Лгунья

Куснув плод третий раз, девушка подняла глаза на небо и замерла. Высоко в вышине, среди завихрений снега, кружила большая птица. Майяри сглотнула и поспешила поглубже забиться под сень дерева.

Больших птиц — поодиночке или парами — она видела уже третий день подряд. Так бы всё ничего. Мало ли какие пташки тут водятся. Но эти летали и в сильный снегопад, когда поднявшийся ветер вызывал снежные завихрения. Какая нормальная птица высунется из укрытия с риском переломать крылья? Да и большие они очень…

Майяри напряжённо проводила птицу глазами и рискнула выбраться из укрытия, только когда она скрылась за снежной пеленой. Недоеденную абдарику она случайно сжала, и превратившийся в слякотный ком плод пришлось прикопать в снегу. Всё ещё нервно осматривая небо, Майяри продолжила путь, одновременно радуясь снегопаду, который скрывал её от чужих взглядов, и негодуя на него: зелёный тулуп уж больно на снегу выделялся.

Крупный ястреб вынырнул из снежного завихрения и неуклюже спланировал на крепостную стену. Часовые не преминули подшутить и посоветовали сбить лёд с перьев. Злобно наклекотав на шутников, ястреб вперевалочку двинулся к лестнице и уже оттуда слетел во двор к пылающему костру. Юнец, зябко притоптывающий рядом, тут же набросил на птицу покрывало, скрыв её полностью. Сквозь шум ветра послышался треск, и через минуту, кутаясь в ткань, на ноги поднялся мужчина. Ухнув, он подпрыгнул на месте и вприпрыжку помчался к дверям крепости. Уже внутри он сбил с босых ног снег и направился наверх.

Пыхнувшее из-за открытой двери тепло приятно согрело замёрзшие ноги и руки. Оборотень зашёл внутрь, тщательно прикрыл за собой дверь и повернулся лицом к начальнику. Тот, высокий черноволосый мужчина с орлиным профилем, сидел за столом, спиной к ярко горящему камину. Жёлтые глаза выжидательно уставились на подчинённого.

— Я опять её видел, — доложил оборотень. — Всё так же двигается на юг. Мне кажется, она избегает поселений.

— Похожа? — хаварий[1] кивнул на портрет девушки, нарисованный углём. Он висел на стене в окружении канделябров, и непосвящённый мог бы подумать, что это возлюбленная владельца кабинета.

— Не-а, — мотнул головой подчинённый. — Эта посытней будет, — он кивнул на портрет.

— Ну, за такое время могла и исхудать, — заметил хаварий. — Может, какие-то отдельные черты?

— Да в такой снегопад и не рассмотришь! — поморщился мужчина. — А подлететь ближе… Так она шугается!

— С чего бы? — протянул начальник.

— Да понятно, что с ней что-то нечисто. Вряд ли эта та девка, что харену Ранхашу нужна, но она определённо странная. Куда эта женщина тащится одна, да ещё в такую погоду? Она даже не оборотень.

— Уверен?

— На охоту ни разу не ходила. Подозрительная она какая-то…

Хаварий задумчиво уставился на портрет, словно спрашивая у него совета. Языки пламени причудливо плясали по полотну, придавая изображению несколько зловещий вид.

— Напишу харену, — решил хаварий. — Лучше ошибиться, чем упустить добычу.

Шидай вздрогнул от громкого удара в стекло.

— Вот негодники! — лекарь сердито поднял голову, решив, что это шалящие на улице детишки запустили снежок в окно, но увидел распластанного сыча.

Сыч нахохлился, вспорхнул с карниза и ещё раз попробовал пробить стекло. Шидай поспешил птице на помощь, пока та не убилась.

— О, Ранхаш, тут письмо, — лекарь ловко обманул агрессивно нацеленный на его палец клюв, стащил с лапки птицы футляр и кинул его на стол. Сыч разразился бурей негодования и возмущённо захлопал крыльями. — Вот же бестия!

Ранхаш оторвался от бумаг и, распаковав послание, вчитался в него. Холодное его лицо почти тут же дрогнуло.

— Что там? — моментально заинтересовался Шидай.

Харен сперва полностью прочитал письмо, а потом всё же соизволил ответить.

— Хаварий Глод сообщил, что они уже несколько дней наблюдают на своей территории странную девушку. Она не оборотень, путешествует одна и избегает поселений. Он не уверен, что это Амайярида. Сходства с портретом почти нет.

