Консультант

Андрей Маркович Гольдман в свои сорок пять был вдовцом. Его жена умерла три года назад. Рак – болезнь безжалостная. Его супруга буквально сгорела на глазах за какие-то пару месяцев. Детей у них не было, так уж жизнь сложилась. И сейчас профессор испытывал почти отеческие чувства к этой девчонке, которая несет полную чушь о женском неравноправии, хотя с головой у нее полный порядок. Аналитик великолепный, а в чувствах своих совсем запуталась. Красавица и умница, потенциал чувствуется огромный, далеко пойти может, если ей мозги вовремя вправить, чтобы не вздумала свои способности загубить. Нет, Андрей Маркович, не только отеческие чувства заставили вас тогда взять свою студентку Гладышеву за руку и просто увести ее к себе домой. Между вами уже тогда проскочила искра, из которой разгораются и другие желания, о которых вы уже и думать забыли.

Александра и Андрей Маркович расписались через месяц. Розалия Михайловна – первая теща профессора – приняла молодую жену Андрюши приветливо. Что ж ему, до конца жизни одному маяться? После смерти своей единственной дочери она приходила к зятю, чтобы прибрать в опустевшей квартире, сготовить что-нибудь, да и просто погоревать о том, что не дал бог им с Сонечкой деток, а ей – внуков. Александра – девочка хорошая, здоровьем крепкая, миловидная, умненькая. А уж когда родилась Дашка, то Розалия Михайловна стала для нее замечательной нянькой, во внучке она просто души не чаяла. То, что Дарья – дочь Андрея, было признано раз и навсегда. Тема эта обсуждению не подлежала. Но фамилию Гольдман Андрей Маркович ни жене, ни дочке брать не посоветовал. К чему белокурым и голубоглазым девчонкам такая фамилия, если в жизни и так проблем хватает.

– Ну, что, Шурик! Пора тебе Александрой Георгиевной становиться, – подшучивал над женой профессор.

Несмотря на более чем двадцатилетнюю разницу в возрасте, их брак был счастливым. В лице Андрея Саша обрела сразу и мужа, и отца. Он был замечательным другом, мудрым советчиком, нежным любовником, чудесным папой. Диссертацию Александра защитила без особых сложностей, ее восхождение по карьерной лестнице было стремительным. Пусть говорят, что женщины в нашей сексистской стране имеют меньше шансов стать успешными, чем агрессивные патриархальные хищники. Можно сказать, что в этой лотерее Гладышева вытянула счастливый билет.

– Золотко, ты пойми, у тебя есть серьезное конкурентное преимущество, – объяснял своей молодой жене мудрый профессор. – Даже если ты блондинка. Зря ты решила, что откровенная женственность и сексуальная привлекательность оскорбляют человеческое достоинство и унижают тебя как личность. Это сокрушительное оружие дано тебе для того, чтобы использовать его правильно. Там, где сорок даже самых умных мужчин не могут друг с другом договориться, единственная красивая женщина все уладит в два счета. Ты же прекрасно понимаешь, что в твоей голове нисколько не убудет, если ты отрастишь волосы, как у Дашкиной Барби, и оденешься как принцесса Диана. На тебя мужики еще только смотрят, забыв обо всех делах и открыв рот, а ты уже включаешь свой интеллект и – всех наповал! Ты же аналитик, стратег и гораздо более сильный, чем большинство твоих коллег-мужчин. Я в тебя верю.

Профессор Гольдман был, как всегда, прав. Сам он предпочитал заниматься чистой наукой, в политику ученого экономиста не тянуло. А его жена сумела покорить Минфин и войти в состав правительства, вполне заслуженно получив должность министра содействия экономическому развитию регионов Российской Федерации. Коллеги и подчиненные отзывались об Александре Георгиевне как о специалисте самого высокого класса, особо отмечая острый ум и необычную даже для финансиста память. При этом, самая молодая министерша российского правительства была очень эффектной женщиной. Шуриком ее теперь называл только любящий муж, и то изредка. Андрею Марковичу было уже за шестьдесят, он недавно перенес инфаркт. Александра была бесконечно благодарна за все, что он сделал для нее, но в последнее время она щадила своего супруга, ей было до слез его жаль. Сама она была в самом расцвете своей женственности, и бурный темперамент требовал своего. Сублимацией всех нереализованных потребностей для Гладышевой стало ее увлечение охотой. На всех этих безумных сафари она выплескивала избыток адреналина в кровь, чтобы, не дай бог, не сорваться в другие, непозволительные для ее теперешнего положения авантюры. Стрелком она была метким, все-таки Ханты-Мансийская школа биатлона за плечами. Но сегодня Александра Георгиевна неожиданно для себя подстрелила совсем другую дичь.

