Горше полыни мед

– Может, тебе успокоительное накапать? – предложила сочувственно Арина.

– Рука… Рука болит… Сил моих нет, – продолжая стонать, пояснила, изнывая, Анна, покачиваясь из стороны в сторону.

Костик тут же правильно отреагировал и предложил:

– Так что, будем вправлять? В больницу в районный центр я тебя не смогу доставить, у меня в баке в машине бензина столько нет… Есть другой вариант, продлевающий твои мучения, сиди жди, пока за тобой приедут.

– Не могу терпеть, сделайте что-нибудь, – выла самозабвенно девушка, согласная в данную минуту на что угодно, лишь бы прекратить эту изматывающую боль.

– Нюра, неси из машины мою походную аптечку, – обратился к жене Костя, а сам неторопливо, со знанием дела отправился на улицу мыть руки.

Вернулся Костя с полотенцем в руках, Нюра сбегала к машине довольно-таки быстро, раскрыла аптечку, которая, скорее всего, напоминала медицинский походный чемоданчик и бросила:

– Что приготовить?

– Нам нужна анестезия, давай шприц с новокаином, – скомандовал вернувшийся вместе с Нюрой Костя.

Анна вытаращила испуганные, мокрые от слез глаза:

– Господи, вы еще и укол мне ставить сами собираетесь?

Но никто не обратил на нее внимания, ее вопрос повис без ответа. Арина села у стола на место, где недавно сидел Костик, и смотрела на супругов с восхищением, думая:

«Надо же, они словно в операционной, спокойно и ровно готовятся к операции».

– Анна, пересаживайся на стул, – скомандовал Костя голосом, не терпящим возражения, – вот молодец, поверни голову к здоровому плечу, – Костя нашел пальцами какую-то одному ему известную точку под нижним краем ключицы, принял у Нюры шприц и в эту точку ввел раствор новокаина. Анна болезненно поморщилась, закусив нижнюю губу, побагровела от напряжения, глаза ее увлажнились от боли, но она не проронила ни звука.

– Молодец, – приободрил Костя девушку, – теперь ждем минут пять, пока не наступит анестезия, а после приступим к вправлению вывиха любым методом, – добавил мужчина, скорее всего, для того, чтобы отвлечь Анну от волнительных мыслей, и продолжил спокойно и ровно пояснять: – существует несколько способов вправления вывиха, но мы воспользуемся способом Мухина-Мота, – и, подмигнув девушке, весело произнес: – не переживай, все будет сделано лучшим образом, ты сразу получишь облегчение… Ну что, приступим! – скомандовал себе мужчина, потирая руки.

Костя через лопатку девушки со стороны поврежденного сустава привязал полотенце к спине, перекинул его через подмышку. Затем он согнул руку девушки в локте и поднял ее в сторону до уровня плеч. В этой позиции он аккуратно стал потягивать руку по оси плеча, одновременно слегка потряхивая и вращая ее из стороны в сторону, словно прислушиваясь. Арина с Нюрой как завороженные, затаив дыхание, наблюдали за профессиональными действиями мужчины. Что-то негромко щелкнуло, Анна громко болезненно вскрикнула, и в помещении повисла тишина.

– Замечательно, – констатировал Константин, – теперь не бойся, но все же осторожно попробуй пошевелить рукой.

Девушка недоверчиво посмотрела на своего спасителя и с опаской перевела взгляд на свою руку, воспоминания о нестерпимой боли были еще свежи в памяти. Ей до конца не верилось, что самое страшное уже позади.

– Ну же, смелее, – подталкивал Костя Анну к действию. Она легонько приподняла руку и улыбнулась.

– Да, могу спокойно двигать рукой, почти не больно, немного, правда, ноет плечо.

– А что ты хотела? Это же серьезная травма, – пояснил Костя, – после вправления вывиха боль уменьшится, но полностью утихнет только через два, а то и четыре месяца. Причем, я тебе скажу так, болевое ощущение будет уменьшаться постепенно, медленно сходя на нет. Так что надо ждать, ну и, самое главное, беречься, плечо ныть еще долго будет.

Девушки облегченно вздохнули, вроде все получилось как надо.

– Ой, слушайте, а что же нам делать? – первой спохватилась Нюра, собирая вытащенные из аптечки медикаменты и складывая их аккуратно назад в том порядке, в котором ее научил муж, – Анну же все ищут, с ног, наверное, сбились, а она здесь сидит, цела и невредима. Надо как-то дать знать родным хоть, что ли. Ну, чтобы не волновались.

