Смерть в Голограм

– Незабудько, мы уже поняли, что ты безмерно восхищен Поляковым. Но давай уже ближе к российской действительности и в частности к нашему делу, – остановил поток информации Савельев. – Давай, включай продолжение первой записи.

– Теперь менее приятное взору видео, – прокомментировал Петр.

На нем Лера Полянская лежит в джакузи. Голые загорелые плечи эффектно смотрятся на фоне пышной пены. Играет легкая музыка. Ванная комната подсвечена большой лампой и множеством свечей, расставленных на полу. На нижних веках глогера – черные патчи, в ушах – посверкивают крупные бриллианты.

Она начинает свой аукцион традиционной фразой: «Дорогие мои, любимки…». Но голос ее срывается, а в глазах – не просто волнение, а настоящий, животный страх.

«Сегодня будет необычный розыгрыш. Я, я…, – ее губы задрожали. – Сегодня я проведу свой аттракцион щедрости с единственным лотом…».

В этот момент Лера уже не может сдержаться и начинает рыдать. В ванной комнате явно кто-то находится, кроме нее. Лера умоляюще смотрит снизу вверх и с трудом продолжает:

«В течение трех минут я разыграю свою… жизнь, – в отчаянии произносит она. – В вашей власти – оставить ее мне или забрать. Как вы проголосуете, так и будет», – обреченно произносит Лера и включает счетчик опроса.

На экране стремительно посыпались комментарии подписчиков и случайных зрителей, подключившихся к прямому эфиру. Следом на той же скорости отображались цифры голосования.

«Пожалуйста, умоляю, умоляю…, – шептала Лера, сложив руки, как в молитве.

Через три минуты таймер замер. Лера расширенными зрачками смотрит на результат голосования. А через секунду уже корчится в оседающей пене под смертельным действием тока от включенного и опущенного в воду немецкого фена, который она планировала разыграть в этом прямом эфире. Свет резко гаснет.

Петр остановил запись, и на экране застыла жуткая картина. Мгновенно потемневшая кожа и черные патчи в полумраке мерцающих свечей делали из Лерон идеального персонажа фильма ужасов.

Капитан Рита Российская сморщила нос, словно ощутила запах сгоревшей кожи.

– Когда прибыли на место, кто вызвал полицию и обнаружил труп? – произнес генерал, открывая папку с протоколом.

Майор Фатрушев откашлялся и простуженным голосом ответил:

– Мы приехали на место двадцать минут первого. Коллеги из округа уже работали. Со мной были криминалист Разумилов и патолог Антонов. Полицию вызвали сразу много человек: подписчики Полянской и ее знакомые, смотревшие прямой эфир, а в двадцать три часа девять минут позвонил муж Полянской. Он же и обнаружил труп. Няня – Мария Василенко, девяностого года рождения, вместе с детьми в это время находилась в московской квартире Полянских. По ее словам, Лера велела мужу увести детей в Москву, потому что ей нужно было…, – Олег тер виски и, кажется, терял мысль. – Ей было нужно в спокойной обстановке отснять глоги. В общем, чтобы ей не мешали.

– Во сколько?

– Что? – не понял вопроса Фатрушев.

– Майор, ты стал страдать тугоумием? – недовольно произнес Савельев. – Во сколько муж уехал из дома в Москву?

Фатрушев покряхтел, полистал свои записи и, почесав за ухом, ответил:

– Я, походу, упустил этот момент…

Савельев хмыкнул.

– Ты что, первый день замужем?

– Валентин Семенович, да я…

– Что – ты, Фатрушев?

– Виноват, товарищ генерал, уточню.

– Да уж, будь добр.

Генерал передвинул очки со лба на нос и прочитал:

– «Следов присутствия посторонних людей в доме не обнаружено». При этом из видеозаписи совершенно ясно, что преступник находился в ванной. Что, так уж никаких следов?

– Так точно, – подтвердил Фатрушев. – В ванной комнате был относительный порядок. По словам Полянского все находилось на своих местах, не считая фена. Он был разбит у основания, видимо, для того, чтобы оголить провода. На теле убитой при внешнем осмотре следов борьбы не замечено. Скорее всего, она запустила эфир уже после того, как преступник озвучил ей свои условия. Ни постороннего голоса, ни чужого изображения на записи. Сам смартфон найден не был. Ни дозвон, ни определение по локации не дали результатов. Как в воду канул.

