Страница 39 из 52
Если бы была возможность, я бы позвонила Нике и Лиле, но у подруг сейчас были свои проблемы, а мне нужно было срочно уйти из дома. Иначе я не знаю, чем бы закончился этот вечер.
Телефон зазвонил как раз вовремя.
— Да?
— Кира, — веселый голос Князева неожиданно сделался серьезным: — Кира, ты что плачешь?
— Денис, — всхлипнула я, — а можно… можно, я к тебе приеду? Мы… фильм посмотрим.
— Мне заехать за тобой?
— Нет, я сама.
5.0
Даже не помню, как уходила из квартиры. Рита пыталась со мной говорить, но я упрямо молчала. Отчасти потому, что сил ссорится с сестрой сейчас совершенно не было, отчасти из-за совета мамы, к которому я всерьез прислушалась. Когда первый наплыв отчаяния спал, но обида и чувство старого унижения продолжали грызть душу, я вдруг серьезно задумалась, а на какой почве могу сейчас накричать на сестру? Накричать очень хотелось, но логических основания для этого было никаких, поэтому я, мысленно гордясь собой, решила просто поиграть в молчанку.
К Денису добралась на такси, бросив на прощание Рите скупое:
— Скажи маме, к ночи буду.
Когда я позвонила в дверь с номером 25, Князев открыл тут же, как будто ждал меня на пороге. Взгляд у него был взволнованный. Парень тут же затащил меня внутрь и внимательно вгляделся в лицо.
— Кира, ты в порядке?
Такая забота смутила. Надо же, устроила сама себе истерику, а парень тут испереживался весь, будто я прямо сейчас собралась испустить последний дух.
— Все нормально, — неловко промямлила я. — Ты чего?
— Да у тебя голос был такой странный, — поняв, что моей жизни ничего не угрожает и не угрожало, облегченно выдохнул парень, — я подумал, случилось что-то серьезное.
От его внимательного взгляда стало душно. Или это в квартире у него слишком сильно топили? Я покраснела и принялась снимать пуховик и шарф. Позорно запуталась в собственных рукавах и психанула. Денис покачал головой и помог мне избавиться от куртки.
— Проходи, — махнул он головой в сторону зала, — есть хочешь?
— Нет, спасибо, — смущенно отозвалась я, вдруг вспомнив, что так и не поела ужин, оставив его в микроволновке. Живот, подтверждая мое вранье, тут же громко заурчал. Князев усмехнулся:
— Сейчас сделаю тебе что-нибудь. — и прокричал уже из кухни: — как относишься к бутербродам?
— Хорошо, — ответила я.
В комнате парня было так же чисто, как и в прошлый раз. Только на этот раз диван был сложен, а большой телевизор на стене включен. Кефир, сонно мурлыкал разлегся прямо поперек дивана. Я ласково погладила кота по макушке. Тот сонно зевнул, открыв огромную пасть с острыми клыками, и лениво приоткрыл один глаз. Признав во мне знакомого человека, Кефир коротко мявкнул и грациозно поднялся на лапы.
— Привет, мой хороший, — улыбнулась, садясь на освободившееся место. Кефир тут же запрыгнул мне на колени и свернулся клубочком, продолжая громко урчать. Я одной рукой зарылась пальцами в его шерсть, а другой нащупала рядом переключатель. По телевизору смотреть было совершенно нечего, и я решила остановиться на излюбленном Диснее. Мультики еще никому не вредили.
— Держи, — явившийся через пару минут Денис поставил на столешницу рядом с диваном тарелку с бутербродами и кружку дымящегося чая. Запахло мятой.
Князев уселся рядом, забрал кота на руки, а я как-то растерянно наблюдала за действиями на экране. По телевизору шел известный с детства мультик о Золушке. Бедняга девушка в очередной раз с опущенными глазами и грустью сносила издевательства мачехи и двух сводных сестер.
— Как думаешь? — тихо поинтересовалась я, задумчиво откусывая кусочек от хлеба с сыром и не отводя взгляд от экрана. — На кого я больше похожа?
Денис, что до этого отвечал на пришедшее на телефон сообщение, удивленно покосился сначала на меня, а потом на экран:
— В смысле?
— На Гризельду или на Анастасию?
Парень пару минут молчал, наблюдая за кознями, что две вредные сестры главной героини, ей строили, а потом отложил телефон и повернулся ко мне.
