Город грехов

— Да ладно, правильная девочка, всем свойственно ошибаться. Кстати, Ральфи передал кое-что для тебя, — она потянулась к сумочке, не без труда одной рукой продолжая держать рожок, а другой копаясь в её недрах, — Да где же… А, вот, — протянув Бекки небольшой сложенный в аккуратный прямоугольник листок, она внимательно следила за реакцией подруги.

— От кого вдруг? — приняв записку, Чейз почувствовала внезапное волнение. Ноги стали ватными, пальцы затряслись — да что это с ней?! А тут и причин искать не нужно — никто никогда не пытался с ней общаться таким образом. Никто из старых знакомых.

— Ты мне скажи, — хмыкнула Торн, — Для кого я вдруг играю почтового голубя, а, скрытная моя?

Сглотнув тягучую слюну пересохшим горлом, Бекки отдала своё мороженое подруге, а сама осторожно, будто боясь, что листок может укусить, развернула послание. Почерк был незнакомый, но очень ровный и без завитушек — явно мужской.

«Буду в клубе в эту среду. Если вдруг понадоблюсь. З.Г.»

Широкая, довольная улыбка озарила личико девушки, сияя ярче весеннего солнышка. Сердце сделало кульбит, а глаза вчитывались в единственную строку снова и снова. Умом понимала, зачем было это послание, но другая часть души готова была петь от простого осознания: она снова его увидит. Уже очень скоро.

— З.Г.… — тихо прошептала Бекки вслух, бережно сворачивая записку и пряча в портфель под удивлённым взглядом Лайлы. В потайной карман, к холодной пуле из револьвера присоединился кусочек бумаги, которого касались его руки.

5. Долг платежом красен

Бекки напряжённо всматривалась в своё отражение в поисках изъянов макияжа, но кроме немного синеватых кругов под глазами, которые не удалось скрыть пудрой, ничего не наблюдала. Вроде и румяна легли ровно, и красная помада нанесена безукоризненно аккуратно. Но именно сегодня хотелось быть не просто милой, а поражающей, запоминающейся. Для Чейз это было в новинку, но она даже попросила Лайлу сделать ей высокую причёску, и та уже довольно долго колдовала с её волосами, закрепляя результат шёлковой алой лентой, смотрящейся на светлых прядях ещё ярче. Дополняло образ белое платье-колокольчик в мелкий цветок и широкий пояс под цвет помады и украшения на голове.

— Мне нравится твой новый стиль, милашка Бекки, — подмигнула её отражению Лайла, последними штрихами закрепляя ленту, — Такая смелая. С чего бы вдруг?

— Просто хочу разнообразить, — несмело улыбнулась в ответ Чейз, — У меня в идеях ещё один вариант, но он для определённой песни, которую я пока разучиваю.

— Не терпится услышать. А что в репертуаре сегодня, судя по твоему виду, что-то весёлое? — Лайла понизила голос, и в шумной гримёрке её стало почти не слышно, но Бекки удалось разобрать, — Давай, порадуй меня и скажи, что я смогу пригласить Ральфи потанцевать.

— Cross over the Bridge, — вздохнула она в ответ на это заявление, — Ты уверена? То, что ваше вчерашнее свидание прошло успешно, ещё ничего не значит. Зато увидев вас вместе, Арти будет очень неприятно удивлён. Да и для ребят из труппы это практически заявление…

Лайла хмыкнула и резко оборвала её на полуслове:

— А мы и не собираемся прятаться, дорогая. Я не сомневаюсь, что намерения у Ральфи самые что ни на есть серьёзные. А если заботиться о чувствах всех окружающих, легко забыть про себя, — вернув на лицо лёгкую улыбку, она заверила, — Выглядишь превосходно. Для кого бы ты не нарядилась сегодня.

Бекки не успела возразить — со стороны сцены раздались аплодисменты, оповещающие о завершении выступления паренька-фокусника, а значит, следующий выход её. Быстро поблагодарив подругу за помощь с причёской, она выскочила из гримёрной в узкий плохо освещённый коридор, имеющий всего два пути: к запасному входу в клуб и на сцену. Она не успела сделать и трёх шагов в своих красных лаковых туфельках, как сзади её окликнул до дрожи в коленях знакомый чуть саркастичный баритон, уже почти неделю не покидающий навязчивых снов и фантазий:

— Мисс Чейз, какая неожиданная встреча.

