Страница 8 из 21
Ты замечательный, не сомневаюсь, что ты придешь к правильному решению. Мой совет прост. Будь спокоен, попробуй пойти на этот шаг. Да, завести семью – не то же, что завести лошадь, соглашусь. Но чем семья хуже? В любом случае, выбор за тобой. Оповести меня о своем решении, я поддержу тебя при любом повороте событий.
С любовью, Эв.
В январе следующего года Кренингтоны прибыли в Блутаун на церемонию бракосочетания Ленни с дочерью Лондонского банкира Джона Бродерика, Оливией. Она была старше Ленни, очень красива и образована, к тому же, без ума от него. Но вот только ему ее чувства служили абсолютной обузой, он с куда большей радостью завел бы пресловутую лошадь. За год совместной жизни, он ни разу не проявил к Оливии должной заботы или ласки, по большей части, она постоянно была одна, без супруга. Конечно, стоит учесть тот факт, что Роксана просто души не чаяла в своей прехорошенькой невестке. Когда та забеременела, добрейшая свекровь сама ухаживала за Оливией, особенно на последних сроках, когда у несчастной случились кое-какие осложнения, вероятнее всего, из-за стресса, перенесенного ей во время беременности, ведь Ленни не было подле нее, она чувствовала себя ненужной, несмотря на постоянную опеку слуг и матушки мужа. Оливия постоянно писала своим родным, жалуясь на одиночество и душераздирающую тоску. Но что толку было жаловаться? Она понимала, что никогда не покинет дом Стенсфордов, тем более, ее любовь к Ленни была весомым аргументом для такой жизни и железобетонного терпения. Глава семьи появлялся дома под вечер, иногда не в очень трезвом виде. Оливия помогала ему раздеться и укладывала его спать. Когда он поспевал к ужину, всячески расспрашивала его о событиях, приключившихся с ним за день, время от времени, он тоже интересовался ее жизнью, дабы не вызвать подозрений у матушки. Однако же, Роксана знала, что в их отношениях явно царит разлад и пыталась какими угодно способами это исправить. Но все было без толку, Ленни, как и прежде, улетал после завтрака, сухо клюнув супругу в щеку, возвращался поздно, а иногда и вовсе не возвращался, а Оливия ждала, верила в то, что он все же образумится. Ох уж эти пустые надежды любящей женщины…
Однажды утром он пришел после трехдневного кутежа, Оливия не сомкнула глаз за эти кошмарные трое суток. Он вошел в комнату, лицо его было несвежим, с легкой щетиной, глаза чуть выражали раскаяние.
– Я не разбудил тебя? – подойдя к зеркалу, поинтересовался блудный муж.
– Нет. Я не спала. – чуть слышно ответила она, отвернувшись к окну.
– Эх… – он потянулся. – Как ты себя чувствуешь?
– Где ты был? – словно не услышав его вопроса, спросила она, не поворачиваясь к нему.
– Хм. Приехал Роджер, ну ты помнишь, вице-председатель городского совета, ха-ха-ха, как мы позабавились…
– Это не смешно, Ленни! – резко повернулась Оливия. – Не забавно! Мы женаты почти год. Год! А ты до сих пор не можешь избавиться от своих дурных привычек! Почему?
– Потому что это я. И, если я тебе таким не нравлюсь, – он принялся кривляться. – можешь возвращаться в свой Лондон, или Шеффилд, или откуда ты там…
– Как ты смеешь так говорить? Я оставила свою прежнюю жизнь, перебралась в Глостершир! – сквозь слезы прошептала она. – Скажи, скажи правду, все из-за меня? Все твои ночные похождения? В этом моя вина?
– О, Боже, хватит! Хотя…Ты знаешь, вот тебе правда. Эта была вовсе не моя инициатива жениться на тебе. Ты как тяжкое бремя, которое мне нужно нести до конца моих дней, как бельмо в глазу! А может быть, я так пытаюсь заглушить всю свою ненависть к тебе, к твоей семейке! Что, не довольна? Не нравится тебе такая правда?
Сердце Оливии словно провалилось в бездну. Она поледенела, покрылась мертвенной бледностью, глаза превратились в пару стеклянных камней. Она отошла в сторону и пролепетала:
– Ты еще успеешь привести себя в порядок к завтраку, дорогой. – ее голос дрожал из-за потока слез, которые она пыталась проглотить. – Пойду, распоряжусь, чтобы тебе принесли чистые полотенца и белье.