У Анны опять увлажнились глаза, и она совсем по-детски шмыгнула носом и тыльной стороной ладошки вытерла выступившие слезы.

Арина как можно мягче поинтересовалась у Анны.

– Ты номер мобильного телефона кого-нибудь из родных помнишь?

Анна усилила свои всхлипы и, задрожав всем телом, тихо заплакала, между частым шмыганьем носом короткими фразами с трудом произносила:

– Некому звонить… Мама моя умерла… Денис погиб… Свекор в частной клинике в Германии лечится… Остается Даниил, сводный брат Дениса… Но он меня ненавидит, и номер его телефона я наизусть не знаю. И номер тети Эльвиры… Господи, я забыла.

– Вот незадача, – в сердцах бросила Нюра и повышенным тоном обратилась к Косте. – ну, ты же у меня умный, придумай что-нибудь.

Константин укоризненно посмотрел на жену, вот всегда она так, может испортить настроение в самый неподходящий момент. И не найдя что ей возразить или посоветовать, молча вышел из дома. Нюра непонимающе пожала плечами, как-то по-бабски всплеснула руками, звонко защелкнула крышку аптечки и шумно села на стул. Арина внимательно посмотрела на девушку и спокойно произнесла

– Не волнуйся, все решаемо. Сейчас вот только позвоню одному очень хорошему человеку, и он обязательно что-нибудь придумает.

Нюра, лукаво прищурив глаза, вопросительно посмотрела на подругу.

– Я имела в виду Антона Сергеевича, – пояснила Арина, отвечая на немой вопрос Нюры и доставая из сумочки мобильный телефон.

Нюра окинула взглядом свалившийся с неба «подарок», ей внезапно стало отчего-то очень жаль Аню, такую хрупкую, беззащитную и одинокую. Она поднялась из-за стола и, растягивая слова, словно разговаривала с маленьким ребенком, предложила Анне.

– Давай мы с тобой умоемся, а то ты такая грязная вся от пыли. Я тебя покормлю, а потом ты нам все по порядку расскажешь о том, что с тобой случилась.

Арина по телефону вкратце поведала Антону Сергеевичу об Анне, и он, разузнав, где находится пасека, сообщил, что в течение часа подбежит, попросил больше ничего пока не предпринимать и никому не звонить.

В шумной редакции Орловской газеты, в тесном кабинете главного редактора Юрия Шустрикова, моложавого мужчины пятидесяти лет от роду, круглолицего, темноволосого, чуть выше среднего роста, в меру упитанного, проходила утренняя летучка. В кабинете собрались девять редакторов отделов, начиная от отдела происшествий и заканчивая отделом фотокорров. На летучке не было только Вадима Орликова, но к его постоянному отсутствию абсолютно все привыкли. Он возглавлял отдел новостей, который с уверенностью можно назвать самым главным отделом газеты, отвечающим за «горячие» новости. Вадим являлся еще и заместителем главреда. Был он везунчиком по жизни, у него присутствовало настоящее чутье на «горячие происшествия», на месте он практически не находился, любил повторять, что волка ноги кормят, и ему за его талант многое прощалось. Было Вадиму тридцать пять лет, он был женат, имел дочку пятиклассницу, носил очки с толстыми линзами, был высок, худощав и внешне совсем непривлекателен. Но это до тех пор, пока человек не начинал с ним беседовать, в тембре его голоса, заразительности, с которой он мог увлечь беседой, было что-то магическое, и люди невольно ему доверяли и попадали под его чары. Вот и сейчас он влетел в кабинет главреда словно ураган и, быстро извинившись за опоздание, схватил со стола пульт и включил телевизор, где диктор по телевизору спокойным и ровным голосом вещал:

– И к трагической новости, произошедшей минувшей ночью: «Гольфстрим», самый большой самолет в классе деловой авиации, потерпел крушение через 10 минут 15 секунд после вылета из аэропорта Новообска в Санкт-Петербург…

Репортаж присутствующие посмотрели молча, и, как только диктор произнес последнюю фразу, Вадим выключил телевизор и победно осмотрел коллег по цеху. Редакторы отделов шумно стали обсуждать репортаж. Вадим уперся руками в стол Шустрикова и спокойно и уверенно, не терпящим возражения голосом сказал: