Страница 50 из 54
Когда мы протискивались между машин, он обнаружился возящимся под капотом Студебейкера. Наружу торчали только ноги и задница. Рик вытащил его оттуда и потащил с нами, не обращая внимания на возражения и слабые попытки упереться, или схватится за какую-нибудь машину.
Через пару минут мы вышли, наконец, к Уралу. Понятно, почему его выбрали парни в прошлый раз. Машина стояла практически у самых ворот и теперь не придется растаскивать кучу исторического хлама в стороны, что бы выгнать ее наружу.
— Давай, за топливом. Оно у них под замком, но у нас есть ключник. — Рик подтолкнул своего пленника закрытому помещению у самых ворот.
Ворота открывали втроем. У них конечно был электропривод, но где взять для него электричество? Мы потратили больше часа на заправку автомобиля и наполнение канистр, которые тоже оказались музейными экспонатами. Я постоянно плевался, пытаясь убрать изо рта вкус солярки. Наливать пришлось через шланг и, как это полагается по закону подлости, свой глоток соляры в горло я получил. Рик поржал на до мной сказав, что надо было туда споран бросить, что б не зря хлебал.
Наконец машина, поблескивая на солнце матовой зеленой краской, выкатила из ворот и направилась ко второму зданию. Посмотрим как дела у наших друзей.
— Сокол, ты охренел? — я осматривал труп лежащий на полу.
Из глубины помещения вышли двое мужчин, поставили покрашенные зеленой краской деревянные ящики к другим таким же и медленно побрели обратно.
— Живее козлы, или то же пулю словить хотите? — рявкнул Сокол. Мужчины втянули головы в плечи и с медленного шага тут же перешли на бег.
— Сокол, ты что тут устроил?
— Варан, не лезь, ты ничего не знаешь.
— Так может объяснишь?
— Варан, тебя когда-нибудь пинали толпой?
— Было разок.
— И сколько это длилось? Минуту? Может пять?
— А меня эти козлы пинали часов семь-восемь, я конечно понимаю, испугались поначалу, приперся к ним кто-то, и они сорвали свою истерику на нем. Но, они уже через полчаса пришли в себя. Я же слышал, о чем они говорят. И дальше они меня били не потому, что считали что я что-то знаю, а потому, что если они прекратят меня бить, значит, они признают свою ошибку. А им этого не хотелось. Я потом неделю после этого кровью срал.
— Завязывай Сокол, — сказал Рик, — Варан прав, ведешь себя как мур, если бы Шнобель был тут…
— О, автомобилисты вернулись, — к нам подошел Профессор.
— Рик, давай-ка к входу в подвал, присматривай за грузчиками, Болт внизу, ты на выходе, а мы тут, а Сокол пусть на улицу выйдет, головку проветрит. Точно Сокол?
Сокол мрачно глянул на Профессора, но без возражений вышел на улицу. Рик, отправился в глубину зала.
— Не злись на Сокола Варан, во многом он прав. Этот, — Профессор кивнул на лежащий на полу труп, — он сам нарвался. А то, что у остальных морды разбиты, так мы и при Шнобеле, парочке по харе всегда давали. Кто-то должен загрузить это все в машину. И выбор тут прост. Или они или мы. Но, после погрузки мы будем усталые, а нам еще по Улью ехать, их же все равно сожрут. Так какая разница устанут они или нет. Вкус у них от этого не поменяется. Когда там, — Профессор кивнул в сторону где вздымались в небо многоэтажки соседнего кластера, — пир начнет заканчиваться, сюда прибежит несколько любопытных тварей. Вот так то.
Профессор уселся на деревянный ящик и, уперев Вал прикладом в пол, зажал его между коленями. Работники музея принесли очередную порцию груза и ушли обратно.
— Как думаешь, какой процент иммунных оказывается среди тех людей что сюда попадают?
— Не знаю, слышал, что около одного процента.
— Может оно и так. А сколько из них добираются до стаба?
— Думаю меньше.
— Намного меньше. Намного Варан. А знаешь почему?
— Да понятно почему, их жрут зараженные.
