Страница 17 из 68
Месиво темнозеленого цвета, которое находилось перед моим лицом на протяжении нескольких километров, в моем воображении складывалось в причудливый коридор, неизменно готовый вывести меня к спасению.
И когда легкие горели пламенем, а ноги понемногу начали путаться, так и произошло. “Коридор” начал редеть, мне в глаза начало попадать все больше и больше света и даже сам воздух словно изменился. Прошла минута и зелень по бокам от меня сменилась пустырем. Я выбежал на окраину мертвого города.
Передо мной показалась длинная улица, с одной стороны которой стоял ржавый забор с парой тройкой отсутствующих секций, а с другой — расставленные примерно на одинаковом расстоянии жилые дома. В большинстве своем здания были пятиэтажными и стояли довольно плотно друг к другу, возле каждого из домов вились теперь уже почти заросшие всяким бурьяном тропинки, мощенные плиткой, создавая собой единую сеть дорожек, ведущую куда-то за дома, вглубь дворов.
Внезапная смена обстановки каким-то невероятным образом повлияла на мои физические показатели: выбравшись из лесопосадки я ощутил себя пробкой, которая вылетает из бутылки с шампанским после сильного удара об стол.
Я проносился через серые улицы, мимо жилых домов, бездыханных и угрюмых. Разбитый асфальт под ногами в большинстве своем зарос блеклой травой и вел куда-то вдаль, прокладывая мне маршрут между многоэтажных домов, которые наслаивались один на другой, создавая сюрреалистическую иллюзию единства всех строений.
Смена локации настолько поразила мой истерзанный разум, что на какое-то мгновение я забыл о угрозе у себя за спиной, как и о своих травмах, вроде почти вытекшего до основания глаза. Однако один громкий рык позади заставил меня вернуться в реальность.
Вечно бежать от этого существа я не смогу. Рано или поздно я просто отключусь, упаду или споткнусь и ни одна аура меня от этого не спасет. Только умру уставшим. Остается только сразиться с тварью, однако это тоже форменное самоубийство в моем состоянии.
Я начал судорожно искать в округе хоть что-нибудь, что могло бы помочь мне в схватке с монстром, сам не понимая, чего именно ожидаю увидеть. Я бежал по тому, что некогда было дорогой в центр и вглядывался в стройные ряда домов по бокам.
Спустя несколько десятков метров, мой глаз зацепился за аккуратный переулок между двумя домами, что вел к какому-то скверу с детской площадкой. Однако аллейка заинтересовала меня не свой миловидностью, а серым мусорным баком и пожарной лестницей над ним.
Скрывшись за углом здания, я поплелся к мусорному баку. Схватился за край давно не использовавшегося по назначению металлического ящика, подтянулся и закинул на него ногу, после чего подтянул остальное тело и оказался сверху. До пожарной лестницы я мог дотянуться только в прыжке.
Оглянувшись по сторонам и не увидев вышедшего из-за угла блуждающего, я напрягся и, вытянув руки вверх, подпрыгнул. Пальце ощутили холодный метал. Тело резко дернулось в воздухе, но, сумев удержаться, я быстро начал перебирать руками и забрался на небольшой балкончик коричневого цвета.
Мне выпала роскошь минутной передышки – я слышал, как блуждающий растерянно сопит внизу, в переулке, где потерял мой след. Он не видит меня. Но и не уходит. Просто стоит, будто ждет чего-то.
Только сейчас я ощутил всю тяжесть своих ранений. Вся левая сторона лица горела от боли, одежда на руках и коленях была разорванной и грязной, пропитанной кровью. Ноги ныли от усталости и едва справлялись с тем, чтобы поддерживать корпус. Я ощущал себя, как карточный домик за секунду до того, как на него подует ветер. Адреналин сменяла боль и мне быстро стало понятно, что так я долго не протяну.
“Пренебрежение болью.” — я посмотрел на свои руки, задрав рукава грязного худи. По запястьям начали бегать белые линии, оставляющие за собой узоры напоминающие швы. Тело словно онемело и боль, хоть и не исчезла полностью, ощущалась так, словно ушла на задний план, лишь фоном напоминая мне о плачевном состоянии тела.
