Тайное частное расследование

Часть 1

Начало истории

Случилась эта история в нашем городе, более того в нашем доме. И я, как это неудивительно, оказался свидетелем жизни одной женщины, поскольку постоянно сталкивался с ней на протяжении многих лет, хотя она, я думаю, долго даже представления не имела о моем существовании.

Я смею предположить, что схожие ситуации характерны для множества людей, которых судьба случайно или преднамеренно сводит с определенным человеком почти в течение всей их жизни. И один из них остается где-то в параллельном пространстве и, возможно, даже не знает и не догадывается о наличие в его жизни непрошенного свидетеля.

Все началось перед Рождеством. Я очень спешил на заседание ученого совета и, выйдя из квартиры, почти мгновенно оказался у лифта, который не заставил себя долго ждать, но выбросил на нашу площадку двух полицейских, которые тут же задали мне вопрос:

– Простите, вы не знаете, хозяйка из пятнадцатой квартиры дома?

– Понятия не имею, – удерживая лифт и желая, как можно скорее, отвязаться от нежданных гостей, – ответил я.

– А вы давно ее видели? – спросил меня один из них.

– Не помню, я как-то не обращал внимания на это обстоятельство.

– Вы с ней не дружите? – последовал новый вопрос.

– Нет, не дружим. Мы просто живем на одном этаже. Простите, но я опаздываю на работу.

– Да-да, конечно, – поспешил сказать второй представитель власти. – Извините. До свидания.

Я был заинтригован. Что могла совершить наша соседка, что ею так интересуются в полиции.

Неужели кого-нибудь прикончила? Впрочем, столь нелепое предположение не повергло меня в шок. Я слишком давно знаю и наблюдаю эту даму и не удивлюсь, если она выкинет подобный фортель.

Но, дойдя до автобусной остановки, я начисто забыл об этом странном происшествии.

Закрутившись в своих делах, я вернулся домой поздно вечером. А за ужином мне жена сообщила удивительную новость, что наша «милая» соседушка приказала нам долго жить.

Оказалось, что полиция узнала от ее подруги, что Степанида Николаевна не выходит на связь более трех дней, и подруга весьма обеспокоена этим обстоятельством, поскольку Степанида Николаевна, встречая с ней Новый год, плохо себя почувствовала и просила приятельницу позвонить в полицию, если она не будет отвечать на ее звонки.

– У нее же брат есть, его жена, племянница. Она что, не могла попросить их приехать и проведать ее? – спросил я.

– Я тоже удивилась, – ответила жена, – но, с другой стороны, за почти тридцать лет проживания на одной площадке, ты хоть раз видел ее родственников? Вот именно! Я тоже не видела.

Обсудив это событие, мы перешли на более приятные темы, и мои мысли переключились на собственные дела. Но, это я так думал. Память человека – совершенно особенный инструмент. Сам того не желая, я стал частенько ловить себя на воспоминаниях, связанных с этой женщиной.

Как-то в один из теплых летних дней, когда я работал над своей новой монографией, мне позвонил следователь Виноградов Алексей Степанович и спросил, не мог бы я ответить на несколько вопросов, касающихся моей бывшей соседки Степаниды Николаевны Жмых. Я дал согласие на эту беседу, и мы договорились, что он подъедет ко мне в институт на следующий день, после четырех часов.

Почему-то после его звонка я не мог заниматься своей работой и, сварив себе кофе, уселся в кресло, закрыл глаза и стал вспоминать все, что я знал о Степаниде.

Мое отношение к ней всегда было крайне отрицательным, хотя я никогда не думал о ней специально. И я постарался вспомнить, на чем была основана моя неприязнь к ней.

Память тут же подкинула мне воспоминания из далекого прошлого.

В период нашего нежного возраста мы жили с ней в одном дворе, хотя и в разных домах.

У нас во дворе была спортивная площадка, и мы с ребятами гоняли мяч с утра до вечера.

