Страница 21 из 26
8 сентября японские войска предприняли новые попытки проникновения на территорию Монголии. Но и на этот раз они были отбиты с большими потерями.
В первой половине сентября не наступило затишья и в монгольском небе. Японская авиация хотела взять реванш, но количественное и качественное превосходство советской авиации было очевидным. За первую половину сентября было сбито 70 японских самолётов. Советская сторона за это время потеряла 57 самолётов.
Последний воздушный бой произошел 15 сентября. К этому дню японское командование сосредоточило в монгольском небе (предположительно) 230 истребителей, 158 бомбардировщиков и 36 разведчиков и решило уничтожить нашу авиацию. В результате воздушного боя 15 сентября было сбито 22 японских самолёта, наши потери – 5 самолётов. На этом действия авиации были закончены[107].
Советские войска в ходе боев на Халхин-Голе (до середины сентября 1939 г.) понесли следующие потери: безвозвратные потери (убито и умерло на этапах санитарной эвакуации; умерло от ран в госпиталях; умерло от болезней; пропало без вести; погибло в катастрофах и в результате происшествий) – 9703 человек; санитарные потери (ранено, контужено, обожжено; заболело) – 15952 человека[108]. По японским данным, советская сторона понесла убитыми и ранеными 25565 человек[109].
По советским данным, за время четырехмесячных боев на Халхин-Голе японские войска потеряли около 61 тысячи человек убитыми, ранеными и пленными, в том числе 45 тысяч – в июле и августе. Их потери только убитыми составили около 25 тысяч человек (по другим источникам – 17 045 человек)[110].
Японские авторы приводят другие цифры потерь, принимавших участие в сражениях частей Квантунской армии – 18 тысяч солдат и офицеров. При этом признается, что потери 23-й дивизии за период боевых действий составили 76 %, участвовавших в боях военнослужащих[111].
«Цифры потерь советской и японской авиации взяты из отчёта штаба 1-й армейской группы об операции. Потери нашей авиации делятся на две части – боевые (самолёты, сбитые в воздушных боях) и не боевые (уничтоженные японской авиацией на аэродромах). Возможно, что в число не боевых потерь включены и самолёты, разбившиеся при взлёте и посадке – в те годы такие случаи бывали и не раз. Наши боевые потери за всё время конфликта по этим данным составили 207 самолётов, из них 160 истребителей всех типов и 45 бомбардировщиков СБ. Если к ним добавить 47 самолётов не боевых потерь, то получится 254 самолёта. Потери японской авиации штаб 1-й армейской группы определял по материалам частей, со слов лётного состава и по донесениям командования ВВС. Конечно, такая методика подсчёта потерь была несовершенной – приписок в те годы хватало. По нашим данным, Япония потеряла на Халхин-Голе за время конфликта 646 боевых самолётов (истребители, бомбардировщики, разведчики, транспортные). При этом якобы 55 машин были потеряны в июне, 105 в июле и 414 в августе. Потери японской авиации, по подсчётам штаба группы, составили в сентябре 71 самолёт»[112].
По японским данным, цифра потерь японской авиации высокая, но значительно меньше той, которая приведена в советских источниках: в течение всех боевых действий на Халхин-Голе японская авиация понесла значительные потери: 141 человек погибших и 182 самолета, включая аварии и другого рода повреждения[113].
9 сентября того же года посол Японии в Москве Того Сигэнори от имени нового правительства Японии предложил НКИД СССР подписать перемирие и создать комиссии по демаркации границ: первую – между СССР и Маньчжоу-Го, вторую – между МНР и Маньчжоу-Го и третью по урегулированию будущих конфликтов между СССР и Маньчжоу-Го.
10 сентября В.М. Молотов принял это предложение, высказавшись, однако, против создания в районе р. Халхин-Гол демилитаризованной зоны. Вместо этого японскую сторону призвали восстановить там границу, на которой СССР и МНР настаивали до начала конфликта[114].
15 сентября 1939 года было подписано соглашение между Советским Союзом, МНР и Японией о прекращении военных действий в районе реки Халхин-Гол, которое вступило в силу на следующий день. Затем состоялись переговоры по демаркации границы между Монголией и Маньчжоу-Го. Подписание соглашения являлось следствием не только поражения японских войск, но и заключения советско-германского договора о ненападении и последовавших рекомендаций Японии Германией завершить боевые действия. «Де юре» конфликт закончился лишь в 1942 году подписанием окончательного соглашения об урегулировании. Причём это было компромиссное, во многом в пользу японцев, урегулирование – на основе старой карты, представленной японцами. Для Красной армии, которая терпела поражения на советско-германском фронте, тогда сложилась достаточно сложная ситуация.
Со своих должностей были сняты командующий Квантунской армии К. Уэда, начальник штаба армии К. Исогая, командующий 6-й армии О. Риппо и командир 23-й дивизии М. Комацубара, заместитель начальника Генерального штаба Т. Накадзима, начальника первого оперативного отдела Генерального штаба М. Хасимото и несколько десятков других старших офицеров[115].
Из показаний бывшего начальника штаба Квантунской армии генерал-лейтенанта Хата Хикодзабуро на допросе 28 февраля 1946 г. в г. Хабаровске:
«Нельзя отрицать того факта, что столкновение у Халхин-Гола ставило своей целью в самом широком масштабе продемонстрировать перед Внешней Монголией мощь Квантунской армии. Через несколько дней после начала столкновения на Халхин-Голе Генеральный штаб Японии командировал на место генерал-лейтенанта ХАСИМОТО, возглавлявшего в то время оперативный отдел Генерального штаба с тем, чтобы выяснить обстановку и в случае необходимости дать приказ о прекращении боевых действий. Однако генерал-лейтенант вернулся в Токио, не придав серьезного значения Халхин-Голу, и одобрил мероприятия Квантунской армии. После того, когда Квантунская армия собиралась направить на фронт еще больше вооруженных сил, к месту боя был командирован помощник начальника Генерального штаба генерал-лейтенант НАКАДЗИМА, который потребовал прекращения военных действий, но не добился согласия на это командования Квантунской армии. В конце концов, столкновение было остановлено приказом императора. Виновные в столкновении – командующий Квантунской армии полный генерал УЭДА, начальник штаба Квантунской армии генерал-лейтенант ИСОГАИ, генерал-лейтенант НАКАДЗИМА и генерал-лейтенант ХАСИМОТО – были смещены с занимаемых ими должностей.
Столкновение на Хасане было инспирировано частью японской армии, расквартированной в Корее, главным образом командиром 19-й дивизии генерал-лейтенантом СУЭТАКА. Несвоевременно поступившее от Генерального штаба распоряжение о прекращении инцидента привело к расширению боевых действий.
Период времени от маньчжурских событий, от момента постановки вопроса о приобретении КВЖД до столкновения на Халхин-Голе, может быть назван периодом провокационных действий против СССР. Этим путем удалось постепенно заострять внимание населения Японии на необходимости приготовлений к войне против СССР. А период, когда были заключены Антикоминтерновский пакт и Тройственный союз, является второй фазой в подготовке войны против СССР»[116].
«Виновные в столкновении… были смещены с занимаемых ими должностей», свидетельствует в своих показаниях генерал-лейтенанта Хата Хикодзабуро. И это однозначно определяет ответственность японской стороны за развязывание конфликта.
107
Горбунов Е.А. Восточный рубеж. Указ. соч. С.362.
108
Россия и СССР в войнах ХХ века: Статистическое исследование. Авторский коллектив. М., 2001. С.179.
109
Катасонова Е.Л. Халхин-Гол: 70 лет спустя. Историография проблемы//Япония. Ежегодник. № 38/2009. С.291.
110
Шишов А.В. Указ. соч. С.440.
111
Кошкин А.А. «Кантокуэн» – «Барбаросса» по-японски. Указ. соч. С.73; Катасонова Е.Л. Указ. соч. С.274.
112
Горбунов Е.А. Восточный рубеж. Указ. соч. С.357.
113
Катасонова Е.Л.Указ. соч. С.290.
114
Черевко К.Е. Указ. соч. С.99.
115
Там же. С.97.
116
Мозохин О.Б. Указ. соч. С.369.