Она вышла из комнаты, зашла в общую уборную и разразилась плачем. Она закрывала лицо и рот руками, чтобы не было слышно, как она всхлипывает. Она знала, что он не хотел жениться, что мать подтолкнула его на этот шаг, буквально навязала ее ему. Но она отчаянно надеялась на то, что рано или поздно он придет в себя, изменится и полюбит ее. Оливия не собиралась сдаваться, она не хотела терять его, пусть он и дальше ненавидит ее.
Она не обращала более внимания на его порой агрессивной поведение, она пыталась стать идеальной женой, которая только и делает, что боготворит мужа. Ленни, в свою очередь, стал немного теплее, но все же, он еще не был готов. Когда наступило время родов, его не было рядом с ней, что никого не удивило, а она все ждала, бесконечно и трепетно. Он просто умчался. Она думала только о нем: где он, с кем он, когда вернется, вспомнит ли о ней. Она думала, что вот-вот услышит за окном лошадиный галоп, что он вернется, но его не было. После родов понадобилось немало времени, чтобы Оливия поправилась, как физически, так и морально. Ленни, как ни странно, стал захаживать к ней, стал более учтивым, даже гладил ее по голове и рассказывал какие-то истории. А вот малышку он видел несколько раз и ни разу не взял ее на руки. Все в доме рассчитывали на то, что все у молодой пары наладится, а ребенок скрепит их хрупкие узы.
Сегодня Оливия решила спуститься к ужину, она так и не поприветствовала гостий и считала своим долгом исправить это недоразумение. Она вошла в столовую, когда все были за столом и с жаром о чем-то беседовали. Вид у нее был посвежевший и вполне здоровый. Увидев ее, Ленни подорвался с места и подошел к ней, чтобы проводить к столу. Оливия подошла к Эвелин и Роуз и как нельзя радушней поприветствовала их.
– Оливия! Ты превосходно выглядишь! – обратилась к ней в восхищении Эви. – Как ты? Как малышка? И вовсе она не исхудала! – обратилась она к брату.
– Ох, Эвелин, Розалин, я безмерно рада видеть вас у нас! Несомненно, вы отлично проведете здесь время. А что до меня и малютки, то мы обе пришли в себя и ни на что не жалуемся. Так приятно выйти, наконец, к столу!
– Ох, неужели ты ни разу не спускалась с момента рождения ребенка? – полюбопытствовала Роуз.
– Она была слаба, детка. – ответила миссис Стенсфорд.
– Стало быть, тебе лучше? Я не заходил… – вставил Ленни.
– Оливия! – Эви перебила брата, подвинулась к его супруге и, взяв ее за руку, продолжила. – Будь так любезна, простить нас! Он не заходил из-за нас! Да и мы не заходили из лучших побуждений, дабы никоим образом не волновать тебя. Мы прибыли утром.
– Ну что ты, Эвелин! Я все понимаю. Благодарю вас за ваше беспокойство. Как вы провели день?
– Да, да, да! Вы так и не окончили свой рассказ! – завопила Роксана. – Так, секундочку, нам же нужен еще один прибор! – мадам подала слуге любопытный знак, и тут же принесли еще один прибор для Оливии. – Девочки вместе с Ленни ходили на крокет с местными яхтсменами, представляешь!
– Неужели вы имели удовольствие играть?
– К счастью, не довелось. – улыбнулась Эв.
– Сегодня дикий зной… – добавила Роуз. – Тем не менее, у Эви получился грандиозный удар!
– Так все-таки играли! – Оливия на глазах ожила.
– Ох, это был всего один удар…
– Зато какой… – вставил Ленни. – все были восхищены.
– Ну, как вам эти люди? Из приятных? – поинтересовалась Оливия.
– Довольно-таки. – ответила Розалин. – Не такие уж они и черствые… По крайней мере, на первый взгляд.
– Да! – подхватила Эвелин. – А миссис Футчер! До чего забавная и жизнерадостная особа!
– Да уж. Они бывали у нас на приеме. На мой взгляд, этой особе не в полной мере хватает манер. – отрезала тетушка Роксана.
– А мисс Стилман очень занятно рассказывает о Уолтере и Лондоне. Они с ним старые друзья. – продолжила Эви. – Да, мистер Бенекс тоже славный малый. Уолтер весельчак, воистину.
– А Волфорды были? – спросила Роксана.