Зло

— Это генераторы магнитного поля, располагавшиеся по всей орбите планеты. Они заняли позицию между Марсом и кораблем чужих, образуя своеобразный щит. Не слишком эффективный, но, можно сказать, элегантный ход — на несколько залпов хватит.

— Генераторы магнитного поля? — Киллиан не удержался, выпалив первый пришедший в его голову вопрос. Эпос дал ему лёгкий подзатыльник:

— А ты как думал? Терраформирование это так — ледяные шапки на полюсах планеты растопить и все, можно жить? А солнечную радиацию в расчет не берём? У Марса почти нет родного магнитного поля, вот и приходится…

В этот самый момент часть генераторов — прямоугольных спутников, оснащенных огромными крыльями, ловцами солнечного ветра — перестала существовать. Залп дредноута изрядно уменьшил площадь "щита" планеты, который тут же приступил к переформирование своих составных частей. Место уничтоженных залпом генераторов заняли новые спутники. Обломки их выполнивших свою миссию собратьев устремились к планете. К пока ещё безжизненной кровавой пустыне, где человечество должно было обрести новый дом. Высвобожденные из земных недр газы ещё не успели нагреть планету до нужного уровня; растения ещё не перерабатывали углекислый газ в необходимый для людей кислород; лед полярных шапок ещё не перешёл в жидкое состояние, дав необходимую для жизни воду; красные барханы ещё не зацвели… Но все это было возможно… Когда — нибудь. Марс ждал защиты своих будущих хозяев — детей Солнечной системы, желавших во что бы то ни стало вернутся домой.

— На этом, собственно, хорошие новости заканчиваются.

Эпос невольно почесал подбородок:

— А это хорошие новости? Какие же тогда плохие?

— Плохие новости состоят в том, что силовое поле дредноута, которое исчезает лишь на несколько секунд залпа лазерных установок и лишь в зоне прохождения когерентного излечения, нам не преодолеть. Тоже самое касается оставшихся в сохранности сил орбитальной защиты. К дредноуту не подобраться, да и если бы даже удалось, какой смысл? У меня на борту нет вооружения, способного противостоять такому типу кораблей.

Айзек хмыкнул, посмотрев на Киллиана:

— Ну, а вот здесь ты как раз ошибаешься. Легион может помочь.

Название, которое Киллан уже слышал из уст живого трупа на борту «Гулу», заставило мемора поежиться. Расчлененное тело Мозгуна, говорившее всякую тарабарщину, застыло перед его глазами. Не понравилась фраза Айзека и искинку:

— Сэр, при всем уважении, можем ли мы доверять этому… Этим существам.

— Боишься, железяка? Даже ты… Они же сами пришли, сами захотели договориться. Нужно попробовать.

Киллиан только и мог, что вертеть головой, переводя взгляд с Эпоса, на панель управления, с которой он отождествлял голос искина. Мемор опять почувствовал свою беспомощность. Именно здесь, именно сейчас — в этом разговоре, решалась судьба целой планеты, а он был в нем простым наблюдателем, способным лишь озадаченно крутить головой. И так всегда. Всегда его не брали в расчет. Он был способен пережить пренебрежительное к себе отношение, смог забыть предательство Эпоса, вычеркнувшего из его памяти Мию, но не хотел быть простой пешкой в этой огромной игре. Он хотел в ней участвовать. Хотел хоть что — то значить. Злость мемора вырвалась недовольным вздохом, который заставил Айзека повернутся:

— Судя по вашему томному дыханию, вы так ничего и не поняли, молодой человек? — Эпос лукаво улыбнулся. — Наверное потому, что вы никогда и не задумывались.

Айзек встал из ложемента и подошёл к Сивару. На обзорной панели за его спиной появился новый объект. Один из спутников Марса Фобос, вышел на авансцену. Один из сыновей бога войны захватил разум Сивара в прямом и переносном смысле: глаза мемора застыли на галопанели, изучая неправильные очертания спутника красной планеты, а недобрая улыбка Райберга, которого редко и очень сильно за глаза называли точно так же, Фобосом, наполнила его помыслы страхом. Страхом неизвестности.

— Как ты считаешь, зачем ты мне понадобился? Зачем я таскаю тебя с собой, как верный талисман? Может быть, ты удачу приносишь?

— Но… — Мемор начал говорить, но тут же замолчал. Он не знал, что ответить. Он принял как данность их путешествие и уже давно считал себя полноправным членом экипажа Вергилия, но никогда не задумывался в чем его роль. Он мог хранить информацию. Его память в конечном счёте можно было считать. Он был самописцем, как однажды сказал Айзек. Но вот кому конкретно предназначался этот отчёт, и была ли вообще в нем нужда, мемор не знал.

