Страница 2 из 3
Настроение снова стало падать. «Дни стали короче, скоро похолодает, а у Лисенка нет пуховика, – подумалось Виталию, – «надо брать сейчас, пока магазины избавляются от старых коллекций, освобождая место для новых». Лисенком в семье называли младшую дочь Лизу. Внешне никакого сходства с юрким рыжим зверьком не было. Десятилетняя девочка была рослой не по годам, имела не критичный, но заметный лишний вес (мать успокаивала себя, – «ничего, вытянется»), ничем особо не увлекалась. Так что прозвище появилось только по созвучию с именем.
Может из-за недостатка света, но Виталию показалось, что пассажиры тоже представляли унылое зрелище. Он привык видеть вечером в пятницу людей уставших, но довольных окончанием рабочего дня с отраженными на лицах планами на вечер и предстоящие выходные.
На коленях у женщины, по возрасту сразу определенной как «бабушка», сидел очень маленький и щуплый мальчик. По геометрическим параметрам он тянул на родившегося не более двух лет назад. Ребенок издавал звуки, при долгом прослушивании, определенные Виталиком как осмысленные. Мальчик на одной ноте и в одной тональности восхищался проплывающим за окном миром. Он проглатывал некоторые звуки, заменял Р на Л. Например слово «смотри» слышалось как «мали». Из-за нечеткой дикции и дефектов речи заунывные звуки воспринимались как мантра: «маликакоекрласиваеделево…малимашинаплаехала…». Очертания предметов стали нечеткими, голова очистилась от мыслей, уступивших место покою и умиротворению. Тело самопроизвольно стало поудобнее устраиваться в продавленном кресле. Уже в полудреме, Голубев различил лицо женины, стоявшей в проходе.
Это была Аня! Она совсем не изменилась, как будто годы не были над нею властны. Прическу сменила, а так осталась такой же, какой Виталик увидел ее в первый раз.
Случилось это пятнадцать лет назад. Еще не Виталий Алексеевич, а просто Виталик Голубев был тогда еще студентом третьего курса технологического университета.
Дело происходило в квартире старшего брата Олега. Это была «однушка» с частичными удобствами, располагавшаяся в одноэтажном доме довоенной постройки пристанционного района. Когда-то в ней жила вся семья Голубевых. Новую квартиру получали на троих, оставив эту старшему брату, в качестве гнезда для создания новой ячейки общества. Олег был рад отдельной квартире, но никаких ячеек пока заводить не собирался.
Будучи на пять лет старше брата, Олег Алексеевич Голубев неплохо разбирался в электронике и вообще во всяких железяках. Окончив техникум, он работал механиком на железнодорожном вокзале. Квартиру, из удобств имевшую только отопление и холодную воду, дооснастил санузлом, отгородив часть прихожей, повесил водонагреватель и жил в свое удовольствие.
По пятницам, субботам, а иногда и в будние дни, здесь собиралась веселая компания. Посмотреть старые фильмы на кассетах, послушать музыку на аудио системе, любовно собранной из подержанных, но хорошо играющих элементов на массивной самодельной стойке, играющих через колонки, выпущенные еще в СССР и переделанные золотыми руками Олега. В особых случаях включалась цветомузыка. Она была собрана Олегом еще в подростковом возрасте. Виталик до сих пор с содроганием вспоминал, как еще ребенком стоял «на шухере», когда Олег добывал линзы для цветомузыки из станционных светофоров. Получалось снимать только с низких, маневровых. Маневры на железной дороги управляются синим и «лунно-белым» светом, иногда – красным. Большие светофоры, на которых присутствовали зеленый и желтый цвета, были недоступны. Белый цвет бал перекрашен выдавленными из стержня зеленой шариковой ручки чернилами, и получилось вполне прилично.
Компания обычно состояла из неженатых и незамужних друзей и одноклассников Олега и редела за счет изменивших свой семейный статус. Женатики потом некоторое время приходили изредка «ненадолго», но все реже и реже. Девушки, выйдя замуж больше не появлялись, даже если познакомились с будущим мужем именно здесь, не понаслышке считая квартиру Олега рассадником порока и разврата.
Они вошли втроем: балагур, любимец женщин Леха, в обнимку с Аллой, и … Она! Девушка с темными, почти черными волосами почти до плеч, была одета в свободную блузку разлетающуюся во все стороны рюшами. На блузке был абстрактный рисунок золотых и розовых тонов. Странно, но это не казалось пошлым. Ноги были настолько правильной формы и длины, что их не уродовала джинсовая юбка-пояс на бедрах. Она была совершенна!