– Стоп, дорогая! – приказала она самой себе. – Возьми себя в руки. Нельзя позволять себе таких фокусов. Парню надо четко дать понять, кто – он, и кто– я. Надо держать дистанцию, по крайней мере, на людях. Пусть не обольщается. Сверху всегда буду я!

Не сексом единым

Средний человек использует богатейшие возможности своего головного мозга всего на четыре процента. Впрочем, это и к лучшему. На что способен распоясавшийся интеллект безответственной личности – известно любому пользователю нового программного продукта. Только мы освоим плоды творческих усилий сумасшедшего племени программеров, только сумеем разгадать половину идиотских шарад поклонников творчества Билла Гейтса – нате, получите софт нового поколения, который нагло пытается думать за нас. Но природа такова, какова она есть. И пока прочие млекопитающие согласно крылатой поговорке после полового акта пребывают в благородной печали, люди, завершив любовные игрища, пытаются скрасить время, необходимое для восстановления сексуальных способностей, интересной беседой. Стас и Александра не стали исключением. Дорога до Бармалеевки, обиталища таинственного племени барсакельмесов, заняла около четырех часов. И все это время Савельев и Гладышева провели в интеллектуальной схватке, по накалу страстей не уступавшей их любовной битве, состоявшееся предыдущей ночью.

Компания высокопоставленных любителей медвежатины была несколько удивлена неожиданным решением московской гостьи сменить способ отпускного времяпровождения, но перечить отважной валькирии никто не посмел. Стас убедил Тестоедова в том, что его участие в переговорах с олигархом и маленьким президентом не потребуется, поскольку Кузнецова сделает все необходимое для того, чтобы согласие по принципиальным вопросам дальнейшего сотрудничества высоких договаривающихся сторон прошло успешно.

– Кузнецова, Юрий Рудольфович, дама серьезная, мы с ней провели подробный расклад, так что компромисс достигнуть вам удастся, я в этом уверен. А я тем временем укреплю теплые дружеские отношения с Гладышевой.

– Куда уж теплее, – ухмыльнулся Тестоедов. – Я вижу, даже обслуга на тебя с уважением глядит после вашей горячей ночки.

– Стараемся, как можем, – скромно потупил глаза консультант.

Президент Барсуков выделил для поездки горячей парочки свой комфортабельный джип, а на поиски трехцветной кошки было отправлено более скромное транспортное средство.

Дальняя дорога, удобные сиденья, ненавязчивая фоновая музыка из качественных динамиков навороченной стереосистемы, содержимое автомобильного бара – все это располагало к дружеской беседе. Да и воспоминания о прошедшей ночи предполагали наведение интеллектуальных мостов между темпераментными любовниками.

– Итак, господин Савельев, насчет охранника я пошутила, на самом деле я о вас знаю почти все, – начала Александра Георгиевна, устраиваясь поудобнее на кожаном диванчике. – Не верите? Могу назвать дату вашего рождения, год окончания института, тему диссертации, имя бывшей жены, имя вашей покойной невесты.

– Да уж, спецслужбы не дремлют, – усмехнулся Стас. – Это только я, наивный нанайский мальчик, мог поверить, что член правительства может вступить в интимную связь с человеком, чья родословная и карьерный путь могут внушать хоть малейшее сомнение.

– Хватит сердиться, дурашка, – Гладышева ласково потрепала Савельева по затылку. – Да, нам дают подробную информацию о тех, с кем мы вступаем в плотный контакт. Но, между прочим, я о тебе давно наслышана. Мне дочура моя о тебе все уши прожужжала.