Страница 35 из 40
— А ты уверен, что сегодня будут билеты на поезд? Не получилось бы так, что их нет… — начал волноваться Штольман, — в таких маленьких городках как Затонск сходит мало пассажиров…
— Яков, у меня свое купе. Не думал же ты, что князь поедет в вагоне третьего класса.
— А это не будет неприлично? Ехать вам в одном купе? Что подумают люди?
— А что подумают люди? — пожал плечами Павел. — Разве что позавидуют…
— Позавидуют?
— Да, что Его Сиятельство князь Ливен обзавелся такой молодой и очаровательной…
— Любовницей… — нахмурился Штольман.
— Фу, Яков, как пошло… Женой, мой дорогой, женой. Княгиней Ливен.
— Женой?? Павел, ты о чем?
— О том, что у Ливенов вообще-то не принято раздаривать свои фамильные перстни… хм… возлюбленным. Я знал только одного, кто это сделал, это Дмитрий, твой отец. Все остальные Ливены дарили перстни исключительно супругам. Так что если у дамы перстень Ливенов, значит, она жена одного из Ливенов. Конечно, в первую очередь подумают про меня, раз Анна будет со мной. Но надеюсь, что когда мы с ней пойдем в вагон-ресторан, там будет хоть один знакомый, пусть даже шапочный, кому я смогу представить жену моего племянника. Так что, не беспокойся, Анна не будет скомпрометирована. Хотя не думаю, что там вообще будет кому-то дело до нас. Это ж не Императорский поезд, где бы мне перемывали кости всю дорогу, если бы увидели меня с новой дамой просто на перроне.
— Значит, в Императорском поезде ты ездил?
— Конечно, и не однажды.
— Но, надеюсь, не в тот трагический раз? Не при крушении? — с волнением спросил Штольман.
Ливен промолчал.
— Так ты был там!! О Боже!!
Ливен снова промолчал.
— Значит, так и есть… Павел, что же там все-таки произошло?
— Как что? Крушение Императорского поезда.
— В газетах было столько версий…
— Да, я читал.
— Читал?? Я у тебя хотел об этом узнать.
— Мне к тому, что было в газетах, добавить нечего.
— Но ты ведь наверняка знаешь больше.
— Откуда? Я не состоял в комиссии по расследованию этого случая.
— Павел, ты столько знаешь обо всем… что трудно поверить, чтоб ты знал столько же, сколько разрешили публиковать в газетах.
— Трудно, но придется, — не сдавался Ливен.
Ему не хотелось касаться этой темы, не хотелось вспоминать весь кошмар, в котором они тогда оказались… Раскуроченные вагоны… Бездыханные, изуродованные тела, которые они вытаскивали… Раздавленное, почти неузнаваемое тело, на котором не было половины головы — тело личного охранника Императрицы камер-казака Тихона Сидорова, с которым он, подполковник Ливен, был в приятельских отношениях… Крики, стоны, рыдания, мольбы тех, кому посчастливилось остаться в живых и кто ждал помощи от тех, кто пострадал меньше… Император, который в тот момент был не только Самодержцем Всероссийским, но и Мужчиной с большой буквы, мужем и отцом семейства, державшим на своих могучих плечах крышу, пока его родные выбирались из-под завалов искореженного вагона… а затем прижимавшим к себе Мими — Великого князя Михаила Александровича, которого вместе с солдатом извлек из-под обломков… Ужас в глазах нескольких десятков человек… Дикий животный ужас, которого он прежде не видывал… Ужас от того, что люди пережили… и от того, что не верили, что это был несчастный случай, и боялись, что подобное повторится еще и еще…
— Ты не пострадал?
Павел неопределенно пожал плечами.
— Я однажды получил ранение, правда, не на поле боя, но я терпел, сжав зубы, и не ревел… — передразнил Яков Павла… — Ты доктору Милцу сказки про секунданта на дуэли рассказывай.
— Дуэль тоже была.
— И сильно тебе досталось?
— Нет, ведь я терпел, сжав зубы, и не ревел, — передразнил уже Ливен племянника. — Яков, мне в отличии от других очень повезло. Очень. Уберег меня Господь… В основном ушибы, хоть и довольно сильные, царапины, порезы от стекла и лишь одна более или менее серьезная рана.
