Страница 3 из 19
- И несмотря на это, мы уже подготовили запрос в адрес глав СНГ, Патрушев снова прибегнул к помощи своей папки, достав из нее лист. Положил перед президентом.
- Прекрасно, - сказал Путин, - на ближайшем саммите глав СНГ я буду разговаривать по теме с каждым президентом о возвращении в Россию зарядов. И все они должны оставаться в неведении относительно кондиционных, вернее, некондиционных характеристик зарядов, в чем мы их, разумеется, не будем разубеждать... Это скорее политический ход, чтобы президенты знали, что никто и ничто не забыто... А заодно мы узнаем, кто и как "изделиями-500" распоряжался, где и как хранили, с кем делились, а может даже, энное количество кому-то сбыли...
- Не исключено, что кто-то чеченцам и спихнул за пару миллиончиков такой заряд, - усмехнулся Сергей Иванов.
- Ну да, чеченам фальшивую атомную минетку, а те за нее - пару миллионов фальшивых долларов, - тоже с усмешкой произнес Затонов.
- Оторвыши от России сейчас такие независимые и гордые, на хромой кобыле не подъедешь, - резюмировал какую-то свою мысль Грызлов. Он, видимо, имел в виду глав СНГ.
- Те, кто надел на глаза шоры, должны помнить, что в комплект входят еще узда и кнут... Впрочем, легко достигнутое согласие не заслуживает доверия... - Путин поднялся, давая понять, что совещание закончено.
КНИГА ВТОРАЯ
Понимание необходимости выполнить свой
долг требует забвения собственных интересов.
Гюго
1. Тайна дочери президента...
Путин стоял перед зеркалом и никак не мог справиться с двойным узлом галстука. Того самого, который ему подарил Сергей Иванов. Как ни старался, "язык" получался коротким и едва доходил до подвздошной впадины. Пришлось звать на помощь жену.
Людмила Александровна никогда не медлит, она, как наряд МЧС, сразу же мчится на вызов. Для нее любая просьба мужа и даже прихоть, которых у него не так уж много, не обуза, а несказанно приятная привилегия. Поэтому, положив на разделочную доску нож, которым она шинковала капусту, и вытерев о фартук руки, поспешила на зов Владимира Владимировича.
Подойдя к нему, ловко развязала "неразумный узел" и, разгладив пальцами ошейник, стала снова завязывать галстук.
- По-моему, у тебя, Люся, получился одинарный узел, а значит кривой, сказал Путин и сделал шаг в сторону, чтобы видеть себя в зеркале.
- Ты сам кривой...Стой и не дергайся, - ее руки касались его подбородка и именно их прикосновение заставило его мысли возвратиться к недавнему разговору, связанному с консультацией Людмилы Александровны у онколога. Он знал, спустя два часа после его отбытия в Кремль, она отправится в ЦКБ для мамографического обследования. И эта мысль его нервировала.
- Хорошо, я кривой и не спорю... Скажи лучше, во сколько ты мне позвонишь?
- А тебе бесполезно звонить. Я вчера надорвалась это делать, а мне отвечают - президент занят и занят...Почему ты отключаешь свой мобильник?
Но Путину нечего возразить супруге. О состоявшейся поездке на Ваганьковское кладбище она не должна знать. И вообще это не обсуждаемая тема. А врать или выкручиваться было не в его характере. Потому он и ушел от ответа.
- Во сколько у тебя осмотр...
- Осмотр бывает у гинеколога...
- Ну ты, как Зюганов, придираешься к словам...
- Вот теперь будет то, что надо, - Путина отступила в сторону, давая мужу возможность взглянуть в зеркало.
Да, действительно, галстук был завязан по всем правилам - и узел небольшой и по центру, аккурат в развилке ворота, и сам "язык", распластавшись по груди, доходил почти до пряжки брючного ремня...
- Ты не ответила на вопрос?
Она сняла с вешалки пиджак и помогла ему облачиться. Стряхнула с рукава пылинку, провела рукой по примятому лацкану.
- Красив, черт возьми! Наверное, девки по всей России стонут... Президент - секс-символ... Походка, как у Юла Бриннера, профиль - Юлия Цезаря...
- Это не по адресу. У нас пруд пруди такими символами...
- И кто же это?
- Ну, вам женщинам лучше знать, кто это - Немцов, например, Жириновский или Гриша Явлинский...
- Ну тоже мне символы... А Гриша твой так и вообще какой-то искусственный, представляю, какая это будет зануда в старости...А Немцов, в общем-то смотрится, только не по росту примеряет на себя политические одежды... Ему самое место - быть в каком-нибудь ресторане метрдотелем. Видный мужчинка...
- А кто же для тебя символ.
- Как - кто? Весь мир об этом знает, неповторимый Штирлиц тире Тихонов...- женщина поправила прическу. - Но мой герой, вот он...-Декламирует: - Герой - это муж, знающий, что есть блага, которые дороже жизни; муж, посвятивший свою жизнь служению государству, себя одного - служению многим...
- На каком транспорте поедешь в больницу?
- Естественно, на служебном. На другом же ты мне не разрешаешь...
- Может, мне с тобой поехать?
- Не надо разводить семейственность... Мне будет спокойнее без тебя. О результатах поездки доложу...
Путина взяла с трюмо расческу и поправила пробор на голове мужа.
- Нужен последний штрих к портрету всенародно любимого президента... Только мне не нравится, что у тебя в пиджаке два шлица. Все чиновники... и твои кремлевские тоже, подвержены этой моде... Как обезьяны...
- Все издеваешься? - он схватил ее за руку и довольно размашисто привлек к себе. - Люся, один неотложный поцелуй... Пожалуйста, всего один... - и после того, как он поцеловал ее в щеку, сказал: - А насчет моды... разве не ты мне советовала пошить именно такого покроя костюм?
- Тогда я еще не была "первой леди" и на такие мелочи не обращала внимания.
- Вот и продолжай не обращать. Это больше к лицу "первой леди"... родом из Кенигсберга...
- Издеваешься? Ладно, запомню, еще попросишь ты у меня неотложный поцелуй...
И когда он уже находился возле вешалки, где среди прочей верхней одежды, висела его знаменитая на всю страну черно-красная куртка, в которой он ездил по России, Путина вдруг сказала:
- А ты знаешь, наша Катюша, кажется, влюбилась по-настоящему...
Это прозвучало как объявление войны. Путин застыл на полшаге и, обернувшись к жене, сказал:
- Эту новость тебе сорока на хвосте принесла?
Однако то, о чем хотела и не решалась говорить Людмила Александровна, вряд ли могло обрадовать Путина. Ее лицо вдруг сделалось пунцовым, а глаза, помимо воли, наполнились слезами, так велико было ее волнение.