– Про воду – это для красного словца, или на самом деле рядом есть водоемы?

– Реально рядом есть озеро, – ответил Фатрушев. – Его сегодня будут осматривать водолазы.

– Значит, следов нет, – задумчиво произнес Савельев.

– Да, посторонних следов нет, – подтвердил Фатрушев. – В доме, у входа стоит специальная машинка, она приклеивает к подошве плотную пленку, типа бахил. Возможно, поэтому и нет следов. Ночью еще дождь прошел, и во дворе тоже, как говорится, смыло все следы.

– Прямо внезапное вторжение инопланетян, – улыбнулся Петр.

– Вот только давайте мне тут без фантастических предположений, – произнес Савельев, нервно махнув на него рукой.

Он снова углубился в чтение протокола, потирая указательным пальцем правую бровь, что означало крайнюю степень неудовольствия.

– Фомин, а ты чего отмалчиваешься? – не поднимая глаз, спросил генерал.

Полковник Егор Фомин, до этого момента не произнесший ни слова, взглянул на часы и ответил:

– Товарищ генерал, специалисты изучают запись прямого эфира, он стоял на автоматическом сохранении. Обещали заключение сегодня к вечеру.

– К вечеру! – проворчал Савельев. – Черт знает что… А почему не через месяц?

– У них завал, – пояснил Фомин.

– Завал у них. Невероятно большой поток убийств в прямом эфире?

Все решили предусмотрительно промолчать. Когда генерал принимался отчитывать сотрудников за медлительность, лучше было не вступать с оправданиями.

– Долго будем молчать? Как преступник проник в дом?

– Замки на месте, взломов не обнаружено, – сказал Фатрушев.

– Последние звонки, контакты? – спросил Савельев.

– Отправили запрос оператору. Ждем распечатку.

– Недалеко трасса, запрос гаишникам сделали?

– Сделали, товарищ генерал. Но на этом промежутке дороги камеры не установлены, – ответил Олег.

– Кто в поселок въезжал-выезжал в этот вечер?

– В поселок через пост охраны в этот вечер въезжали водитель Полянской – Виктор Прибытков и Полянский на своей машине, – докладывал Фатрушев. – Коттеджный поселок еще не полностью заселен, с постоянно проживающими – всего несколько домов, остальные – бывают наездами.

– Опросили всех? – спросил Савельев.

– Да, – слукавил Олег, успевший опросить только одну соседку. – В доме, расположенном непосредственно рядом с домом Полянских, живет пожилая женщина, но она тоже никого не видела. Их дома стоят на одной линии и соседей можно видеть только с боковой стороны и то, через забор. А забор у Полянских сплошной, кирпичный, так что женщина не могла видеть, что происходит на их территории. К тому, же по ее словам, в это время шел сериал, она немного глуховата, включает телевизор громко и в такие моменты не отвлекается.

– Что говорит охранник – во сколько въехал на территорию поселка автомобиль Полянского и во сколько – машина водителя? – уточнил Савельев.

– Шлагбаум жители поселка поднимают каждый своим пультом. Время, когда водитель вместе с Лерой Полянской въехал на территорию, он помнит точно, потому что по первому каналу начались вечерние новости, которые тот не пропускает. Это – восемнадцать часов. Что касается машины самого Полянского: когда он с няней и детьми выезжал, охранник вообще не видел. А вот когда тот возвращался вечером – помнит, но, опять же, примерно. Тогда шел уже футбол, и в окно охранник поглядывал лишь изредка. По его словам, Полянский проехал через пост в районе двадцати трех часов. Второй тайм подходил к концу, плюс было назначено дополнительное время.

– У соседей – сериалы, у охраны – футбол. Идеальные условия для преступления. Орать будут, никто не услышит, – проворчал Савельев. – А что показывают регистраторы в машинах водителя и Полянского?

Фатрушев нервно крутил в руках шариковую ручку.

– Еще не снял показания…