Страница 20 из 104
Вика
*****
Бегу на работу, отчаянно понимая, что нещадно опаздываю. Часы показывают без четверти девять, а ведь мне ещё нужно доехать до редакции на маршрутке.
На дворе – слякотный март, под ногами – ужасное месиво, состоящее из островков снега, больше похожих на размокшую вату и промозглой почвы. С неба сыплется мокрый снег, который при попадании на землю моментально тает, образуя стихийно растущие лужи.
Как я не люблю весну за эту мерзопакостную переменчивую погоду!
Вот вчера ещё светило приветливое ласковое солнышко, начинающее отогревать суровых людей после долгой зимы, и я даже грешным делом подумала, что скоро, наконец, можно будет переодеться в весеннюю одежду. Послушала горе - синоптиков, обещающих москвичам резкое потепление и, потирая руки от счастья, достала из шкафа практически новые весенние полусапожки.
Не иначе, как сглазила!
И, конечно же, сегодня не посмотрев на замёрзший градусник, быстро надела тонкие полусапожки на рыбьем меху, как называет их бабуля, и побежала на работу.
Но это было глобальной ошибкой.
Весенняя дешёвая обувь, купленная на рынке, была совершенно не предназначена для пеших прогулок по заледеневшей мостовой, и я чувствовала себя как корова на льду. Балансируя, ощущая себя канатоходцем под самым куполом цирка, я изо всех сил пыталась идти быстрее, но у меня это плохо получалось.
М-да, погода испортилась за ночь очень сильно.
Как говорил Шарик из деревни Простоквашино - «местами снег, местами град, местами кислый виноград»!
Пытаясь не упасть на каждом метре дистанции, я ругаю неумех-синоптиков на все лады и понимаю, что уже сильно выбиваюсь из своего временного графика.
Вижу, как к остановке подходит моя маршрутка, и увеличиваю скорость – если сейчас не успею, точно опоздаю к началу рабочей смены, ведь следующая «Газель» придёт как раз таки минут через пятнадцать.
Неожиданно моя левая нога, обутая в удобный полусапожек из кожзама, слетает с траектории, и я со всего размаху шлёпаюсь на колени в грязную лужу, наполненную мутноватой холодной жижей.
- Чёрт!
Конечно, я бы выругалась ещё более нецензурными выражениями, если бы на остановке не было людей, а так – они стали свидетелями моего фееричного падения прямо к колёсам маршрутки. Захожу в «Газель», осматривая масштабы действия и присвистываю – капроновые колготки цвета среднего загара напрочь испорчены – их полностью покрывают ровные чёрные пятна от уличной грязи.
Пальто цвета пыльной розы тоже сильно выпачкано – ему не избежать химчистки. А вот тёмно-синего цвета юбка-карандаш пострадала не так сильно – на её ткани почти не видно грязи, достаточно будет просто пройти по её подолу влажной тряпочкой.
А полусапожки выглядят просто ужасно – с каблуков свисают какие-то тягучие ошмётки грязи, а внутри нещадно хлюпает грязная вода.
Сегодня определённо не мой день!
Ладно, если водитель не будет тормозить на каждом светофоре, то у меня должно остаться ещё пару минут, чтобы заскочить в туалет и хотя бы попытаться привести себя в порядок.
Провожу рукой по сумочке, стряхивая с неё грязевые капли и успокаиваю себя – всё должно получиться, главное – не паниковать. Замечаю обеспокоенный взгляд на себе какой-то пожилой женщины и понимаю, какой поток вопросов сейчас выльется на меня. Поспешно отворачиваюсь к окну, зажмуриваясь. Не хочу стать источником обсуждения всей маршрутки, а также ругать коммунальные службы, которые не занимаются облагораживанием улиц.
Двенадцать минут, и общественный транспорт останавливается на нужной остановке. Я сую водителю в кулак мятую мелочь, и бегу по направлению к издательству – за опоздание меня по головке не погладят. А если шеф и пройдёт мимо бедняги-Вики, не упрекнув, то мерзкий Шаповалов наверняка сболтнёт что-то резкое в мой адрес.
На всех парах врываюсь в белоснежный холл, оставляя на мраморной плитке грязные чёрные следы и, показав охраннику на входе свой пропуск, припускаю к лифту.
Вижу, что двери кабины закрываются прямо на моих глазах, и верещу как молодой поросёнок, за которым по полю гоняется нерадивый свинопас:
- Ааааа, подождите!
Но человек, находящийся внутри лифта, отчего-то и не думает нажимать на «стоп», чтобы помочь мне.
Вот свинья!
Тогда я молниеносно просовываю нос своего полуботинка в почти закрывшуюся дверь, и начинаю быстро колотить кулачками по створкам, требуя на все лады:
- Ну же, откройте!
Отчаянно царапаю металлические двери лифта своими короткостриженными ноготками и понимаю, что сейчас мне бы пригодились длинные, крючковатые ноготки одной из наших сотрудниц. Уж она-то бы вмиг одолела эти неподвластные мне створки, вскрыв их ногтями, как консервную банку!
Двери кабины, нехотя, начинают открываться, и я понимаю, что дешёвой обуви пришёл конец – подошва с краю отклеилась, и наружу торчит мой грязный от талой воды, мизинец.
Вот кошмар.
Только бы в лифте не было знакомых! То-то смеху будет!
А противный Шаповалов ещё и шутку какую-нибудь зарифмует по этому поводу, а потом ещё по факсу разошлёт всем сотрудникам. Уж я-то его знаю.
Двери лифта наконец-то раскрылись, и я выдыхаю – в кабине стоит абсолютно незнакомый высокий мужчина в тёмно – сером костюме. Он слегка вжался в угол, а на его породистом волевом лице нарисовалось выражение искреннего ужаса.
Нет, он издевается?
Мало того, что даже не подумал помочь мне, хрупкой девушке, так ещё и делает вид, что увидел кикимору болотную, на которую я, между прочим, ни капли не похожа!
Сдвигаю тонкие брови на переносице, начинаю шипеть разъярённой кошкой:
- Неужели было сложно подождать меня?
Незнакомец прокатился своим ехидным взглядом тёмно-синих, как море, глаз по моей перемазанной грязью фигуре, остановившись на порванной в хлам обуви и, хмыкнув, выдал: