Страница 31 из 33
Советские диппредставительства обвинялись в диверсионно-разведывательной деятельности и подрывной пропаганде. В условиях напряжённой борьбы Советского Союза за ликвидацию экономической и политической блокады неудачи в разведдеятельности под официальным прикрытием были особенно опасны, так как подрывали престиж советского государства.
Руководство Разведупра понимало опасность усиливающегося «крена» в сторону ведения разведки с «легальных» позиций. Однако, учитывая огромные трудности в создании нелегальных резидентур и организации оперативной и бесперебойной связи с ними, отойти от этой практики не решалось.
6 апреля 1927 года китайские военнослужащие и полиция, в нарушение экстерриториальности, произвели обыск в западной части территории советского посольства в Пекине (так называемом «военном городке»), в том числе на квартире и в служебном помещении военного атташе; обнаруженные документы были изъяты. Обыску и ограблению подверглись торгпредство и большая часть квартир сотрудников посольства. Китайская полиция ссылалась на имевшуюся у неё информацию о том, что в советском посольстве скрываются китайские граждане, причастные к антиправительственной деятельности.
Во время налёта были захвачены ценные документы, в том числе шифры, списки агентуры, документы о поставках оружия КПК, инструкции китайским коммунистам по оказанию помощи в разведработе. Полицейские арестовали одного из основателей КПК Ли Дачжао и 20 китайцев, проживавших на территории посольства, а также 15 советских граждан, в том числе сотрудников аппарата военного атташе – И.Д. Тонких и Лященко[158].
Широкое использование членов партии и связь агентуры с советскими представительствами стали причиной провала во Франции. Полученная из Парижа телеграмма сообщала об аресте 9 апреля 1927 г. «нелегального сотрудника для связи тов. Узданского /по паспорту литовский студент Гротницкий/ [Grodnicki], связиста, русского эмигранта Абрама Бернштейна и двух французских источников, рабочих Прево и Менетрье». «Дени» (Узданский) и «Абрам» (Бернштейн) были арестованы при передаче материалов. Накануне Узданский получил «два документа о порохах» от агента Кошлена. Эти документы подлежали передаче через советское торгпредство.
Из Парижа сообщали, что литовского студента Гротницкого и художника Бернштейна полиция неоднократно наблюдала вблизи авиационных и артиллерийских парков. Сообщалось также об обыске на квартире члена ЦК компартии Креме в связи с арестом помощника секретаря парижской организации компартии Дадо. Причиной ареста указывалось соучастие в шпионаже на национальных оружейных заводах. Связь между двумя сериями арестов была установлена очень быстро.
«Причина провала пока ещё не совсем ясна, – докладывал в Центр парижский резидент Кирхенштейн, – но уже более или менее уверенно можно сказать, что разработка полиции велась по двум направлениям: с одной стороны – слежка велась еще с 1925 года за 26-м и 43-м товарищами, поддерживающими связь в провинции. С другой стороны – наблюдение было установлено за Абрамом. Из дела, представленного адвокатам, видно, что шпики следили за свиданиями Абрама и Дени. Отмечено точно несколько свиданий, на которых они присутствовали. Я полагаю, что слежка велась, главным образом, за Абрамом. Если так же тщательно следили бы и за Дени, арестов было бы ещё больше. Но пока основная сеть совершенно не задета и, несмотря на алармистские сообщения некоторых газет, нет основания полагать, что дело разрастётся».
«Из посылаемых вырезок газет вам станет ясно, – писал в оправдание своей неконспиративной работы Кирхенштейн, – что удар полиции, в первую очередь, направлен против партии. Из провала наших людей стараются организовать широкую кампанию против партии, а чтобы получилось более внушительное впечатление, к этому делу стараются пристегнуть побольше народа. Арестовывают партийцев и работников профдвижения, не имеющих никакого отношения к нам… С целью напугать обывателя был произведён обыск и в ЦК партии, с той же целью газеты пишут всякие небылицы про Креме. Из арестованных наших людей, как вам известно, более видную роль в партии играл только 37, 26-й же является рядовым членом партии.
Во вторую очередь провал будет использован против торгпредства, главным образом против инженерного отдела, с целью доказать, что не может быть никакой экстерриториальности наших учреждений во Франции. Пока следствие ведётся с целью установления причастности обвиняемых к Инжотделу…»
Член ЦК компартии Франции Жан Креме организовал разветвлённую сеть информаторов в арсеналах, на военных складах, портовых городах и в типографии, выполнявшей заказы центров французской военной промышленности. Сеть была эффективной, но непрофессиональной в плане конспирации. Осведомлёнными оказались слишком много людей, что не могло не таить в себе опасности провала. В апреле 1927 г. были арестованы около ста человек. Суд признал виновными восьмерых, из которых двое – сам Креме и его гражданская жена – успели выехать в СССР.
Скандал, как и в Праге, был грандиозный.
В принятом 5 мая 1927 г. постановлении Политбюро ЦК ВКП(б) говорилось: «Обязать ИККИ, ОГПУ и Разведупр в целях конспирации принять все меры к тому, чтобы товарищи, посылаемые этими организациями за границу по линии НКИД и НКТорга, в своей официальной работе не выделялись из общей массы сотрудников полпредств и торгпредств. Вместе с тем обязать НКИД обеспечить соответствующие условия для выполнения возложенных на этих товарищей специальных поручений от вышеназванных организаций»[159].
Следствием публикации документов, захваченных во время налета китайской полиции на советское полпредство в Пекине, стало постановление Политбюро ЦК ВКП(б) от 12 мая 1927 г., в котором говорилось: «г) Поручить комиссии в составе тт. Косиора, Ягоды, Литвинова и Берзина пересмотреть все инструкции НКИД, ИККИ, РВСР и ОГПУ по вопросу о порядке хранения архивов, рассылки и хранения шифровок и др. конспиративных материалов, посылаемых за границу в направлении максимального обеспечения конспирации… ж) Считать необходимым посылку специального человека в Китай с целью обеспечить уничтожение всех сколько-нибудь компрометирующих документов и предотвратить возможность провала остальных. Обязать ОГПУ выделить для этой цели ответственного работника, согласовав его кандидатуру с НКИД и Секретариатом ЦК».
В тот же день, 12 мая, в помещениях общества «АРКОС лимитед» и торговой делегации Советского Союза в Великобритании прошёл обыск, который, по утверждению английского правительства, «…окончательно доказал, что из дома № 49, расположенного на улице Мургейт, направлялись и осуществлялись как военный шпионаж, так и подрывная деятельность на всей территории Британской империи». «АРКОС лимитед» – акционерное англо-русское кооперативное общество, через которое осуществлялась большая часть торговли СССР с Англией. Акционерами АРКОС были главным образом советские государственные организации.
Премьер-министр Великобритании Болдуин, выступая в палате общин 24 мая 1927 г. в ходе дебатов по вопросу англо-советских отношений, пространно ссылался на документы, захваченные английской полицией при налете на помещения «АРКОС» и советского торгового представительства, а также на телеграммы, посланные и полученные советской дипломатической миссией в Лондоне.
27 мая министр иностранных дел Великобритании Чемберлен вручил советскому поверенному в делах Розенгольцу ноту о расторжении английским правительством торгового соглашения 1921 г. и приостановлении дипломатических отношений между СССР и Великобританией[160].
Постановление Политбюро от 28 мая 1927 г. было жёстким и однозначным в части использования представителями спецслужб советских официальных представительств за рубежом. Предписывалось, в частности, следующее:
«а) Совершенно выделить из состава полпредств и торгпредств представительства ИНО ГПУ, Разведупра, Коминтерна, Профинтерна (Красный интернационал профсоюзов. – М.А.), МОПРа (Международная организация помощи борцам революции. – М.А.)…
158
См. подробно: Алексеев М. Указ. соч. С. 235–240.
159
Аджибеков М., Шахназарова Э.Н., Шириня К.К. Организационная структура Коминтерна. 1919–1943. М., 1997. С. 133.
160
Алексеев Михаил. Указ соч. С. 240–243.