Перемена в самочувствии оказалась столь резкой, что я не сразу понял, что вообще со мной произошло и чуть было не потерял равновесие, вовремя опершись о стену.
Встряхнув головой, я обнаружил окно, которое ранее не заметил. Пыльное до непрозрачности стекло в деревянной, вертикально поднимающейся, раме выглядело так, будто было готово развалиться от одного лишь касания. Но мой взгляд зацепило не его аварийное состояние, а тот факт, что защелка снизу была сломана, оставляя некоторое пространство между подоконником и самим окном.
Я запустил руку вниз и поднял эту древнюю конструкцию до упора, молясь о том, чтоб тварь не посмотрела вверх. Этого, к счастью не произошло, и я забрался внутрь настолько быстро, насколько мог, и сел у окна, только теперь уже внутри.
Судя по всему, я находился в коридоре жилого дома.
Пыли внутри было так много, что любой луч света, который попадал в это помещение был отчетливо различим и казался почти что осязаемым. На полу коридора был расстелен зеленый ковер, кончающийся у такого же окна, как и то, возле которого сидел я, только с противоположной стороны дома. Каждые несколько метров по бокам от прохода располагались одинаковые двери с приклеенными к ним золотыми номерками, многие из которых, впрочем, давно отвалились, напоминая о себе лишь узором из засохшего клея. Многие были заколочены досками.
Я выдохнул и посмотрел в потолок.
— Бл*ть, да как так угораздило…
Произошедшее за последние полчаса не укладывалось в голове. Я выдохся настолько, что не мог даже как следует осознать всю тяжесть полученых увечий. Ровно так же я не мог сконцентрироваться и начать прислушиваться к звукам снаружи, чтобы примерно понимать где находится мой враг. Все это не имело для меня ни малейшего смысла.
Конечности казались свинцовыми, ступни в измазанных землей кедах “фонили” от беготни, даже несмотря на действие ауры. Казалось, я был готов просидеть в этом коридоре целую вечность… если бы не внезапная вибрация в кармане джинс.
Правой рукой я достал из штанов телефон и разблокировал экран. Кто-то мог бы сказать, что соотношение лайков и подписок в его социальных сетях – последнее, что должно волновать полумертвого человека в богом забытом городе, где за ним по пятам идет не поддающееся логике чудовище. И этот “кто-то” был бы прав, однако моё мышление в тот момент никак нельзя было назвать хоть сколько-нибудь трезвым.
Мобильник щелкнул, давая понять, что экран разблокирован успешно и на экране появилось моё лицо. Вернее то, что от него осталось.
— Какого…?
Всё это время, начиная с того самого момента, когда Коротышка перед своей смертью отобрал у меня телефон, мой профиль в “Постере” вел прямую трансляцию. И судя по всему, я сам того не зная оказался довольно успешным “Постер-блоггером”.
Меня в прямом эфире смотрело двести человек. Четыре сотни глаз сейчас наблюдали мою искореженную одноглазую физиономию, которую им доносила фронтальная камера.
Почему-то мне это показалось невероятно забавным. Я всегда недолюбливал эту конкретную социальную сеть за ложь, на которой строился образ её пользователей. Каждый уважающий себя блогер в “Постере” был красивее, умнее и разностороннее, чем на самом деле. Это было негласным правилом среди всех его пользователей - заставляй других поверить, что твои мечты о идеальной жизни уже сбылись, а каждое утро ты встречаешь с мыслями о саморазвитии, успешном бизнесе и здоровой еде. Тем более иронично выглядела моя трансляция, которая началась с задорной речи коротышки, продолжилась его довольно нелицеприятной кончиной, а заканчивалась моим уставшим, окровавленным лицом без глаза.
Я ухмыльнулся. По крайней мере все это ДЕЙСТВИТЕЛЬНО произошло со мной.
Скромное число моих подписчиков за полчаса трансляции увеличилось на несколько сотен, каждые несколько секунд в мою личку прилетали сообщения от совершенно незнакомых мне людей, а количество оповещений о лайках представляло собой четырехзначное число.