— Их жрут пустыши. Пустыши, с которыми справится легко и просто. Когда человек становится пустышом, у него еще нет навыков зараженного. Даже навыков бегуна. Он так же слаб как обычный человек, но он не может пользоваться оружием. Он не способен ударить даже палкой, или скажем, сковородкой. Не способен кулаком врезать. Он может только кусать. Но, в поединке пустыша и свежего иммунного почти всегда побеждает пустышь.
— Почему?
— Потому что мы люди. У меня была жена Варан. Красивая. Маленькая, весила всего сорок семь килограммов. Когда мы оказались тут, она сначала заболела, а потом переродилась, в общем, все как обычно. И, она накинулась на меня. Я мог справится с ней легко. Но, это же была моя жена. Я хватал ее за руки. Пытался уговаривать ее. А она все урчала и лезла ко мне. На мне потом семнадцать укусов насчитали, это тех, что до мяса. И из четырех мест она мне это самое мясо зубами вырвала.
Профессор помолчал некоторое время, а потом продолжил.
— Думаешь я ее убил? Нет, не смог, я вытолкал ее за дверь, понимая, что еще чуть-чуть и так ослабну от потери крови, что она меня все же загрызет. Но даже тогда я не верил в худшее. Она была моей женой и я не мог убить ее, не хотел делать ей больно. А что было бы, если бы зараженным стал я а не она? У нее не было бы ни одного шанса.
Проблема в том, что когда свежие имунные оказываются в своем родном городе среди пустышей, они не готовы их убивать. Даже калечить не готовы. Они живут по правилам старого мира, где человека нельзя ударить, и тем более нельзя убить. Даже если он урчит и пытается тебя сожрать. Люди думают о том, что если они нарушат закон, то их посадят, не зная что этого закона больше нет.
В итоге, выживают тут либо конченые отморозки, либо везунчики вроде Сокола, которым сразу же после появления в этом мире доходчиво объяснили, что правил больше нет. Ему бы благодарить этих ребяток, что его отмудохали.
Профессор усмехнулся и проводил взглядом грузчиков, которые принесли очередную порцию ящиков.
Путь обратно занял совсем немного времени. Четыреста километров, да еще по Улью, это конечно много, но когда за машиной несется здоровенный рубер приходится нестись, выжимая из движка последние капли лошадиных сил.
Парни стреляли по нему пока не кончился боезапас, но то ли тварюга оказалась чрезмерно бронированной, то ли они безбожно мазали. Сокол, тот вообще выстрелил всего два раза, и матюкнувшись сказал, что будет стрелять только когда рубер окажется рядом. Я же совсем не рвался это осуществить, и пот ому гнал машину как мог.
Когда зараженный наконец отстал мы тормознули и начали думать как двигаться дальше.
— Может назад, вернемся, — выдвинул безумную идею Болт. — Рубер устал, больше полусотни километров за нами гнался. Теперь Сокол его легко подстрелит, выпотрошим.
Мы посмотрели на рейдера с явным осуждением. Сокол утверждал, что попал в рубера как минимум один раз. И если это правда, то у него явно есть дар, который усиливает броню. Искать себе приключения на пятую точку совсем не хотелось. Тем более за пригоршню виноградин и несколько горошин. Груз в нашем кузове стоил намного больше.
Проблемой было то, что Боли и профессор остались совсем без патронов. Поэтому, посовещавшись, мы решили рискнуть и рвануть к Мирному на максимальной скорости. Да, топлива так сожжем вдвое больше. Но, нам хватит. Да, если нам на встречу вылетит крупный зараженный, то нам хана. Но, если будем плестись тихо и осторожно, мотор все равно будет приманивать тварей со всей округи, а чем дольше мы едем, тем больше шансов нарваться. После того, как я пообещал, что любую тварь меньше топтуна машина снесет с дороги без серьезных последствий для себя, решение было принято.
Рик, у которого патронов была полная разгрузка, переместился в кузов, а Профессор занял его место в кабине.
Но, когда до стаба осталось меньше ста километров на дорогу перед нами вышел не зараженный. По высокой худой и несуразной фигуре я сразу узнал нашего командира.
— Привет, — первым подал голос жизнерадостный Болт, — Шнобель, ты ж в кресле должен сейчас кататься, и медсестричек за жопы хватать.