— Рассказывай.
А я взяла и рассказала. Вот так просто, без вступлений, спокойно начала говорить и про папу, который нас бросил, и про Макса, и про появившихся в моей жизни Риту и Андрея, и про тот чертов День рождения. Причем чем дальше продвигался рассказ, тем хуже становилось мне от понимая, какой же дрянью я иногда была.
Я вдруг поняла, что не просто жалуюсь Дэну на Риту и Максима. Я вдруг поняла, что совершенно честно рассказываю ему о том, как мерзко себя чувствовала, когда перегибала палку. Как ненавидела, что мама светится от счастья, разговаривая со своей приемной дочерью. Как ставила ей палки в колеса. Я совершенно неожиданно поняла, что окончательно переболела той ситуацией с Максом и отпустила ее настолько, что даже не хотелось подбирать дурацких эпитетов, чтобы описать подлость Березиной и Королева. Сейчас меня гораздо больше интересовал другой вопрос, который я под конец напрямую задала Денису:
— Как ты думаешь, я законченная завистливая дрянь?
Денис, который внимательно слушал всю мою исповедь, как-то невесело улыбнулся. За время моего рассказа, я успела с ногами забраться на диван и повернуться полностью в его сторону, а сам парень, сидел в пол-оборота положив одну руку на спинку дивана. И прямо сейчас он положил ладонь этой руки мне на голову и ласково погладил волосы.
— Нет, Кира, — произнес он. — Ты просто человек.
Я не поняла, что он имел в виду и нахмурилась. А Денис вздохнул:
— Человеку свойственно испытывать подобные чувства, понимаешь? Зависть, злость, обида. Если это все не переходит серьезные границы, то в том, чтобы испытывать их, нет ничего плохого.
— Но я перехожу границы, — тихо возразила я, — я такого наворотила, Дэн.
Парень задумчиво кивнул:
— Даже если так. Но послушай себя. Послушай, насколько ты искренне говоришь обо всем этом. Тебе так сложно перебороть саму себя, но ты же пытаешься, я прав?
Я неоднозначно пожала плечами.
— Кира, — Князев переместил свою руку с волос мне на щеку и нежно погладил горящую кожу. — Не существует святых людей. Нет тех, кто только всех прощает и любит. Люди завидуют. Люди ревнуют. Обижаются, спорят. Отличие состоит лишь в том, как они сами к этому относятся. Насколько искренне они преподносят себя. Сколько времени им нужно, чтобы понять, что они приносят боль другим, пусть и неосознанно.
По щекам покатились слезы, и Денис, едва заметно улыбаясь, стирал их большим пальцем.
— Честно говоря, я просто восхищаюсь тобой сейчас, — тихо проговорил он, — ты понимаешь, что сейчас сама себя пытаешься вытащить из болота? Ты сама поняла, что там находишься, и сама пытаешься из него выбраться. Кира, знаешь, насколько сильной ты выглядишь в моих глазах?
Я завороженно смотрела в его глаза и помотала головой.
— Хорошо, — кивнул он, — тогда я попытаюсь объяснить. Смотри, как ты думаешь, было бы лучше, если бы ты, ненавидя Риту и обижаясь на нее всей душой, при встрече улыбалась и смеялась? Было бы лучше, если бы тогда на празднике и потом пыталась доказать Максу, что не причем? Тебе было бы тошно разговаривать, но ты ходила бы за Ритой как хвостик и уговаривала бы ее встречаться с этим убл… с этим парнем, только чтобы им двоим было хорошо. Чтобы в лицо говорила, как ценишь новую семью, а за спиной покрывала бы их последними словами.
— Ты хочешь сказать, что я правильно делала, что вела себя как стерва? — недоверчиво переспросила я.
— Нет, — засмеялся Денис, — Я хочу сказать Кира, что ты совершала кучу ошибок, но была при этом честной со всеми и с самой собой. Даже если это было некрасиво по отношению к другим людям. Самое главное — ты смогла понять свои ошибки вовремя.
— Мама говорила, что я живу эмоциями. И забываю о том, что сначала нужно подумать.
— Твоя мама права. Но только хороший человек отличается от дряни тем, что способен признать себя неправым. Способен сказать «прости», если действительно чувствует, что виноват. Но при этом «хорошим» человека не делает желание угождать всем подряд, доставляя при этом боль себе. Это палка о двух концах.