Страница 5 из 7
Это звучит парадоксально и странно, но влечение должно быть. Конечно, если есть только плотское влечение, тогда брак обречен на провал, потому что ты встал на неверное основание. То есть он не может развиваться во времени, выстоять, просто потому, что телесное единство там может быть, но нет душевного единства с другим человеком. Если ты душевно не сообщаешься с другим, тогда остальное ничего не значит. Телесная связь не что-нибудь особенное, и она не помогает людям. И хоть бы помогала, я и в другой раз говорил вам, что был бы счастлив, если бы плотское единство помогало людям, помогало обрести душевное единство: люди тогда избавились бы от стольких терзаний, супруги были бы любящими, счастливыми, сплоченными, они вообще не расставались бы, но, к сожалению, очевидно, что дела обстоят иначе.
Брачная связь – это крестная связь, связь, основанная на Божием благословении, которая предполагает, что человек вступает в нее осознанно, с готовностью переступить через себя, превозмочь свое «эго» для того, чтобы общаться с другим человеком. Он должен освятить себя, саму эту связь, другого человека, опустошить себя, предать себя в руки другого человека, а не овладеть им. Как иногда говорят: «Ты все равно будешь моей!» Но с Божией точки зрения это напоминает войны Артаксеркса, жаждавшего завладеть Грецией.
Стоит только услышать такие слова, мы приходим в ужас. Что значит, что ты овладеешь мной? Ты что, меня уничтожишь? А Бог не говорит, что собирается овладеть нами. Он даровал нам жизнь, Самого Себя отдал нам в пищу, дал нам Свои Тело и Кровь, чтобы мы их ели и пили, чтобы приняли Его в себя и были живы. Вот это и есть любовь – отдать себя другому, чтобы он был жив тобою. Как Христос сделал это. «Я пришел для того, чтобы имели жизнь и имели с избытком (Ин. 10, 10). Я пришел в мир, чтобы отдать вам Себя в пищу и питие, чтобы вы жили, и не просто жили, но имели жизнь с избытком. Чтобы вы изобиловали жизнью».
Это любовь. Это Крест Христов, это крестная связь, бывающая у человека с другим, когда он осознаёт, на какую почву встал, чтобы выстроить эту свою связь. И тогда человек может почувствовать, что его жизнь идет священным путем: другой человек освящен, тело другого освящено, и их связь не что-то случайное.
В Лимасоле была конференция, посвященная биомедицинской этике, и на ней выступал один многоуважаемый преподаватель, который об этом как раз и говорил, что врач должен смотреть на другого как на нечто священное, в том числе на его тело и состояние. Нельзя подходить к больному и срывать с него простыню, когда он лежит под ней голый, а вокруг пятьдесят студентов или практикантов. Врач должен научиться уважать пациента, и когда надо кого-то осмотреть, то обнажать только ту часть его тела, которую надо осмотреть, а не раздевать его целиком, чтобы человек оказался в чем мать родила. Ну стесняется он! А врачу понравилось бы, если бы с ним сделали то же самое? Давайте положим его на кровать и посмотрим, понравится ли ему, если мы созовем сюда человек пять-шесть соседей? То есть даже если ты врач, тебе надо иметь чувство сакральности человека.
Расскажу вам кое-что из практики погребений. Когда умирает священник (да и простой христианин тоже, но мы говорим сейчас о священниках), тело священника переодевают и готовят к погребению только священники, никому больше делать этого не позволено. То же самое и в случае с монахами. В «Евхологии»[2] написано, что непозволительно смотреть на обнаженное тело монаха.
Когда надо его переодеть, нужно делать это со всем почтением, по описанному в последовании способу[3], а не обнажать его целиком. Не то чтобы голое тело было плохим, нет, оно не плохо, Бог создал нас такими, но наши страсти злы; тело не зло, и у нас нет таких телесных членов, которые были бы греховными, а другие – священными. Все члены человека святы, весь человек крещается, мы принимаем Христовы Тело и Кровь, и весь человек освящается. Господь умер на Кресте за весь мир, чтобы явить Свое полное смирение, что за нас Он претерпел все и не постыдился висеть нагим на Кресте, умирая за мир.
Человек может так поступать по отношению к себе, но не по отношению к другому. Даже если ты врач, даже если перед тобой лежит труп, мертвец, ты не можешь относиться к телу другого неблагоговейно.
