Страница 39 из 108
— Да, пожалуй, ты права, бульотка бы в доме не помешала. Как и самовар. А насчет денег с Его Сиятельством я потом… улажу.
«А тут и улаживать нечего. И вообще о таком с Его Сиятельством разговор лучше и не начинать… Но, видно, Вы, Яков Дмитриевич, этого пока все еще не поняли…»
— Как Вам будет угодно, Ваша Милость.
Штольман похвалил простое, но очень вкусное блюдо, приготовленное Марфой, и за чашкой чая из нового самовара поделился с женой новостью:
— Аня, ко мне заходил Карелин, сказал, что уезжает. Я подумал, что раз так, то лучше, если ты попытаешься вызвать духа его жены до этого. Я предложил ему прийти ко мне в полицейское управление завтра утром, часов в десять.
— Ну не в участке же Ее Милости этим заниматься. Мало ли что… — посмотрела на хозяина Марфа — неужели он не понимает, что Анне Викторовне может сделаться дурно, а полиция совсем не то место, где следует приводить даму в чувство…
— Нет, конечно. Просто я еще не решил, где лучше…
— Дома, наверно, мне было бы легче попытаться, чем в другом месте… — высказала свое мнение Анна.
— Можно и дома, только… скромно у нас… Кроме того, мне и пригласить Карелина некуда, если ты, Аня, будешь в гостиной…
— Ничего, у нас тут, конечно, не барокко или рококо, но мебель не поломана, чтоб с нее гости падали… Так что стыдиться, Ваша Милость, нечего… Поздоровается тот господин с Анной Викторовной, а потом Вы с ним вместе у дома на лавке посидите, пока Ее Милость с духом беседует. Чай не зима.
— Марфа, ты и с князем Ливеном такая бойкая? — усмехнулся Яков Платонович.
— Его Сиятельство сам бы предложил вне дома обождать. Он из любой ситуации быстро выход находит.
— И на лавке бы с гостем сидел?
— А то он не сиживал… В былые времена на лавках в трапезных и цари сидели, — поделилась своими познаниями Марфа, — а он только князь… Хотите для Вас с тем господином столик вынесу — чаю попить или чего покрепче…
Штольман представил картину — они с Карелиным сидят на лавке, а перед ними столик с чайными чашками или графинчик с рюмками…
— Нет уж, чай мы потом можем попить… все же в гостиной… как сейчас…
Это Яков Платонович и предложил Карелину, когда привел его домой следующим утром. Сначала Анна Викторовна попробует вызвать дух Ульяны, а потом они выпьют чаю. Алексей Александрович принес с собой обручальное кольцо жены, которое вернул ему Полянский, и фотографию Ульяны и Тани:
— Больше я не знал, что взять… Есть и старые вещи Ульяны, к которым она не прикасалась несколько лет, с того времени, как уехала с Кавериным. Но вряд ли они могли бы быть Вам полезны, Анна Викторовна… А кольцо она носила… А карточка, сами понимаете…
— Думаю те вещи, что Вы мне дали, самое лучшее.
— Давайте подождем Анну Викторовну на улице, дадим ей возможность сосредоточиться в полной мере.
— Да, конечно, — кивнул Карелин.
Как только мужчины покинули гостиную, Анна поставила фотографию на стол, села за него, и, зажав кольцо Ульяны в руке, стала пристально вглядываться в снимок. Пока ей не стало казаться, что женщина на снимке пошевелилась.
— Дух Ульяны Карелиной, явись! Дух Ульяны Карелиной, явись! Дух Ульяны Карелиной, явись! — повторила она и увидела, как дух женщины, покинув снимок, вплыл из него в комнату. Красивая женщина в элегантном платье с фотографии встала перед ней.
— Ульяна, я хочу поговорить с тобой. Это важно. Твоя дочь Таня пропала. Где она?
— Не знаю, — монотонно ответил дух.
— Таня сейчас тоже дух? — спросила Анна о самом ужасном.
— Нет.
— Тане кто-нибудь желал зла?
— Нет.
— А тебе?
— Нет.
— Ты говорила Тане, что делать, если с тобой что-то случится?
— Ехать к Алексею.
— К какому Алексею? У тебя их было двое.
— Карелину.
— У него Тани нет, он сам ищет ее. Может, она у Каверина?
