Страница 3 из 4
Полковник Александр Петрович Перхуров на скамье подсудимых. 1922 г.
Кроме того, Б. Савинковым предполагалось также физическое устранение Ленина и Троцкого. Но, как пояснил Савинков на суде, «делалось очень мало. Пытались организовать наблюдения по старому способу. Но из этого толку вышло мало, не потому, что мы не хотели, а потому, что мы не смогли. Я беседовал с Лениным через третье лицо. Это лицо мне рассказывало о том, как живет Ленин, где живет Ленин, но дальше этого дело не пошло».
В конце мая 1918 года заговор в Москве был раскрыт, многие его участники арестованы.
Вооруженные антибольшевистские восстания в Ярославле, Рыбинске и Муроме были подавлены. О причинах поражения Б. Савинков в последующем скажет на суде: «Я должен сказать, что французы нас обманули. Десант в Архангельске[8] не был высажен, и мы остались висеть в воздухе в Ярославле. Восстание утратило смысл. Мы оказались в положении людей, обманутых иностранцами».
Особенно разрушительными последствия восстания были для Ярославля – очага сопротивления. Красные подвергли город артиллерийскому обстрелу «по площадям», в результате чего уничтожались целые кварталы. Город непрерывно обстреливали бронепоезда, а также осуществлялась бомбардировка с аэропланов. Было уничтожено до 80 % всех строений. В городе возникли пожары, поскольку пожарная часть и городская водонасосная станция были разрушены. 16 июля 1918 года Ю. Гузарский, руководивший подавлением восстания, телеграфировал командованию: «Срочно шлите 10 000 снарядов, половина шрапнель, половина гранат, а также пятьсот зажигательных и пятьсот химических снарядов. Предполагаю, что придется срыть город до основания».
После подавления восстаний Б. Савинков был вынужден бежать сначала в Петроград, а затем в занятую военнопленными чехами Казань.
Демидовский юридический лицей и его развалины после обстрела города Ярославля
Ярославль. Тактика «выжженной земли»
Руины домов и церквей Ярославля – последствия разрушений в ходе антибольшевистских восстаний
Карта-схема Ярославского восстания. Черным отмечены районы города и отдельные здания, полностью уничтоженные артиллерией. Штриховкой – дома, получившие значительные разрушения. Красными полосами и стрелками – войска Красной армии. Пунктирной линией – рубежи обороны повстанцев к моменту их капитуляции.
Об этой поездке Савинков напишет: «Я с Дикгофом-Деренталем проехал из Новгородской губернии в Петроград. Петроград уже тогда, т. е. в конце июля 1918 года, казался умирающим городом. Пустые улицы, грязь, закрытые магазины, вооруженные ручными гранатами матросы и в особенности многочисленные немецкие офицеры, с видом победителей гулявшие по Невскому проспекту, свидетельствовали о том, что в городе царят "Советы" и Апфельбаум-Зиновьев. В петроградском отделении "Союза защиты Родины и Свободы" мне приготовили фальшивый большевистский паспорт. В этом паспорте было сказано, что я, "товарищ такой-то", делегат Комиссариата народного просвещения, еду в Вятскую губернию по делам "колоний пролетарских детей". Я переоделся большевиком: рубаха, пояс, высокие сапоги, фуражка со снятой кокардой. В таком виде я и H.H. выехали в Нижний Новгород. Газеты уже были полны сообщениями о расстрелах в Ярославле и Рыбинске. В Нижнем Новгороде нас на вокзале остановили и потребовали разрешения на въезд. Разрешения мы не имели, но я вынул свой магический паспорт за фальшивой подписью самого Луначарского, и "товарищи" беспрекословно пропустили нас на пароходную пристань. Пароход отходил утром и должен был идти до Казани. Но на пристани я узнал, что Казань уже взята чехословаками и что бои идут выше Казани, в районе Свияжска. И действительно, на другой день, к вечеру, пароход остановился в Васильсурске и не пошел дальше. Все пассажиры вышли на берег. Вышли и мы. От Васильсурска до Казани около 400 верст и нет железной дороги.
На пароходе к нам присоединились два офицера, тоже члены "Союза защиты Родины и Свободы". Мы наняли лошадей и отправились на юго-восток, по направлению к Казани, в город Ядрин.
В Ядрин мы приехали ночью и сейчас же были арестованы красноармейцами.
– Кто едет?
– Свои.
– Буржуи?
– Нет, "товарищи".
– В участок.
