Страница 111 из 117
Мои губы по-прежнему не открывались, поэтому кричать приходилось с закрытым ртом. Надеюсь, выражение лица передавало смысл слов, которые я хотела донести.
— Лезь!!!
Кожемяка понял сразу. С невиданной для своего возраста ловкостью перемахнул через бортик ступы, до смерти перепугав застывшего чародея.
— Куда? — взвыл он, поднимая в воздух метлу. Я отбила слабую атаку одной рукой и следом за Кожемякой прыгнула в ступу. Получилось куда менее грациозно. Я с размаху ударилась лбом о толстое дерево и взвыла.
— Чокнутая! — верещал маг, продолжая размахивать метлой.
Изнутри ступа оказалась куда больше, чем казалась снаружи, и Никита даже умудрился свернуться калачиком на дне, при этом оставляя место нам с чародеем.
— Гони! — не разжимая сведенных магией губы закричала я. Руки пытались отбиться от мелькавшей в воздухе метлы, а из глаз от напряжения брызнули слезы, — да гони ты, идиот?!
— Чего?! — не понял маг.
— Взлета-а-ай!
Пещера начинала трястись все сильнее, а лед трескался и кусками падал на пол. Крики Ивана заглушил грохот, а света становилось все больше. Не нужно было даже оборачиваться, чтобы понять, что Жар-Птица принимает свой звериный (вернее, птичий) облик. Я схватилась обеими руками за метлу и приблизилась к опешившему дедуле, надеясь, что хотя бы в моих глазах он прочтет и правильно расшифрует мольбу действовать.
Бесполезно. Видать, в здешнем Мире за магию приходится платить мозгами.
Мысленно попросив у мага прощения, я сделала подлое движение и пнула коленкой беднягу по бедру. Тот вскрикнул и согнулся, а метла осталась в моих руках.
Ох, мамочки, спасите. Как он там это делал?
Свет начинал слепить и глаза заслезились. Я тяжело выдохнула и опустила метлу сделав одно единственное движение, какое умела — дернула ее в сторону, будто с силой сметая с земли пыль. Ступа слетела с места резким движением и отправилась в параллельный полу полет.
— А-а-а-а! — заверещал Кожемяка, сжимая голову руками.
— Ты что творишь, дура?! — истерично взвыл пошатнувшийся маг.
Я кричать не могла по физическим причинам, но мои расширившиеся от ужаса глаза грозились вот-вот вывалиться из орбит. Мы приближались к трясущейся стене со скоростью пули, и я неосознанно выставила руки с метлой вперед. Помогло. У ступы даже тормозного пути не оказалось, она остановилась на месте так резко, что, не будь у нее высоких дубовых стенок, мы бы вылетели из нее, распластавшись на ледяной глыбе, как разбитые яйца на сковородке. А так отделались парочкой синяков и, возможно, сломанных ребер: как-то подозрительно болезненно застонал чародей.
— Чокнутая! — верещал маг, схватившись за живот, — чокнутая! Верни метлу!
Я спорить не стала и послушно протянула средство управление сказочным транспортом магу. Тем более он уже понял, что я от него хотела. Выхватил у меня волшебное древко и сделал резвое движение руками. Ступа вернулась обратно под темный проем в потолке, и именно в этот момент перевоплощение Жар-Птицы закончилось, а Книга полыхнула ярким взрывом.
Маг побледнел и с силой ударил метлой по земле. Ступа оттолкнулась от пола, и мы полетели вверх как из катапульты. Я повалилась на пол рядом с верещащим во все горло Кожемякой. Будь у меня возможность, кричала бы не меньше, но губы по-прежнему не размыкались, поэтому приглушенным визгом я оглушала только саму себя.
Чародей пытался лететь ровно, но пещера рухнула под взрывом, а в проем во льду следом за нами кинулась Жар-Птица. Я лежала на дне ступы, видела ледяные стены, озаренные ослепительным пожаром, слышала, как громко хлопают огромные жаркие крылья и чувствовала, как к горлу подкатывает тошнота. Горячие волны воздуха заставляли ступу мотаться из стороны в сторону, а громкое карканье раздавалось под вибрирующим толстым дном.
Меня затошнило сильнее. Маг сосредоточенно орал, пытаясь маневрировать, а я вцепилась ему в штанину, с силой дергая на себя.
— Чего тебе? — заорал чародей. Я жестом указала на свой рот, с мольбой сложив на груди руки.
Слава Богу человеческое магу не было чуждо, и он решил не спорить, щелкая пальцами. Я распахнула рот, с облегчением понимая, что, если меня сейчас вырвет, я хотя бы не задохнусь. Удивительно, но про тошноту я забыла мгновенно после того, как маг не сдержал напряжения, и ступа с размаху влетела в ледяную стену.
Теперь мы с Кожемякой верещали в унисон, прижавшись друг к другу на дубовом дне, а чародей, тяжело дыша и плача от страха, пытался снова выровнять полет. Все вокруг тряслось и ходило ходуном, а я поразилась, насколько глубокой оказалась пещера.
Мой голос начинал садиться, и кричать становилось больно, но прекращать визг я не собиралась. С ним переносить происходящее было легче, пусть даже я совсем порву голосовые связки, а завтра не смогу произнести ни слова. Если выживу, конечно.
Наверное, это была красивая сцена. Мы вылетели из проема в леднике, взмыв в ночное небо, как пробка от шампанского, а следом за нами появилась огромная полыхающая яростным пламенем птица. Она освещала округу ярче полуденного солнца и оглушающе клокотала. Маг сделал маневренное движение в сторону, чтобы уйти с ее пути, но потерпел неудачу. Ступа вильнула в сторону, перевернулась на бок и теперь неслась по воздуху в горизонтальном положении.