Выстрел на поражение

Моргнув, я уставилась в его глаза, и вдруг совершенно натурально в них увязла. Они были бархатно-карими, подсвеченными изнутри каким-то золотистым светом — мягким, теплым и завораживающим. Этот человек гипнотизировал меня, как удав кролика, а я даже сил не находила, чтобы сопротивляться.

Да что происходит-то?

— Ну, смотри, девочка, внимательнее, потому что это лицо ты будешь видеть каждый божий день с утра и до вечера в течение полугода. Нравится? — совершенно неожиданно подмигнул мне Стэнфорд и улыбнулся так широко, искренне и заразительно, что я почувствовала, как кровь приливает к лицу и где-то в груди начинает шевелиться что-то очень похожее на смущение.

Нравился ли он мне? Я как-то после Кларка на смазливых мужиков вообще смотрю как на стеклянные двери. Насквозь и мимо, в смысле. А Стэнфорд, если присмотреться, был красавчиком. Женщины от таких мужиков обычно кипятком писают. Этот экземпляр точно знал, как действует на баб и, убеждена, бессовестно этим пользовался. А сейчас пытался охмурить и меня своей неотразимой харизмой. Нет, «Просто Бог», со мной такие варианты не катят.

— Очень нравится, — на полном серьезе выдала я, и Стэнфорд удивленно нахмурился. — Лицо у вас такое… примечательно-правильное. Высокий лоб, широкие скулы, тяжелый подбородок… Отличная мишень. У вас яблочко вот прямо между бровей можно нарисовать, — и в подтверждение своих слов я ткнула в лоб Стэнфорда указательным пальцем.

Лицо Бога изобразило божественное изумление.

— Зачетно, — как-то излишне радостно для потенциальной мишени хмыкнул он, а потом, наклонившись к моему уху, загадочно шепнул: — Я тоже люблю рисовать, но предпочтительно живопись, а не натюрморты. А яблочки лучше кушать, Масик. Полезно для глаз и здоровья.

Я выпала в осадок. Чего? Какой такой Масик? Это он мне?

Стэнфорд резко разогнулся, отпрянув от меня с восхитительной легкостью, и, шагая вдоль строя, четко и громко произнес:

— А теперь о главном. На время учебы все вы целиком и полностью переходите в мое распоряжение. Жить теперь вы будете здесь. И отныне это — ваш дом.

Просто Бог повернулся вполоборота к новенькому стрэйнджеру, демонстративно указав на него пальцем:

— В доме не гадят. Сор из дома не выносят. Все вопросы личного и рабочего характера мы решаем в пределах этих стен. Потому что отныне мы — одна семья. Здесь мы можем ругаться до пены у рта и посылать друг друга в неизведанные дали Вселенной, но если кто-нибудь из вас, выйдя за пределы этого стрэйнджера, начнет стучать штабу СМК о том, что здесь происходит, я отверну ему башку собственноручно. Вопросы есть?

Вопросы? У меня, мать его, было много вопросов. Вот про «жить здесь» он что имел в виду? Я не поняла.

Словно читая мои мысли, Стэнфорд посмотрел на молчаливо стоящих в строю парней и добавил:

— Сегодня я отпущу вас пораньше, чтобы вы могли заехать к себе и собрать все необходимые вещи. График дежурства по камбузу и рубке будет установлен, начиная с завтрашнего утра. Выходные и отгулы согласуем позже, исходя из графика. Желающие покинуть команду, пока не поздно, есть?

Ответом на вопрос была гробовая тишина. Желающих свалить явно не наблюдалось. Да и с какой стати им быть, если Стэнфорд отобрал, насколько я успела заметить, только молодых и холостых офицеров, ну и меня к ним в довесок — подстарковатую, но зато незамужнюю?

Вот это финт. Мы так не договаривались. То есть это я теперь буду жить в компании десяти мужиков, на закрытом стрэйнджере, где к сортиру даже нельзя будет пройти в одних трусах? Облом. Облом полный.

— Все за мной, — скомандовал Стэнфорд, двинувшись к звездолету, и я, болтаясь в хвосте колонны, поплелась следом.

— Ривз, мы будем здесь жить, — восторженно прошипел мне через плечо Пол. — Вот это круто.

Да зашибись, как круто. Полу, жившему в общаге СМК, может, и по кайфу, а мне — прощай покой, тишина, личная душевая, не полезные, но вкусные чипсы, и да здравствует морковный сок. Застрелиться. И на фига, спрашивается, я так хотела сюда попасть?

Перед закрытой дверью подъемника Стэнфорд остановился, опять повернувшись к нам лицом.

— Войти в стрэйнджер можно только зарегистрированным системой безопасности членам команды. Для регистрации необходимо приложить к скан-идентификатору вашу ладонь. Компьютер занесет в базу ваши отпечатки, а я подтвержу их своим личным паролем. В дальнейшем вам достаточно будет просто приложить ладонь к корпусу — и корабль пропустит вас внутрь. Проникновение чужаков исключено.

Так уж и исключено? Я хмыкнула, видимо, излишне громко, вновь привлекая к себе внимание Стэнфорда. Насмешливо глядя исключительно на меня, он спросил:

— Есть сомнения, Ривз?

— Есть, — ну, вот и кто меня за язык дергал? Ну почему тебе, Шарлотта, везде нужно засунуть свой нос и все поставить под сомнение? — А если чужак просто отрежет вам кисть и приложит ее к сканеру?

Хотела бы я посмотреть, конечно, на того, кто попытается проделать подобное со Стэнфордом, но теоретически с кем-нибудь из нас такое вполне могло произойти.

— Датчики определяют не только ваши отпечатки, но и пульс, температуру тела и даже давление. Так что рука, взятая у трупа — не вариант.

— Отлично, тогда попасть на звездолет можно, просто приставив к вашей голове пушку.

Да что с тобой такое сегодня, Шарлотта? Ты уймешься?

Стэнфорд расплылся в улыбке и таинственно поманил меня к себе пальцем:

— Иди сюда, Ривз. Будешь брать меня в заложники.

Озвереть, как страшно. И как он себе это представляет? Аттракцион «Моська, завали слона»?

Напустив на лицо пустое безразличие, я вышла из строя, приблизившись к Стэнфорду почти вплотную.

— Ну, давай, Масик, действуй, — наклонившись ко мне, игриво шепнул Стэнфорд. — Не перепутай только яблочко с орешками, а то я что-то очкую.

Нет, ну не гад? Издевается? Где он прозвище-то это слюнявое вырыл — Масик? Он меня теперь так все время троллить будет? Хорошо хоть, никто из команды не слышит.

Я хмуро оглянулась на заинтересованно наблюдающих со стороны за мной и Стэнфордом ребят, а потом, выхватив из-за пояса бластер, ткнула дулом Просто Богу в бок.

— Руку на корпус.

— Ривз, ты с пушкой такая грозная. Я тебя боюсь, — продолжал потешаться надо мной Стэнфорд, и я, игнорируя его улыбочку, спокойно указала кивком головы на устройство считывания.

— Желание дамы — закон, — кланяясь и поднимая ладонь, изрек он.

Клоун.

Его пальцы успели только легонько коснуться сверкающей обшивки стрэйнджера, как корпус звездолета засветился десятками огней, превращая груду холодного металла в какого-то ожившего монстра.

— Уровень угрозы — один, — завыл непонятно откуда модулированный голос электронной тетки. — Объект опознан. Шарлотта Ривз, вы угрожаете оружием капитану Стэнфорду. Опустите бластер и отойдите от него на безопасное расстояние, иначе я буду вынуждена вас ликвидировать.

Сглотнув, я медленно опустила голову, обнаружив у себя на груди россыпь красных огоньков от лазерных прицелов. Корабль основательно держал меня на мушке. Дернись я — и он превратит меня в решето.

— Шарлотта Ривз, шаг назад, — снова приказал тот же женский голос.

Вашу космическую флотилию. Компьютер стрэйнджера подключен к межгалактической базе СМК. Иначе как бы он смог опознать меня так быстро?

Эта мысль была последней, потому что за доли секунды Стэнфорд вырвал из моих рук бластер, скрутил меня словно кукиш и засунул подмышку, оставив торчать наружу только мою голову.

Жлоб здоровенный. Мне бы твой рост. Я бы для тебя место поинтереснее нашла.

— Капитан Стэнфорд, мне вызвать подмогу? — тревожно поинтересовался женский голос.

Нет, ну не дура? Себе помоги.

— Не надо, Элис, дальше я сам справлюсь, — улыбнулся Стэнфорд и осторожно опустил на землю меня — красную, взъерошенную и злую.

Одернув форму, я тяжело выдохнула, устремив взгляд куда-то в сторону, только бы не смотреть на Стэнфорда. Ну, позорище же. Да еще и на глазах у сослуживцев. Сама виновата. Нечего было нарываться.