Серая сталь

Через час, Николай вышел из банка вполне богатым человеком, но этот факт никак не взволновал его. Больше всего его сейчас занимало то, как добраться до Парижа, имея в виду тот факт, что прямого сообщения до сих пор не существовало.

– Пойдём поедим? – Михалыч никогда не упускал возможность подкрепиться поэтому взглядом уже искал тот ресторан, который так настоятельно рекомендовал ему банкир.

– Может, лучше выясним, что с транспортом?

– А что с транспортом? – Александр пожал могучими плечами. – Доедем поездом до Брюсселя, оттуда до Парижа. Потом два варианта. Или Голд Стар лайн из Марселя, до Нового Орлеана, или из Лондона. Но я бы не рекомендовал через Лондон. Островитяне сильно не любят русских, и возможны провокации. Тем более что из Марселя через два дня отправляется не простой пароход, а целый плавучий город. Лайнер класса Олимпик. А из Нового Орлеана поездом до Лос-Анжелеса и далее опять пароходом до Токио. Или можно выйти в Нью–Йорке, и добраться дирижаблем до Чикаго, откуда опять-таки поездом до Лос-Анджелеса.

– Так утонул же, Олимпик. – Николай с интересом посмотрел на наставника. Насколько он знал, Александр Михайлович был сторонником безопасности во всём и просто так никогда на рожон не лез.

– Утонул пароход Олимпик, а второй в этой серии, плавает вполне успешно. – Невозмутимо ответил Александр. – Это Титаника. Выпущена чуть позднее и с полностью герметичными переборками. Я уже заказал нам места в первом классе. Кроме того, трасса после катастрофы была перенесена южнее и туда айсберги уже не заплывают. Жаль конечно, что ещё не открылась регулярная линия Цеппелинов, но и так я думаю будет неплохо. Кстати на Титанике вместе с нами будет сама Анастасия Романова.

– Боярышня Романова? Звезда русского балета? – оживился Николай. – На гастроли, наверное?

– Да уж не на жительство. – Николай кивнул головой и глазами показал на двери под вывеской на которой раскачивалась стилизованная пивная кружка в окружении венка из сосисок. – Думаю заведение герра Хильдемана здесь.

Поскольку поезда на Брюссель ходили через каждые четыре часа, заночевать решили там же, и уже через непродолжительное время поезд мчал их по разорённой войной Европе. Виды разрушенных деревень и городов так тягостно повлияли на Николая, что он предпочёл даже задёрнуть шторки на окне, чтобы не смотреть на руины и толпы побирушек на вокзалах. И в который раз помолился за здоровье Императора Сергия, не давшего втянуть Россию в мировую бойню.

Парижский Северный вокзал – Gare de Nord, несмотря на раннее утро, был весь в лесах, по которым сновали многочисленные рабочие. Артиллерийский обстрел города, который вели немецкие батареи на протяжении двух недель, привёл к тому, что город было проще отстроить на новом месте чем восстанавливать, но в дело вмешалась большая политика и опять назанимав денег, новое правительство ударными темпами приводило дома и улицы в порядок.

Уворачиваясь от бочек с извёсткой и штабелей досок, Николай и Александр прошли к стойке таможенника и пройдя весьма формальный досмотр, уже через несколько минут сидели в фиакре, который вёз их в Французский Банк, где Дубовым был открыт счёт.

Пожилой клерк в слегка мятом костюме бегло просмотрел документы и собрав в стопу положил на край стола поближе к Александру.

– Сожалею, но выдача по этому депозиту невозможна. – Управляющий снял небольшие очки в круглой оправе и стал тщательно протирать их тряпочкой. – Все выплаты заморожены решением правления банка. Возможно через какое–то время…

– Как странно. – Произнёс Александр на хорошем французском и сочувственно улыбнулся. – Ваши немецкие коллеги оказались куда честнее. Просто выплатили всю сумму, хотя она была куда больше чем ваша. Видимо особенность национального мышления, не находите?

Вместо ответа работник банка побагровел, и словно пуля выскочил из приёмной.

Для француза, услышать подобное про немцев, отвоевавших значительную часть Франции было поистине ужасным, тем более от русского, которые не пустили Второй Рейх даже на порог своего дома.