— Где?
— Там, где у тебя не было возможности увидеть… на бедре…
— Там, где якобы пуля-дура отхватила у тебя кусок кожи?
— Ну примерно… Яков, к чему такой интерес? Боишься, что из-за шрама я стал не так привлекателен? — ухмыльнулся Павел. — Так шрамы украшают мужчину. У тебя ведь тоже не один…
— Не один…
— А ты-то как тогда выжил? У тебя-то ведь, насколько я предполагаю, действительно было серьезное ранение.
— Меня случайно нашел Васильев и выходил, — признался Штольман.
— Васильев?.. Васильев… Васильев?? Сан Саныч??
— Он.
— Опа… Не перевелись еще добрые люди. Даже среди таких высоких чинов.
— Он не только меня спас, но и помог устроить наше с Анной тайное венчание. Он сам возил нас в церковь.
— Васильев, сам? В качестве кучера что-ли?? — уточнил с ухмылкой Ливен. — Тайный советник на козлах?
— Ну да… И главное, он Анне не представился. Я его ей потом в Петербурге представил, так она была… шокирована, когда узнала, кем он оказался.
— Еще бы! Для девочки из провинции тайный советник это нечто… Не то что для меня… или даже для тебя… А ты его знаешь по своей прежней службе — как чиновник по особым поручениям? — догадался Павел.
— Да. Кого я только не знавал тогда. В том числе и Варфоломеева… Кстати, ты не пытался выяснить, неужели он не видел сходства между нами?
— Пытался, но он очень умело ушел от разговора на эту тему, — слукавил Ливен. — Возможно, он скажет что-то тебе, если ты его спросишь.
— Ну уж если тебе не сказал, то мне и вовсе не скажет. Кто я для него? Всего лишь один из многих полицейских, пусть и по особым поручениям, что попадались на его пути… Вот ты…
— А кто я для него? — усмехнулся подполковник Ливен. — Всего лишь один из его заместителей…
— Не прибедняйтесь, Ваше Сиятельство.
— А я, Ваша Милость, не прибедняюсь…
— Павел, а слуги у тебя в доме к Анне тоже будут обращаться Ваша Милость?
— А как иначе? Она же — жена моего племянника, княжеского сына.
— Думаю, это обращение будет очень сильно ее смущать. Так же, как и меня.
— Привыкнете. Оба. Со временем. Яков, по-другому нельзя.
Сын князя Ливена тяжело вздохнул.
Еще не знающей, что она в скором времени станет Вашей Милостью, Анне было не по себе. Как же нехорошо получилось… Павел приехал и ждет на улице — понятно почему, потому что хозяйка изволила почивать средь бела дня… когда давно уже должна была уложить все вещи… Анна нашла дорожное платье — то, в котором она ездила в Петербург, к счастью, оно было в приличном виде, надела его и причесалась. Теперь можно было приглашать гостя в дом.
— Дядя Павел, извините… Я решила немного отдохнуть… и задремала… — смущенно сказала Анна.
— Абсолютно правильно, дорога дальняя, отдых перед ней совсем не помешает. Я-то привычный быть постоянно в разъездах, а ты нет… Ты уже собралась?
— Не успела… — еще больше смутилась она. — Я думала, какие платья брать, но так и не решила…
— Обязательно возьми то платье, в котором ты была, когда мы делали снимки, в нем ты необыкновенно хороша. Не забудь перстень и серьги. Кстати, карточки я получил, но думаю, нам лучше посмотреть их всем вместе, когда будем у твоих родителей.
— Ой как нетерпится их посмотреть! Я соберусь как можно быстрее. Конечно, я возьму это платье. И постараюсь ничего не забыть.
Анна оставила мужчин в гостиной и снова пошла в маленькую комнатку, где был сундук. Она отобрала несколько платьев, среди прочих она сложила и то, которое приглянулось Павлу, оно было действительно прелестным и удивительно шло ей. Оно было сшито по весне, когда она ожидала возвращения своего на тот момент еще тайного мужа. Ей хотелось быть красивой, когда ее Яков вернется… и когда она наконец станет не только для него, но и для всех замужней дамой Анной Викторовной Штольман…