Бекки обернулась, едва сдерживаясь от предательской улыбки. Юное глупое сердечко пропустило удар, а затем подпрыгнуло к горлу, грозя испортить голос перед пением. Но сделать было ничего нельзя, эта высокая худощавая фигура в строгом тёмно-сером костюме и шляпе с полями, с небрежно расстёгнутым пиджаком и руками в карманах брюк, неумолимо притягивала взгляд.

— И вам добрый вечер, мистер Грант.

— Снова на «вы»? — усмехнулся он, шагая ей навстречу, — Я думал, этот этап пройден.

— Заметь, ты первый начал этот официальный тон, — с вызовом вздёрнула подбородок Бекки, чем безмерно его удивила. Грант и без того не мог оторвать от неё взгляд, то и дело останавливающийся на полукруглом вырезе платья, а уж с этими азартно вспыхнувшими глазами в груди вскипела даже некоторая тревога. Потому что через пару минут её увидят десятки незнакомых людей, большинству из которых плевать, что она певица — лишь бы хорошенькая мордашка радовала улыбкой. Руки сжались в кулаки от приступа неожиданной для самого себя злости.

Сейчас она будет развлекать этим будоражащим кровь видом пьяную публику, а ему даже в зал не зайти, чтобы получить свою порцию радости — чревато паникой и уходящими посетителями. Ядовитая змея в груди подняла свою голову с тихим шипением, подчиняя каждый следующий жест и каждое слово.

— Не думай, что я пришёл ради тебя, — преодолев последний разделяющий их шаг и не отрываясь от созерцания чуть побледневшего личика, он мягко толкнул девушку к стене, располагая сжатые кулаки по сторонам от её плеч, — У меня есть дела поважней, надо поболтать с Мендрейком.

Бекки тоненько и испуганно пискнула, подчинённая его тёмными, как сама ночь, глазами и холодным голосом. Заккари оказался неожиданно близко, позволяя разглядеть россыпь родинок на скуле и выбивающуюся из-под шляпы кудряшку. В нос ударил его аромат: табак и цитрус, вливаясь опьяняющим коктейлем в вены. Дыхание девушки стало частым от неповторимой ауры опасности, что излучал он одним своим видом. Она не слышала слов — только бьющий в уши пульс.

— Что ты делаешь? — вместо желанного сопротивления в её голосе лишь страх и мольба о пощаде.

— Я просто хотел тебе напомнить про долг, — брякнул первое пришедшее в голову оправдание Зак, потому, как более здравых идей для ответа в голове не было. Сказать правду, что он в данный момент буквально питается её чертовски соблазнительным видом и ароматом яблок с корицей? Ну, уж нет — признавать свои слабости Грант не собирался. Вдохнул поглубже, разжимая правый кулак и невесомо, едва касаясь, провёл кончиками пальцев по её щеке, моментально вспыхнувшей румянцем. Проклял мысленно всё на свете и всех демонов в аду, потому, что такая отзывчивость моментально пробудила сотни не самых пристойных мыслей, о которых лучше забыть, если имеешь дело с такой, как Чейз. А она просто стоит, источая сладкий, домашний аромат, украшенная всеми возможными способами — чисто яблочное пирожное из изысканной кондитерской, бери и ешь…

— Деньги с собой, — тихо отчиталась Бекки, заёрзав спиной по холодной шершавой стене и пытаясь вспомнить что-то, что может отвлечь от его глаз — хоть слова песни, хоть молитву, хоть детский стишок… Пусто, словно мозг расплавился от температуры её нагревающегося от простого невинного касания тела, — Отдам после выступления.

«Боже, выступление!» — ахнув, она повернула головку в сторону сцены, прервав, наконец, зрительный контакт.

— Ральф объявляет твой выход уже в третий раз, — с усмешкой шепнул ей на самое ухо Зак, вызывая волну мурашек, уходящую дрожью в живот, — Рейна Стоун. Иди, встретимся позже.

С неохотой отстранившись, Заккари убрал руки, отпуская свою добычу. В груди торжествующе завывало, даря превосходное настроение и небывалый кураж, когда он смотрел вслед метнувшейся на рабочее место Бекки. Её превосходное лёгкое платье колыхалось вокруг ножек, а из аккуратной причёски выбилась непослушная прядь, внося в идеализированный образ лёгкую дерзость. Теперь она всё выступление будет думать не о публике и композиции, а о нём — эта самодовольная мысль грела до кончиков пальцев.