Александр и Николай молча переглянулись. В общем можно было и не затевать скандал, сумма действительно была невелика, и её можно было востребовать через межбанковский пул в Швейцарии, но в каком-то смысле это было делом принципа.

Через десять минут клерк вернулся, но не один, а в сопровождении пожилого седовласого господина в визитке, и пятнышком ордена почётного легиона на лацкане.

– Господа желают снять наличными? – Спокойно осведомился мужчина, и водрузил на нос пенсне в золотой оправе.

– Думаю простого перевода в Имперский банк России будет достаточно. – Николай чуть склонил голову. – Реквизиты счёта в документах что у вас в руках.

Покинув банк через полчаса, они прошлись по разорённому войной городу отмахиваясь от назойливых торговцев и проституток и после посещения оружейного магазина, не сговариваясь направились на вокзал откуда уже через три часа отбыли поездом в Марсель.

3 Глава

Актрисы заводятся даже в самых приличных семействах.

Владимир Иванович Немирович — Данченко Театральный деятель.

Эмблема нашего времени – подвижность. Подвижность капиталов обеспечивает наиболее выгодное их применение и сейчас уже нет необходимости везти в дальние колонии тонны золота, а подвижность людей, обеспечивает их использование в наилучшем виде, там, где это необходимо.

Скорость оборотов капитала и товаров усилилась многократно, и уже быстроходные суда с турбинами Парсонса развивают более тридцати километров в час, дирижабли разгоняются до ста двадцати, доставляя грузы с самой окраины мира, а поезда двигаются не менее шестидесяти. Драгоценные ткани Индии и Хань, мясо из Южной Америки, и даже экзотические фрукты из Африки, теперь уверенно заняли торговые склады и полки магазинов.

Но наряду с положительными сторонами, есть и отрицательные, так как пришлось выстраивать систему медицинского контроля, чтобы опасные болезни не распространялись со скоростью курьерского поезда…

Наука и Техника 27 апреля 1920 года

Французская республика. Марсель. Пассажирский порт.

Титаника уже стояла на причале, принимая многочисленных пассажиров, припасы и уголь, поэтому прямо с вокзала путешественники проследовали в порт, где, находился гигантский лайнер. Видно его было уже с прилегающих к порту площадей. Чёрный борт возвышающиеся над водой почти на двадцать метров, и белоснежная надстройка с высокими трубами выглядели словно огромное здание, которое почему–то решили построить на воде.

В нём не было даже намёка на аскетизм свойственный транспортным средствам. Огромные прогулочные палубы, гимнастический зал, рестораны, кафе, курительные салоны, всё было тщательно отделано резным деревом, начищенной до золотого сияния бронзой и ярко освещено электрическими лампами. И всё это великолепие могло двигаться со скоростью около сорока километров в час, что для океанского судна было весьма быстро.

Получив в портовой конторе билеты, отпечатанные с большим искусством типографским способом, поднялись на борт, где расторопные стюарды сразу приняли их багаж и проводили к просторной трёхкомнатной каюте на палубе «А» с большими окнами и роскошной резной мебелью.

— На каком языке господа желают разговаривать? – Осведомился на ужасном русском старший стюард, держа в руках небольшой блокнотик, куда он записывал пожелания пассажиров первого класса.

— Всё равно, – отозвался на английском Николай. И тут же перейдя на французский спросил. – А боярышня Романова, уже взошла на борт?

– Насколько я знаю, сегодня с утра грузили реквизит, декорации и какой—то багаж. – Помедлив ответил стюард на английском, которым владел несравненно лучше. — Думаю, она или уже на борту, или вот–вот поднимется. Минуту. — Он шагнул к массивному телефону из красного дерева и бронзы, стоящему на специальной тумбе, и поднял трубку. – Алло? Центральная? Главного стюарда. Мистер Демиан? Пассажиры из восемнадцатой интересуются, поднялась ли госпожа Романова на борт. Хорошо, жду. Он постоял какое–то время, прижимая рубку к уху, и через несколько секунд кивнул невидимому собеседнику. Понял, спасибо мистер Демиан. — Повесил трубку на рычаг и кивнул. — Да сэр. Они уже на борту. Каюта двенадцать. Ваш стол номер восемь, так что в ресторане госпожа будет сидеть совсем рядом. Её стол номер семь.