается от поглощения пива в компании друга, так что я почти не соврал.

– А-а-а-а, – почти миролюбиво протянул напарник. – Я через двадцать минут буду, одевайся. Нас клиент ждет.

Влетев в джинсы и футболку, я начал экипироваться самым необходимым. Прицепил под штанину ножны с ножом, не очень большим, но зато из чистейшего серебра и очень древней историей. О том, где его выковали, и чьи руки он повидал, можно снимать сериалы, но мне он достался в честном бою, хотя и не сразу признал во мне хозяина. По ноге привычно скользнула волна холода, тут же сменившаяся теплом. Нож понял, что он на месте. Теперь серебряная же цепь с оберегом, печатка и …

– Куда ты опять рюкзак запихнул? – заорал я на всю двухкомнатную квартиру. – Прокляну, если будешь мои вещи трогать.

– Проклиналка не выросла! – раздался голос из кухни. – Нечего гадость в дом тащить да на пол кидать.

– Мне аптечка нужна, – возмутился я. – Совесть имей, чучело.

– Сам чучело! – из кухни появился Степан. Карлик ростом чуть выше табуретки представлял собой широкоплечее существо, напоминавшее человека очень и очень отдаленно. Руки-ноги у него гораздо больше походили на лапы с толстыми короткими пальцами темно-коричневого цвета. Тело я никогда не видел, оно всегда было упаковано в бесформенные холщовые штаны и безразмерную рубаху из того же материала. Волосы на голове я сначала принял за парик, причем сварганенный на скорую руку из новомодной швабры косичками. Обиженный на это Степан заявил мне, что я ничего не понимаю в моде, и когда-нибудь он мне спящему непременно сотворит такую же прическу. Однако начал прикрывать срамоту лыжной шапочкой честно из моего же гардероба и экспроприированной. Дополняли образ этого модника мои старые кроссовки. Истины ради, их он не спер, а достал из мусоропровода.

Сей вредный домовой следил за порядком в нашей пятиэтажке и вел со мной непримиримую свару с того момента, как я переступил порог квартиры. Ну не понравилось ему мое соседство. Более того, он практически сразу заявил, что до меня в доме жили только люди и ему хотелось бы сохранить эту традицию.

Одна проблема, сделать он мне ничего не может и выгнать тоже не в состоянии. Потому что домовой хранит дом, а значит, и всех его обитателей. А то, что ему конкретно я не очень нравлюсь, так я не девка. Не мои проблемы.

Степан обиделся, но согласился, что законы надо чтить. Поэтому и следил за порядком в доме, иногда обращался за помощью, но считал своей обязанностью выкидывать из квартиры все, что в его представлении казалось нечистым. С учетом того, что дома я появлялся не очень часто, у него были полностью развязаны руки, чем этот плут беззастенчиво пользовался. Дошло до того, что в разряд опасных предметов попали чипсы с луком и Доширак, которые сам Степан и схомячил. Для сохранения моего же здоровья, как он выразился.

Но особенно сильно он не любил предметы, которые нет-нет, да и попадали в дом после моих с Мироном приключений. Последний раз мы гоняли на болотах в соседней области упыря, который сильно мешал жить местному фермеру, и я приволок с собой оставшиеся после него амулеты. Мося любит подобный хлам, и за них вполне можно будет выручить малую денежку. Однако рюкзак исчез из зоны видимости буквально за то время, что я принимал душ. Шустрый домовой утащил его куда-то прочь, наверняка решив, что в квартире столь опасные предметы хранить не стоит.

Хотел было поругаться с ним, а потом вспомнил, что к Мосе я в ближайшие дни не собираюсь и махнул рукой. Все равно Степан вернет все в целости. Несмотря на постоянный грабеж холодильника и избавление меня от лишней одежды, Степан никогда не трогал что-то серьезное. В доме не пропало ни монетки, более того, несколько раз, жестко издеваясь надо мной, он, наоборот, помог найти потерянное в квартире или просто хорошо мною припрятанное.

– Куда ты опять собрался? – ехидно осведомился домовой, подходя ближе.

– Много будешь знать – скоро состаришься, – отрезал я. – Аптечку принеси, она в рюкзаке лежала.

– Грешно упоминать о возрасте при сущности, которая живет вечно, – философским тоном заметил Степан, даже не подумав двинуться с места. – И куда только правоохранительные органы смотрят? Полуночная тварь разгуливает по городу, мешает отдыху приличных домовых, еще и требует что-то.

– Из вредности не буду обижаться на слово тварь, – заявил я. – Давай быстрее, я опаздываю.

– Это потому, что кто-то слишком много курит, любуясь на звезды, – мстительно заявил домовой. – Стульями гремит и кофе пьет, как воду. А никотин с кофеином вредны, их неумеренное потребление может привести к зависимости, а там и до жажды крови недалеко.

– Аптечку! – рявкнул я, понимая, что словоблудие домового грозит превратиться в неуправляемый поток красноречия. Степан растворился в воздухе, но буквально через минуту хлопнул дверью санузла.