В квартире уже сидели на диване Виталий, его старший брат Олег, со своей, на данный момент, девушкой – студенткой иняза Ириной. В кресле расположилась Ольга, девушка из соседнего дома с короткими светлыми, почти белыми, волосами. На стульях сидели одноклассник Олега, имени которого Виталик не знал, так как все его звали просто Кошмарик. Когда-то, в четвертом классе этот мальчик, а звали его – Дима, пришел в новую школу, в класс Олега. Зашел он посреди урока, очень тихо. Учительница повернулась от доски и, так как не предполагала никого увидеть у двери, вздрогнула и пролепетала: «Кошмар какой-то». Детям понравилось, и кличка прилипла, а так как Дима был невысок, улыбчив и откровенно лопоух, трансформировалась в Кошмарика. Кошмар был с подругой, представление которой посчитал излишним, или забыл. При невзрачной внешности, у него было столько подруг, что Виталик подозревал, чем это компенсируется.
По старенькому видеомагнитофону транслировался фильм, но Виталик не смотрел на экран! Незнакомая девушка села на подлокотник дивана с грацией кошки. Движение подъема бедра с полуповоротом плеч и прогибом спины было достойно лучших фильмов Тинто Брасса. Во всяком случае, так это обрисовали в мозгу Виталика, вырабатываемые в огромном количестве и не имеющие выхода гормоны молодого организма. На самом деле, Аня просто вошла и села.
Алексей достал из недр просторного пуховика бутылку с яркой красной этикеткой:
– Хванчкара! Любимое вино Сталина! Произведено из одноименного сорта винограда. Лучше всего подавать к сациви.
Компания радостно зааплодировала.
– Хванчкара, это деревня на севере Грузии. А сациви – соус, а не отдельное блюдо. К нему сладкое вино не подают – негромко заметил Виталий.
– А ты что, в Грузии жил? – Леха посмотрел с раздражением, как на что-то неприятное на подошве ботинка.
– Я читал.
– А я Колобка читал. Там все – неправда!
Бутылка была присовокуплена к уже стоящей на столе початой бутылке финской водки, немудрящим закускам, соку, в бумажных пачках, полторашке пива и полторашке же джин-тоника, принесенной Кошмариком «для дам».
Леха занял второе кресло, посадив Аллу себе на колени.
– А я тоже люблю читать, – тихо прошелестело рядом с ухом младшего Голубева, – меня Аней зовут. Я сестра Аллы.
У вас когда-нибудь подкашивались ноги, когда вы сидите? Так тоже бывает! Ощущение такое, как будто диктор по телевизору прерывает рассказ новостей и обращается лично к вам. И еще ответа ждет?
– Правда? – Виталий понимал, что это самый глупый ответ, но ничего другого выдавить из себя не мог.
Вечер шел своим чередом. Фильм уже мало кого интересовал. Олег поставил музыку. Алексей взял на себя инициативу виночерпия. Опросил компанию о предпочтениях в спиртных напитках и разлил по запросам. Он всегда брал инициативу в свои руки, будто следуя девизу, принятому душой еще во время службы в ВДВ. Да и на гражданке, работая спасателем в поисково-спасательном отряде не привык ждать, что другие начнут действовать.
– Вот вы, мужики, начала любимую тему Ольга, – зря не пользуетесь моментом. Сейчас в бизнес нужно идти. Столько возможностей. Наверх нужно идти, в элиту. Потом все места займут, и останетесь в этой дыре.
– Все, кто мог, в девяностые пробились, – заметил Кошмарик, – кого не поубивали.
Тема эта возникала часто. Ольга закончила какой-то ВУЗ в Питере. Ходила там на модные тусовки, но зацепиться ни за работу, ни за мужа в северной столице не смогла. Считала себя очень красивой, умной и современной, даже – богемной. Для такой и пара нужна соответствующая. Принц все не находился. Вернувшись в родной город устроилась в строительную фирму, где каким-то начальником работал ее отец. Писала проекты производства работ, еще какие-то документы. На работе с принцами тоже туго было. Зарабатывали неплохо, но поговорить было не о чем. Не хотелось быть просто объектом удовлетворения потребностей.