В участке я застал человек 20 красноармейцев и снова вынул свой магический паспорт. Они хотели его прочесть, но ни один из них не знал грамоты. Послали за каким-то молодым человеком, в штатском. Он начал громко читать: "По постановлению Совета рабочих и солдатских депутатов Северной коммуны товарищ такой-то…"
– Так вы не буржуй?
– Я же вам сказал, что я "товарищ".
– А ваши спутники?
– Тоже "товарищи".
– Ну, это другое дело… А то третьего дня мы поймали двух белогвардейцев… Много их здесь шляется…
– Что вы с ними сделали?
– Расстреляли, конечно.
Ночевали мы у красноармейцев в избе и до трех часов ночи я вынужден был разговаривать с "товарищами" о положении дел в Петрограде. Мы не расходились в мнениях.
Утром я пошел в Совет представляться. Меня встретил председатель Совета, молодой человек, конторщик или писец, лет 19.
Он познакомил меня с начальником гарнизона, унтер-офицером, бежавшим с фронта, и с начальником Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией, который напоминал собой сыщика при старом режиме. Я в третий раз вынул свой магический паспорт и произнес "товарищам" речь. Я поблагодарил их за порядок и благоустройство в городе Ядрине и за бдительность милиции, арестовавшей меня, и обещал по возвращении в Петроград доложить самому Троцкому о том рае, который я нашел в их глухом углу. "Товарищи" с удовольствием слушали меня. Когда я кончил, председатель спросил:
– Чем мы можем быть вам полезны, товарищ?
Чем они могли быть полезны? Я ответил:
– У меня паспорт, выданный Северной коммуной. Теперь я нахожусь в пределах Нижегородской советской республики. Вы будете очень любезны, если выдадите мне от себя соответствующее удостоверение.
Генерал Владимир Оскарович Каппель
Мне было выдано настоящее, за настоящим номером и за настоящими подписями удостоверение, в котором снова излагалось, что я, "товарищ такой-то", еду по делам "колонии пролетарских детей" в Вятскую губернию. В тот же день я купил тарантас, телегу и двух лошадей, и мы покинули Ядрин». В Казани Б. Савинков не остался. В последующем он воевал в отряде полковника В.О. Каппеля[9], действовавшего в тылу Красной армии, простым рядовым.
Прибыв в Уфу, некоторое время Б. Савинков рассматривался в качестве кандидата на пост министра иностранных дел в составе Совета министров Временного всероссийского правительства («Уфимской Директории»)[10]. По поручению председателя Директории Н.Д. Авксентьева уехал с военной миссией во Францию. После прекращения деятельности «Уфимской Директории» и передачи верховной власти одному лицу – вице-адмиралу А.В. Колчаку, Б. Савинков исполнял во Франции должность представителя правительства А.В. Колчака. Вел переговоры с правительствами Антанты о помощи Белому движению. Организовывал обеспечение белой армии вооружением. Принимал участие в «Русской заграничной делегации» при обсуждении Версальского договора по итогам Первой мировой войны.
8
А.П. Перхуров, полковник. В марте 1918 года был направлен генералом Л.Г. Корниловым в Москву для формирования добровольческих отрядов для борьбы с большевиками в Москве и Центральной России. Был начальником штаба тайной офицерской организации в Москве, которая входила в состав руководимого Б. Савинковым «Союза защиты Родины и Свободы». Являлся одним из организаторов и военным руководителем восстания в Ярославле в июле 1918 года. Однако восстание не было поддержано в других городах (восстание в Рыбинске, Муроме было подавлено). После артобстрелов, разрушивших значительную часть города, Ярославское восстание было подавлено частями Красной армии. Попавшие в плен его участники – расстреляны.
9
Десант в Архангельске. Французское правительство обещало сразу после начала восстаний вооруженную помощь, которая в итоге так и не была предоставлена.
10
В.О. Каппель. В июне 1918 года возглавил небольшой отряд добровольцев, который впоследствии был развернут в Отдельную стрелковую бригаду, одну из наиболее надежных и боеспособных воинских частей. Позднее командовал Симбирской группой Поволжского фронта Народной армии. В конце 1918 года, в ходе объединения антибольшевистских вооруженных сил Востока России, возглавил 1-й Волжский («Каппелевский») корпус Русской армии. В декабре 1919 года, приняв командование гибнущим Восточным фронтом, смог спасти армию от окружения под Красноярском и вывести ее к Байкалу, хотя и ценой собственной жизни.