И вот в один из таких дней мы с моим другом Сашкой так увлеклись игрой, что нечаянно разбили окно в одной из квартир Сашкиного дома. Первым нашим побуждением было желание убежать, чтобы не нести ответственности за содеянное. Но мой друг был мальчиком храбрым, и поэтому мы, как два дурака, стояли на месте и не знали, что делать. Но это продолжалось не более двух минут. Мы и опомниться не успели, как к нам подлетела грязная полупьяная тетка с растрепанными волосами и схватила Сашу за ухо, да так цепко, что мой друг заорал от боли, но ведьма не отпускала его, она чуть не оторвала ему ухо. Хорошо, что во дворе в это время был какой-то мужчина. Он ударил бабу по руке, и она, выпустив Сашку, вцепилась в волосы нашего спасителя.

Мы стояли, не зная, что предпринять, но мужчина ударил ее кулаком в живот, она, сложившись пополам, завалилась на землю. От ужаса мы просто онемели. Но дальнейшее удивило нас еще больше. Мужик поднял нашу обидчицу и, съездив ей по лицу, тихо сказал:

– Я тебя предупреждал, Фроська, что за каждый злой поступок, буду тебя наказывать. Но ты не поняла. Сейчас я соберу вещички и уйду. И не смей мальцов обижать. Узнаю – убью! Поняла?!

Он тряхнул ее, как следует, и пошел к дому. Она бросилась за ним, причитая:

– Коля, не уходи, не уходи!

К ним подбежала девчонка, похожая на мать, и они обе бросились за мужчиной.

Я зачаровано смотрел на эту троицу.

– Ты их знаешь? – спросил я друга.

– Знаю! Это дядя Коля Бровкин, а это его жена – тетя Фрося, а девчонка – их дочь Степка.

– Почему Степка? – спросил я

– Ее Степанидой зовут, – ответил друг.

Он стоял, держась за свое ухо, которое распухло и было красным, как свекла.

– Я слышал, – шепотом поведал он мне, – как баба Нюся рассказывала моей мамке, что эта Фроська специально спаивала дядю Колю и колдовала на него, чтобы он на ней женился. А у него была замечательная девушка Анюточка, она его так любит, что до сих пор ждет, но эта зараза каждый день ставит ему бутылку и сыплет в водку что-то колдовское. Ведьма просто, ей ухо оторвать, что раз плюнуть.

Мой друг опять схватился за свое красное ухо.

– Болит? – сочувственно спросил я.

– Ужас как! Мне мать велела подальше держаться от этой пьяни и ее доченьки.

– Дочка-то причем здесь.

– Мать сказала, что «яблоко от яблоньки недалеко падает", вот и Степка такая же, как и мать. Знаешь Вовку Егорова? Она на него то икоту, то заикание наводит. Честное пионерское! Вовка очень храбрый, но эту крысу и он бояться. Она, как его увидит, что-то шептать начинает, а Вовка начинает икать или заикаться!

Дома я поведал эту страшную историю своим родителям за ужином и, к моему огромному удивлению, мама сказала:

– Ты, сыночек, будь от этих людей подальше.

А отец вообще промолчал, хотя всегда смеялся над подобными предрассудками.

Дальше в памяти всплыло случившееся с нашим тренером Виталием Звонаревым, когда мы с Сашей уже заканчивали десятый класс.

Виталий Иванович Звонарев был не только тренером в спортивной школе, но и в нашей школе преподавал физкультуру. Он был очень красивым и нравился всем девчонкам старших классов. Наша отличница Мила Глебова, самая красивая девочка в классе, влюбилась в него, и мы все смеялись над ней, когда она с восхищением рассказывала, как на соревнованиях между учителями городских школ наш Виталий прыгал дальше и выше всех, бегал быстрее всех и поднимал самую тяжелую штангу. И хотя Виталий Иванович нам всем нравился, но Милку мы обхохатывали, она обижалась и убегала плакать в раздевалку.

И вдруг школу поразила новость, что будто бы наш Виталий влюбился в Степку, которая уже два года назад окончила школу и теперь работала секретарем у директора. Ребята болтали, что Машка Серых своими глазами видела, как наш Виталий шел с ней поздно вечером из кинотеатра.

Сашка тут же шепнул мне, что Виталия нужно спасать.

– Вот посмотришь, если мы ничего не сделаем, она его приколдует, а потом он станет таким же алкашом, как дядя Коля и тоже умрет молодым!