Страница 6 из 37
Я делала один маленький глоток за другим, ледяная вода текла по моим губам. Вдруг без всякого предупреждения в меня кто-то врезался, и я ударилась ртом о ржавый металлический носик. По моим губам разлился огонь, будто их ужалили, а зубы заныли от боли.
— Ой! — вскрикнула я, отстраняясь. Поднесла руку ко рту, чтобы убедиться, что все мои зубы целы. Когда я убрала руку, то увидела, что она вся красная. Без преувеличения. От крови на пальцах.
— Мне так жаль, — протянул парень. Тёплая, твёрдая рука легла мне на плечо.
Я заглянула в фантастические золотисто-карие глаза, принадлежащие парню, чьё имя я узнала только сегодня утром.
— Джексон, придурок! — крикнул он группе парней, поднимавшихся в отдалении по лестнице. Его свободная рука взлетела к затылку, массируя его, а тёмные брови поднялись в извинении. — Меня приятель толкнул на тебя. Мне очень жаль.
Я вытерла рот тыльной стороной ладони и проверила. Кровотечение, похоже, немного утихло. Мои щёки горели и стали багровыми от смущения. Парень, в которого я влюбилась издали с первого дня в школе, первый раз стоял передо мной, и он навсегда запомнит меня как придурковатую ученицу с кровоточащими губами.
— Хочешь, я провожу тебя к медсестре? — предложил он. — Похоже, ты порезалась. Может, тебе нужно наложить швы?
— Неужели всё так плохо?! — Я лихорадочно полезла в сумочку и вытащила зеркало, изучая свои губы и паникуя из-за того, что они становились всё более опухшими и с каждой секундой сильнее пульсировали.
— Не-а, всё не так плохо, — сказал он, улыбнувшись одним уголком рта, его глаза остановились на моих губах и заставили меня смутиться в миллион раз больше. — Пойдём со мной.
Этот день начался как любой другой: скучный и обычный. Но всё изменилось в ту секунду, когда он взял меня за руку и потащил по коридору. Электрические токи пробежали от его пальцев к моим, поднялись вверх по руке, поселились в моём сердце и закружились в животе. Ко мне прикасался сам Бомонт Мэйсон. Он взял меня с собой, куда бы мы ни направлялись. Позаботился обо мне, никому неизвестной первогодке.
— Как тебя зовут? — спросил он своим медленным южным протяжным голосом.
— Дакота, — ответила я, притворяясь, что не знаю его. — А тебя?
— Бо.
Когда мы бежали по пустым коридорам, прозвенел последний звонок на урок. Обычно я волновалась из-за опоздания, но в тот момент мне было всё равно.
— Куда мы идём? — захихикала я, словно беззастенчивая легкомысленная школьница.
Мы остановились у боковой двери в кухню кафетерия. Все знали, что студентов туда не пускают, но он просто вошёл, как будто был владельцем этого места.
— Бабуля, — пророкотал он. Его полные губы растянулись в озорной улыбке, внезапно сделав заметным косой шрам над верхней губой. — Ты ещё здесь?
— Бо, детка, это ты? — из-за стола для приготовления пищи появилась женщина в сетке для волос с жизнерадостной улыбкой и с щедрыми округлыми формами. Казалось, его появление удивило её сильнее, чем что бы то ни было. — Что ты здесь делаешь, мой мальчик?
— Мне нужен лёд, ба, — он кивнул в мою сторону, и я вдруг поняла, что мы всё ещё держимся за руки.
Седовласая женщина схватила пластиковый пакет для сэндвичей, подошла к морозилке, наполнила его льдом и протянула ему.
А потом он отпустил мою руку, заставив осознать, как быстро можно упустить то, что было у тебя всего лишь крошечную часть твоей короткой жизни.
Я потянулась к пакету, но он убрал мою руку, решив приложить лёд к моей губе, как будто я не могла это сделать сама.
Холод обжёг рану, и мне не удалось подавить глубокий вздох.
— Вам двоим лучше пойти в класс, — предостерегла нас бабушка. — Бо, ты же знаешь, что тебе нельзя здесь находиться.
Он бросил ей дразнящую ухмылку, наклонился, схватив два свежих печенья с горячего противня, и сунул одно в карман моей куртки.
Бабушка ударила его тряпкой для мытья посуды.
— Сейчас же прекратите это, молодой человек. Ты прекрасно знаешь, что это на обед.
Я взяла у него импровизированный пакет со льдом и, дав губам отдохнуть от холода, последовала за ним в вестибюль.
— Тебе куда? — спросил он.
— Второй этаж. Кабинет двадцать три.
— А мне в спортзал. — Он немного помедлил, его золотистый взгляд снова опустился на мои губы. Бо поднёс свои мозолистые руки сына фермера к моему рту и провёл кончиками пальцев по ране, что послало в каждую мою клеточку ливень искрящегося возбуждения. — Давай я провожу тебя до класса.
— Но спортзал в другой стороне, — до меня не сразу дошло, что он проявляет интерес.
Заткнись, Дакота. Позволь ему это сделать.
Он пожал плечом и приподнял в улыбке уголок рта, демонстрируя на щеке одну глубокую ямочку.
— Я и так уже опоздал. Ещё пара минут ничего не решит.
— Нас накажут, если увидят вместе в коридоре без пропусков, — сказала я, как занудная пай-девочка.
— Тебя ещё ни разу не наказывали? — спросил он, когда мы шли к лестнице.
— Конечно, нет.
— Это практически обряд посвящения. Каждый хотя бы один раз должен получить наказание, — он обнял меня за плечи. — Все крутые ребята получают наказание.
Меня охватило смущение. Я не была крутой и никогда такой не буду. Для Бо я просто была новым лицом в школе, но мне известно, как видят меня все остальные. Достаточно скоро он поймёт, что я чудаковатая девчонка в тесноватой одежде, и переключится на чирлидерш или королев красоты, которые лучше подойдут его невероятно крутой репутации. Я видела, как все на него смотрят. Парни хотели быть им, а девушки убили бы за свидание с ним. Даже издалека я видела, как он заставлял каждого чувствовать себя единственным во всём мире, а, столкнувшись с ним лично, ощутила это на себе.
— Спасибо, — поблагодарила я, когда мы остановились возле кабинета английского.
— Извини за твою губу, — сказал он.
— Всё в порядке, — я посмотрела на него сквозь ресницы. Он мог бы сделать мне гораздо хуже, и я бы простила его ещё десять раз. Вот какую власть имел надо мной этот парень, хотя мы были знакомы всего десять минут.
— Может быть, когда твоя губа полностью заживёт, я смогу тебя пригласить прогуляться, — его слова заставили мой живот сжаться, а губы растянуться в счастливой, как рождественским утром, улыбке. — Что ты делаешь в эту пятницу?
Ничего.
— Не знаю, — ответила я, ковыряя носком туфли линолеум. Меня никогда раньше не приглашали на свидание, и у меня не было ни малейшего представления о том, должна ли я притворяться, что занята, или вести себя спокойно, будто я не была в десяти секундах от того, чтобы испугаться прямо сейчас и убежать.
— Предполагалось, что ты скажешь: «Да, я пойду, Бо», — поддразнил он меня.
Я засмеялась, опустив голову, потому что мои щёки горели благодаря вниманию, которое он мне уделял.
— Мне нужно в класс, — сказала я, поднимая глаза и встречаясь с ним взглядом. Мои зубы царапнули по порезу на нижней губе, пробуя на вкус засохшую кровь и напоминая, как неловко я, вероятно, выглядела в тот момент. Но мне было всё равно.
Бо застыл на месте, наблюдая, как я исчезаю в классе. И вот так он захватил часть моего сердца, которую никогда не отпустит, пока я жива.
∙ ГЛАВА 6 ∙
БО
Я сгребал комья земли и сена, чтобы освободить место для свежих запасов, когда за сараем захрустел гравий. Солнце взошло всего час назад, но я работал во дворе с самого рассвета. Вытерев со лба тонкий слой пота, подошёл к передней части дома, и, вонзив вилы в землю, прогулочным шагом направился к Дакоте.
— Странно, что здесь не как в неприступном Форт-Ноксе, — сказала она, вылезая из машины. Обернувшись, посмотрела на длинную, обсаженную деревьями дорогу. — По крайней мере, я ожидала увидеть ворота.
Я выпятил челюсть и пожал плечами.
— Все, что мне нужно, это несколько камер и пара табличек «Посторонним вход воспрещён». Большинство людей здесь не мешают моему одиночеству. Местные жители не лезут в чужие дела. Нужно беспокоиться только о чужаках.