— И что ты думаешь делать? Хотя кого я спрашиваю! — лекарь закатил глаза. — Мне собираться? Ты же ведь сам захочешь проверить?

Ранхаш кивнул.

— Предупреди данетия Трибана. Нам будут нужны драконы.

— И очень тёплая одежда, — протянул Шидай и, заметив тяжёлый взгляд господина, добавил: — Что ты на меня так смотришь? Наверху будет очень холодно, а до Тривийской заставы три дня лёту.

Через три дня снег сменился дождём. Осень словно бы вспомнила, что пока ещё её время, и вступила в схватку с зимой. Та сдаваться не спешила, поэтому дождь был со снегом, отчего стал ещё противнее. Майяри уже не пыталась сушить одежду и лишь раз за разом грела себя магией. Деревья без снежных шапок разом стали каким-то голыми, и лишь часть из них продолжала стойко щеголять пожухшей листвой.

Девушка окинула небо взглядом, выискивая больших птиц. Они всё ещё продолжали появляться. Майяри даже казалось, что их стало больше и летали они чаще. Конечно, может быть, где-то здесь находится община каких-то неведомых ей пернатых, но девушка не смела надеяться на такую удачу. Может, она просто зашла на территорию излишне бдительных оборотней? Уйдёт, и они перестанут её преследовать.

Девушка ещё раз осмотрелась и увидела далеко на севере крылатые точки. Как-то их в этот раз многовато… Оглядевшись, Майяри оценила крутой берег бурной реки, что текла по её левую руку, и посветлевший лес, зеленеющий густым ельником, что был по правую, и двинулась в сторону последнего. Добравшись до полосы кустов, девушка опять вскинула голову и в недоумении нахмурила брови.

Крылатые точки стали больше, и теперь Майяри понимала, что они от неё довольно далеко. Это что же за птички такие? В голове как вспышка мелькнуло яркое воспоминание.

Яростный рык, гибкое, извивающееся в воздухе чешуйчатое тело и крики: «Хватай её! Хватай!».

Майяри отшатнулась и бросилась в лес. Драконы!

Оказавшись в ельнике, девушка бросилась на землю и по влажной земле забралась под низко висящие еловые ветки. Но укрытие ей не понравилось. Она вылезла из него и, лихорадочно осматриваясь, попыталась найти более надёжное. И оно нашлось! Под огромной елью друг на дружке лежали три более мелкие ёлки, видимо, поваленные ураганом. Сверху они были густо покрыты еловым опадом, и Майяри поспешила забраться под них.

Сердце гулко стучало, а пальцы сотрясала мелкая дрожь. Что здесь делают драконы? Что им здесь понадобилось? Некстати вспомнились птицы, что нервировали её все эти дни. Не зря они кружили! Майяри почувствовала, что неконтролируемая паника захлёстывает её, и прикрыла глаза, заставляя себя успокоиться и подумать о чём-то насущном.

— Холодно, — тихо пробормотала она. — Да, мне холодно.

Девушку так трясло, что она не сразу смогла обратиться к своей силе и согреть тело и одежду блаженным теплом. Вместе с холодом отступила и бесконтрольная паника. Майяри заставила себя вспомнить, что много раз оказывалась в подобных ситуациях, давно бы пора отучиться дрожать.

В своём укрытии она просидела до самой ночи, так и не рискнув выбраться наружу. В какой-то момент ей показалось, что над головой прошелестели крылья, но она лишь глубже забилась под деревья и затаилась. Только в ночной темноте девушка посмела покинуть своё убежище и продолжить путь. Её всё ещё потряхивало, но уже не так сильно. В конце концов, мир на ней не сошёлся. Возможно, это был просто отряд, направляющийся на одну из застав.

Хаварий Глод лично вышел встретить прибывшего харена. Дюжина драконов только что опустилась на крепостной двор, и юркие, размером с лошадь, ящеры возмущённо рычали и рвались обратно в небо. Видать, не налетались.

Харен покинул седло одним из первых. Выстуженная левая нога ожидаемо подводила его, но Ранхаша это не остановило. Почти не сгибая её в колене, он направился к хаварию.

— Хаварий Глод?

— Верно, — отозвался тот. — Вы прибыли очень быстро. Мне даже неловко. Вдруг я оторвал вас от дел по пустяку.