— Ты думал, ты у меня вместо оператора? Я потом оцифрую твою память и нарежу себе занимательных фоточек из нашего с тобой бравого путешествия? Буду потом долгими зимними вечерами вспоминать? — Айзек хлопнул Киллиана по плечу. — Все гораздо проще. Ложись в ложемент.

Киллиан безропотно подчинился. На обзорном экране на смену одному спутнику Марса пришел другой. Фобоса заменил Деймос. Словно повинуясь изменениям изображения, страх в голове мемора перерос в ужас.

— Не нужно бояться. Точнее, если уж бояться, то нам всем… Да, Верг?

Вульгарное обращение Эпоса ничуть не задело искин. "Полным энтузиазма" голосом он выдавил из себя:

— Ага.

Райберг продолжил:

— Видишь ли, мой юный друг, я очень не люблю врать. С детства не любил. Ну или правильнее будет сказать, сколько я себя помню. Тебе я не врал. Не договаривал, стер память, отправлял в самые поганые места на свете — это да. Но вот врать мне тебе почти не приходилось. И Харуки я тогда не врал. На нашей первой встрече, помнишь?

Киллиан почувствовал, как его спина покрылась мурашками, а волосы на затылке встали дыбом. Его черепная коробка начала зудеть. Ее будто бы распирало изнутри. Словно кто — то незримый хотел выбраться из его разума наружу.

— Про нантоса помнишь?

Айзек нажал на воображаемый курок, расстреляв все оставшееся у Киллиана спокойствие. Топазец нервно вцепился в мягкие края ложемента, стараясь унять дрожь. Зуд в его голове перерос в боль. Он чувствовал себя чужаком в своем собственном теле. Организме, который в каждую секунду мог стать ему неподвластным. На какие — то мгновения, пока Айзек замолчал, ему показалось, что он теряет контроль над конечностями, которые уже были готовы подчиниться новому хозяину.

— Зачем мне было лезть на дредноут и тащить с собой тебя? Зачем было гробить солдат и подвергать опасности флот, если можно было подавить корабль чужих огнем? Все из — за него, Легиона. Конечно, на дредноуте нашлось ещё много интересной информации, которая из — за повреждения поднимается с первого слоя замкнутой сферы твоей кибервставки и встраивается в перманентную память. Там есть очень занимательные данные о причинах нападения на Землю, но это не главное… Все это в прошлом. Главное, наш возможный союзник. Когда линкоры силы самообороны попали в систему, они подверглись вторжению. Нантосы вломились в открытую сферу и спалили какому — то придурку мозги. Это не было атакой — флот не пострадал. Корабли остались целы. И тогда он отправил послание. Весть, которую Верг смог прочитать. Это была просьба или даже предложение, как хочешь называй. Он не хотел умирать. Не хотел превращаться в ничто вместе с кораблем, на котором оказался. Вся его сущность не могла передаться на расстоянии, а он хотел жить. Нужен был прямой контакт с кораблем чужих. Нужен был ты — хранитель. Или скажем так: хранилище, тюрьма, из которой он не сможет бежать. Он спрятан в твоём модуле памяти, закрытой сфере, и может выбраться в другое киберпространство только с нашей помощью. И самое главное, ты смог. Ты выдержал эту мощь. Ты удержал в своем разуме целый крошечный мир и остался жив.

Айзек извлёк из опоры ложемента соединительное устройство и приготовился вводить его в модуль памяти Киллиана. Модуль, почти точная копия которого появилась в голове Райберга совсем недавно.

— И сейчас мы его извлечем.

Киллиан закрыл глаза и ещё крепче вцепился в края ложемента. Он чувствовал, как его ногти продавливают мягкую обшивку и впиваются в метал остова. Его зубы скрипнули от натуги, а голова задрожала от напряжения. Щуп вошёл в модуль… И ничего не произошло. Не было боли. Его мозг не разорвался от ощущений, а тело не забилось в эпилептическом припадке. И только слух уловил изменения, произошедшие в окружающей обстановке. В капитанской рубке послышался треск. Будто с опаской, ожидая увидеть очередного монстра, Киллиан открыл правый глаз. Рубка утонула во мраке. Обзорный экран погас, и лишь несколько точек на панели управления разрывали чёрное полотно, окутавшее людей со всех сторон.