Страница 9 из 12
Вылизанные раны горели огнем, но я понимал, что, скорее всего, это эффект заживляющего действия слюны. Читал в детстве, что у собак и кошек она работает как антисептик.
«Заживляющего действия?! Да-а, блин, ты точно спятил. Лежишь рядом с трупом, в луже крови и блевотины, и думаешь, что тварь решила заживить твои раны? С чего бы это?»
Но другой версии у меня не было.
Альфа-пес оторвал руку женщины. Клац-чавк – и вот кровавая конечность лежит передо мной. Сам мутант сел рядом, словно щенок, который принес тарелку-фрисби обратно хозяину.
Я посмотрел на него, а потом на руку:
– Зачем она мне? Черт, какого хрена?
Тварь гавкнула в ответ. Совсем как собака.
– Да пошел ты! – Я откинул кисть подальше от себя.
Но мутант вернул кусок мяса обратно. Да так, что он уперся мне в нос. А я как раз вдохнул воздух – тот вошел в носоглотку вместе с кровью и ошметками чужой плоти.
Захрипел, замотав головой и ударившись подбородком. Но пес еще ближе придвинул кисть ко мне.
– Пошел. Ты. В жопу! Слышишь?! – Я нашел в себе силы, чтобы запустить кистью прямо в морду твари. Та отшатнулась, но не стала снова подсовывать руку. Села рядом, решив подождать.
Но чего именно?
«Идиот. Она ждет, когда ты проголодаешься».
В животе предательски заурчало. От собственного неконтролируемого поведения мне стало противно. Пока я блевал, монстр сидел рядом, практически не двигаясь. Он твердо намерен был дождаться…
– Что уставилась? Трупов не видала? – пробасил голос. Ее вытащили из машины прямо за волосы, да так больно, что хотелось заплакать.
– Там… там – мертвец! – пробормотала Лера.
– Да, мертвец, и что с того? – бросил тот, кого называли Боров.
– Ей понравилось просто с ними, – рассмеялся второй тип. Серый. Именно он ее и бил.
– Они… они… – Лера не знала, как закончить фразу.
Перед глазами у нее стояла серо-синяя рука с длинными ногтями. Кажется, раньше она принадлежала женщине. Мама говорила, что такие ногти называются маникюром. Неужели у мертвецов тоже есть туалетные столики, и они перед сном наносят на ногти лак? Совсем как мама.
Серый был худым, словно встал из соседнего гроба. Эта мысль испугала Леру, и девочка отшатнулась от одного мужчины, но попала в лапы другому.
– Да, блин, все не могу их выгрузить… – Боров схватил Леру за кисть. Потные и горячие пальцы. Бородач глядел на девочку единственным глазом, второй был закрыт черной кожаной повязкой. – Это знаешь что, детка? – Он показал на гробы, стоящие в машине. – Это моя работа… ну, бывшая. Похоронами занимался, пока это все не случилось. А теперь все лень выгрузить – вот и таскаю с собой.
Мужчина даже усмехнулся, а девочка все не могла понять, что же здесь смешного? Это же дохлые люди!
– Да ладно! Тебе просто нравится, как они пахнут, – ухмыльнулся Серый. Борову эта фраза не понравилась. Очень. Он отпустил Леру и вцепился в куртку Серого. У того седая борода аж встала торчком. Распушилась, как иголки у ежа.
– Тебе что-то не нравится? Запах какой-то не такой, да?! – прошипел Боров, приблизив к себе Серого. Тот мгновенно переменился в лице, улыбка скрылась в складках дряблых щек.
– Эм, нет. Мне…. Мне все нравится, Боров. Ну, что ты кипишуешь, правда? – Он снова попытался натянуть на лицо улыбку, но получилась усмешка мертвеца.
– Тогда веди девку к Марку. И чтоб без фокусов мне! Понял?
– Я-а… да! Хорошо, конечно, как скажешь, – промямлил Серый.
– То-то же! Эй вы, бакланы, – Боров обратился к еще двум сидящим в черной машине мужчинам. Те были похожи на людей, которых мама называла бомжами: неопрятно одеты, а еще от них пахло так, словно они писали не в унитаз, а прямо в одежду. – Достаньте гробы…
Дальше мир наклонился – Серый схватил ее за волосы и поволок к церкви.
– Серый, как ты обращаешься с нашей гостьей? И тебе не стыдно? – вдруг раздался незнакомый голос. Так мог бы разговаривать школьный учитель – мягко, но настойчиво.