Точно так же, когда умирает священник, его одевают в священнические облачения, и мы, монахи, тоже храним одежды, в которых давали обет Христу, свою схиму, что останемся верны Христовой любви до смерти. И храним их для смертного часа. Готовимся, наши погребальные одежды уже готовы.
А вы помните, дети, что наши бабушки их тоже хранили? Вы еще застали таких бабушек? Что они хранили? Помните, что они хранили? Свое свадебное платье. Не белое, а то, которое носили на второй день, ведь свадьба тогда продолжалась по многу дней. Тогда все не заканчивалось тем, что ты получишь конвертик с деньгами, а на другой день молодожены начнут мучиться, потому что родители садятся считать деньги и смотрят, сколько дал этот, сколько дал тот.
Недавно у нас был один развод, и причиной, по которой дело дошло до него, стало то, что на другой день после свадьбы, когда стали считать деньги, с одной стороны сказали:
– Наши знакомые дали больше денег!
– Нет, наши знакомые больше! – ответили с другой.
Так началась распря, и за одну неделю брак распался.
Люди хранили свою свадебную одежду, которую носили на второй день свадьбы, они лежали в ней в гробу, и вместе с ней брали с собой брачные венцы. То есть то, чем их увенчивали, они брали с собой, чтобы показать верность, сакральность, серьезное отношение, которое было у них к браку: он был абсолютно священен для них.
Вспоминаю сейчас и будто вижу перед собой бабушку. Она, когда уже стала старенькой, открыла большой комод, который осеняла крестом, прежде чем открыть; она не открывала его просто так: бах! – и открыла. Там она держала все свои ценности, которые хранила, и от них комод благоухал. И вот она вытащила платье, синее такое платье, и говорит:
– Вот это платье, в которое вы оденете меня, когда умру!
Она его берегла. Еще раз надела его, чтобы посмотреть, в пору ли оно, не надо ли где подогнать, чтобы в последний час люди не мучились с этим, позвала и портниху, чтобы та тоже его посмотрела, и чтобы все было готово, венцы, всё. Какое это хорошее отношение, дети, как же это человечно!
Когда все строится на Божием благословении, тогда у человека здоровый настрой и по отношению к тому, что он делает и что говорит другому человеку. Думаю, вот это правильное отношение к таинству Брака и есть самое лучшее, что может человек сделать для того, чтобы его брак был крепким. Беседы с родителями тоже полезны, так же как и с психологами, то есть с теми людьми, которые научат нас общаться между собой: что другой должен сказать тебе, и как ты должен ему ответить, о чем нам говорить между собой. К сожалению, теперь это для нас необходимо, и как же трагично, что мы уже вынуждены обращаться к специалистам, чтобы научиться разговаривать с собственной женой, с мужем, чтобы мы знали, что нам сказать и как ответить, когда вернемся домой. И мы платим по пятьсот лир за шестимесячный «course»[4], так это теперь у нас называется.
Вспоминаю одну бабушку, которая пришла в храм и говорит:
– Батюшка здесь?
– Нет. Его нет!
– Anyway[5] приду в другой раз!
Это было так смешно.
Итак, шестимесячный курс, чтобы научиться общаться. Это современный человек. Он может общаться по интернету, через е-мейл, может пойти, куда хочет, узнать все, что захочет, а вот общаться со своей женой, с детьми не может. Да научись ты сначала разговаривать с женой, а потом уже говори с интернетом! Научись, сын мой, прежде разговаривать со своей женой, с детьми, научись этому простому делу, этому человеческому общению – наипростейшему делу. И потом уже общайся с другими. Это тоже не запрещается. Но вот чего жаль:
2
Евхологий – сборник молитв, предназначенный для священников.
3
«Егда кто от монахов ко Господу отъидет, понеже не подобает омыватися телу его, ниже видетися отнюд нагу, на сие учиненный монах губою отирает мощи его теплою водою, творя прежде губою крест на челе скончавшагося, на персех, на руках, и на ногах, и на коленах, вящше же ничтоже. Потом же приносит чистую ризу, и облачит его, отъемшейся первее ветсей, никакоже наготу его видев; и по внегда облещи его, возлагает на него кукуль. Аще великаго образа есть, обложив шлемом свыше главы, и свесив и даже до брады, якоже не видетися лицу мощей его» (Последование исходное монахов).
4
Сourse (англ.) – курс.
5
Anyway (англ.) – в любом случае.