— Не знаю.
— Каверин собирался переезжать. Куда?
— Не знаю.
— Где он жил?
— В Твери.
— Где именно в Твери?
— Не знаю.
— Но ты же ему писала. Какой у него адрес?
— Не знаю.
— Как не знаешь? — удивилась Анна. — Может, не помнишь?
— Не знаю.
Она задумалась, как лучше задать вопрос.
— Ульяна, какой адрес ты писала на конверте?
— Почтамт. До востребования.
— Когда от Каверина было последнее письмо?
— В июне.
— Этого года?
— Того.
— А когда ты видела его в последний раз?
— В мае.
— Этом мае?
— Прошлом.
— Что он писал?
— Просил денег.
— Ты дала?
— Нет
— А раньше давала?
— Да.
— Когда?
— Когда приезжал к Тане. Он ее отец.
— А в последний раз почему не дала?
— Много просил. У меня не было.
— Много, это сколько?
— Пятьсот. Илья бы узнал…
— Второе письмо тоже было про деньги?
— Да.
— Зачем ему деньги?
— Был должен.
— Кому?
— Не знаю.
— Ему угрожали?
— Не знаю.
— Сколько денег было у тебя в шкатулке?
— Не помню.
— Таня могла отдать Каверину те деньги?
— Да.
— Каверин мог забрать деньги и выгнать Таню?
— Не знаю.
— А продать Таню он мог?
— Не знаю.
— Ты хоть что-нибудь еще знаешь про свою дочь? — не смогла сдержаться Анна.
— Ничего, — дух Ульяны начал становиться более прозрачным, а затем, потеряв свою форму, словно струйка дыма проплыл к фотографии и исчез в ней.
Анна положила на стол кольцо Ульяны и взяла карточку. Обычный портрет матери и дочери. Или нет? Она присмотрелась к снимку — на правой руке Ульяны не было обручального кольца… Ей казалось, что ранее кольцо было. Или не было, а ей это именно казалось? Может, Ульяна не всегда носила его? Она ведь не жила с мужем, у нее был другой мужчина. Нужно будет спросить об этом Карелина позже… Пока же ее больше занимал другой вопрос — это дух Ульяны такой… несведущий, или сама Ульяна даже толком не знала своего бывшего любовника, от которого родила дочь? Одно хорошо, что раз Таня не дух, то она не на том свете, а на этом, то есть жива.
Анна вышла на улицу. Яков тут же бросился к ней и обнял ее:
— Аня, ты очень бледная. Тебе было дурно?
— Нет, я просто устала и… разочарована…
— Пойдем в дом, милая моя.
— Нет, на воздухе мне лучше…
— Присядь тогда, — Штольман усадил жену на лавку и снова приобнял:
— Аннушка, ты в порядке?
— Да, в порядке. Мне просто нужен свежий воздух и ты…
Марфа решила, что чужие глаза сейчас тут совершенно лишние:
— Господин Карелин, Вы, должно быть, желаете чаю. Не изволите ли пройти в дом?
— Да, от чашки чая я бы сейчас не отказался. — сказал Карелин, хотя ему сейчас бы не помешал коньяк…
Марфа, видя в каком состоянии был гость хозяев, поняла об этом и принесла ему рюмочку:
— Господин Карелин, выпейте, пока Их Милости там отдыхают… Яков Платонович пить не будет, так как ему на службу, а Анна Викторовна и вовсе коньяк не пьет… А Вам нужно, Вас же почти трясет от переживаний, оно и понятно, дочка пропала… Хоть и глоточек, но, может, успокоит.
Карелин подумал, что успокоить его сейчас вряд ли мог целый графинчик. Но и глоточек лучше, чем ничего.
— Премного тебе благодарен. Ты уж убери рюмку, а то еще хозяева ругать будут…
— Господин Карелин, если б Яков Платоныч сейчас не был с Анной Викторовной, он бы Вам и сам предложил… А Вы уж извольте все же чаю с хозяевами выпить…
Когда Штольманы зашли в дом, Марфа усадила Анну Викторовну за стол, на котором были не только фотография и кольцо, но и поставленный ей чайный сервиз.
— Анна Викторовна, сначала чайку сладкого, а потом уж все разговоры. А то Вы хоть и не такая бледненькая, как на улицу вышли, но все же не как обычно…