Страница 8 из 93
- А не хочешь собственной кровью залиться? - крикнул мальчик.
- Вот как? - растерялся Мятлев.- А для чего же вам рябинка?
Мальчик дерзко рассмеялся и погрозил мечом. Морозный ветер стал заметнее. Ручка, сжимавшая меч, посинела и напряглась, но та, в которой была ветка рябины, поразила Мятлева - так изысканно был отставлен мизинец, будто маленький ангел с оливковой ветвью стоял перед князем,- и князь смутился за свой вопрос.
- Какая еще рябинка? - спросил мальчик презрительно.- Где ты увидел рябинку, несчастный?.. А хочешь, я пощекочу у тебя в брюхе вот этим! - и он снова потряс мечом.
- Рябинка на что? - спросил Мятлев.- Веточка...
- На могилку твою положу,- сказал мальчик звонко и вызывающе.
- Вот как? - еще пуще растерялся князь.- А как зовут вас, сударь?
- Я из благородного рода ван Шонховен,- сказал мальчик замерзшим ртом.
- А разве можно маленьким мальчикам одним... в пустом парке...
Мальчик засмеялся в ответ.
Князь решительно направился к дому.
- Трус! - крикнул мальчик, потрясая мечом.- Вот ужо!..- и заковылял в сторону зарослей, проваливаясь в снег, опираясь на меч, и вскоре скрылся из виду.
Еще долго серые глаза маячили перед Мятлевым, и он все воображал, как прячет маленькую озябшую ручку в своих ладонях, однако к вечеру мальчик больше не вспоминался, и князь был готов торопиться к своей Анете, пренебрегши моими предостережениями. Час пробил, и он помчался. Однако уже в вестибюле Мятлев по каким-то едва уловимым признакам догадался, что что-то произошло: то ли смоковница не казалась ему по-прежнему пышной, то ли мрамор лестницы крошился и на всем вокруг лежала мелкая розовая пыль.
Ему сказали, что баронессы нет дома. Как так? А вот так. Они давно уехали-с, а когда будут, не сказывали. Князь Мятлев? Непременно, ваше сиятельство... Господин камергер? Как с утра уехамши, так до сей поры-с не объявлялись...
Тут надо было на него посмотреть, на моего князя. Моих предупреждений он, естественно, не вспоминал, когда мчался через Петербург в свою трехэтажную крепость.
О, если бы судьба занесла его к нам в Грузию и он смог бы однажды на рассвете вдохнуть синий воздух, пахнущий снегом и персиками, и увидел бы мою сестру Марию Амилахвари - все будущие беды отступили бы от него и боль разом утихла.
10
Князь баронессу не любил, я в этом более чем уверен. Уж эти мне капризы... Просто он распалился, получив отказ, а любому мужчине понятно, что это значит. И, пребывая в полубреду отчаяния и хмеля, он даже пытался писать ей...
Внезапно, черт знает с чего, ему сделалось легче. Он выглянул в окно, там было много снега и солнца, и обида, нанесенная баронессой, потускнела и почти прошла. Стало даже скучно вспоминать это происшествие и себя вспоминать его участником. "Какая еще любовь? - подумал он, усмехаясь.Когда бы она бесстыдно явилась сама, и плакала бы, и валялась в ногах, я со страху взобрался бы на подоконник, словно барышня, спасающая свою невинность, вот тогда бы в этом порыве страсти, преисполненные сумасбродства, мы еще могли бы говорить о любви..." И тут он осекся - под вековой липой стоял давешний мальчик, и князю стало совсем легко. Вот вам и баронесса, вот вам и любовь! Будто я этого не предчувствовал.
Солнце сияло, небо было бледно-голубым. Мальчик медленно приближался к дому. Наконец он подошел уже так близко, что можно было различить его розовые щеки и пуговицы на армячке... Вот вам и любовь к баронессе... Ежели она и была, любовь, так что ж она так рано потускнела? Мальчик подошел уже к самому дому, стоял возле крыльца и озирался. Мятлев крикнул Афанасия и велел пригласить путешественника. И вот уже через секунду, одетый в латаный ливрейный фрак, обутый в худые валяные сапоги, с идиотским цилиндром на макушке, Афанасий распахивал перед маленьким гостем тяжелую дверь и призывно вытягивал руку, и скалился, и притаптывал снег.
Наконец мальчик вошел в комнату. Меча не было. Пухлые губы едва шевелились в растерянной улыбке. Князю вспомнилось странное имя.
- Господин ван Шонховен?
И он, дружелюбно распахнув руки, пошел навстречу гостю, так и не успев прикрыть халатом истерзанной кружевной рубашки.
- Ах! - воскликнул мальчик и быстро отвернулся.
"Действительно,- спохватился князь,- и туалет и рожа с похмелья".
Афанасий удалился за дверь. Князю захотелось приободрить мальчика, сказать непринужденно: "Ты чего, дурачок? Ну, хочешь, я тебе покажу раскрашенные картинки?" Но мальчик рассмеялся, сверкнув белыми зубами, взгромоздился, в чем был, " кресло и спокойно глянул на хозяина дома: "Ну-с?"
- Теперь так,- сказал Мятлев, глупо улыбаясь,- не хотите ли щей?
Мальчик, видимо, совсем освоился, да и суетливость Мятлева придавала ему бодрости, будто это о н был хозяином дома и князь к нему заявился, неизвестно для чего.
- Maman даже не догадывается, где я,- сказал гость.- А вы меня испугались тогда? Вы думали, что я вас могу ударить мечом?.. Нет?
- Господин ван Шонховен,- сказал Мятлев,- что же побудило вас искать со мною встречи?
Гость засмеялся. Быстро накатывали сумерки. За окнами заголубело. Издалека послышались колокола.
- Просто так,- сказал мальчик и прищелкнул языком.- О вас много говорят,- и снова прищелкнул,- а я думаю, дай-ка погляжу.
- Что же говорят?
- Разное.
- Кто же это говорит? - удивился Мятлев.- Да разве жизнь стариков должна интересовать маленьких мальчиков?
- А ведь интересно,- засмеялся мальчик.
- Ничего интересного,- обиделся Мятлев и велел Афанасию проводить шалуна.
Однако гость забрался под стол и отказывался оттуда выходить, и потому бессильный Афанасий скакал вокруг козлом, причитал, выдумывал:
-...а вот мы вас... а вот я сейчас... а где моя плеточка?.. Хватай его, неслуха...- Потом взмолился:- Сударь, а вас-то ищут. Пять лакеев да семь солдат, все с фонариками, с факелами, с алебардами бегают по двору, их ваша матушка, сударь, послали...
Мальчику нравилась игра, и он смеялся, покуда два взрослых человека выуживали его из-под стола. Наконец это удалось, и Афанасий, приговаривая, повел гостя из комнаты.
- Я к вам еще приду,- сказал на прощание мальчик и худенькой ручкой застегнул пуговицы на армячке.- Вы меня не бойтесь...