Мужчина, который тащил ее, резко отпустил волосы, поэтому Лера упала лицом в грязный снег. Зафыркала, пытаясь вздохнуть.
– О-о, этот бестолковый негодяй случайно не сделал тебе больно? – снова прозвучал тот же голос, обладателя которого она пока не видела. Потом он, видимо, снова обратился к Серому: – Свали-ка отсюда!
– Но, Владыка…
– Сгинь, я сказал. Исчезни! – рявкнул по-собачьи голос, который до этого был тягучим, как сгущенка. Ровно через секунду вернулась прежняя интонация: – О, надеюсь, ты не ушиблась, малышка?
– Я?! Мне больно… Он…
– Да, я знаю. Он обращался с тобой грубо, но этого больше не повторится. Я тебе обещаю!
Лера подняла глаза и увидела черные сапоги. Со шпорами, как у Кота в сапогах.
Над сапогами были кожаные штаны и свисающий над ремнем живот, который мужчина неудачно скрывал кожаной жилеткой со множеством нашивок. Одна из них изображала крест, над которым значилось: «Орден Спасения».
Обычно так одевались те, кто ездят на мотоциклах. Байкер, догадалась Лера.
Борода у незнакомца была крашеная. Бабушка часто использовала краску, чтобы скрыть седину на голове, а байкер, похоже, лил ее на бороду. Цвет волос на макушке его при этом не интересовал, потому что она была почти целиком лысой. Где-то между бородой и лысиной сверкали глаза, в которые лучше было не смотреть.
Почему? Потому что как только Лера в них заглянула, то поняла, что из них трудно выбраться. Как попасть в болото – сразу засасывает.
– Меня зовут Марк. Пойдем! Я покажу тебе наше убежище. Здесь мы приближаем лучшую жизнь! – Мужчина подал ей ладонь.
И Лера, сама того не желая, пожала ее. Марк улыбнулся, потому что девочка на этот раз не успела отвести взгляд.
Ее глаза сразу остекленели.
Сколько времени я провел в черноте? Тонул в ней, барахтался. Когда в следующий раз выплыл, то обнаружил, что мои зубы впились во что-то мерзкое и кровавое. Отшатнулся, с ужасом обнаружив, что пытался пить кровь из обрубка шеи соседки.
– Черт, нет! НЕ-Е-ЕТ! – заорал я.
Альфа-собака сглотнула и принялась снова пожирать жертву. Видимо, пока я «пировал», она предпочитала мне не мешать, но почему?
Уступила мне обед – очевидно же!
– Какого хрена, что ты сделал со мной?! – заорал я на пса, пытаясь отползти подальше от этого ужаса, но добился только того, что еще дальше забился в угол кухни, по пути сбив мусорку, вонючее содержимое которой рассыпалось вокруг.
Тварь заставила меня пить кровь человека.
Пить. Кровь. Человека!
Осознание этой мысли приходило будто бы издалека. Поднималось из глубины мерзости, в которой я барахтался, пока был в забытьи.
Но в желудке снова заурчало, а в глазах монстра сверкнуло уже нечто другое – соучастие? Он приглашал меня присоединиться к обеду. Не просто обсасывать обрубок, а вгрызаться в него. Наслаждаться свежим мясом.
– Пошел ты. На хрен! Пошел! Я не буду, слышишь?! Ты не заставишь меня! Ни за что, мать твою! Ни за что, тва-арь! – орал я, а монстр лишь терпеливо наблюдал за моими телодвижениями.
Смотрел на раны, которые уже начали затягиваться.
«Но это же невозможно!»
Еще как возможно – я уже мог сводить лопатки. Хотя еще недавно мне казалось, будто по ним проехал трактор.
Я стал одним из них? Мутантом? Или скоро стану?
«Идиот, ты никогда не превратишься в эту тварь! Хватит уже сходить с ума! Он просто издевается над тобой. Просто издевается, да! Ты никогда больше не опустишься до этого. Никогда не станешь пить кровь человека», – успокаивал я сам себя.
Но когда в следующий раз пришел в себя, мои зубы снова вонзались в плоть мертвой женщины. Будто бы сами по себе.
Я пил кровь соседки и… выздоравливал.
– Что это? – спросила Лера, когда мужчина взял ее за руку и повел через стоянку к церкви, у которой стоял большой черный мотоцикл. На его бензобаке красовался крест, сгорающий в огне. Детали отливали хромом.