(Не) люби меня

— Нет, что вы, — он покачал головой. — Просто удивлен, откуда в столь юном существе столько мудрости.

Жозеф придвинул два кресла поближе к креслу, в котором расположился его величество, и я села напротив, сложив руки на коленях.

— Моя жена очень умная, — похвалился Жозеф так же горделиво, как до этого хвалился убитым лисами. — Она прочитала кучу книг, а ее отец в молодости состоял канцлером при короле.

— Это похвально, когда отцы уделяют образованию дочерей столько внимания. — сказал король и взял еще дольку яблока, не спуская с меня глаз.

Под этим пристальным, испытующим взглядом я почувствовала себя голой. Этот взгляд поглаживал, ощупывал, его можно было ощутить кожей. Невольно я провела рукой по щеке, будто прогоняя назойливую муху.

— На самом деле, это заслуга моей матери, — сказала я. — Отец уделял внимание воспитанию моих братьев, а мама занималась мною и сестрой. Но сестра намного младше меня, и чаще всего я гостила у родственников мамы, в Лаллапуре.

— Я помню, — кивнул король. — Пальмы, слоны и экзотические танцы.

— Про танцы речи не было, сир, — я не удержалась и покраснела, вспомнив прошлую ночь.

— Возможно, я что-то перепутал, — милостиво согласился он. — Но может именно поэтому вы и отличаетесь от наших женщин, леди Диана? В нашем королевстве женщины не слишком стремятся блистать знаниями и остроумием.

— Возможно, это не вина женщин? — предположила я. — Может. это происходит именно потому, что северные обычаи так отличаются от наших.

— Мои соотечественники убеждены, что при дворе вашего короля царят разврат и беззаконие, — произнес король с самым невозмутимым видом.

— Ничего подобного! — ахнула я возмущенно.

Жозеф тем временем налил еще вина и принес все блюдо с фруктами на столик, предлагая его величеству то нож, то салфетку.

— Наш король считает, что чрезмерные ограничения лишь вредят морали, — бросилась я защищать свою родину. — Но никто не нарушает законов порядочности, можете мне поверить.

— У них там женщины разговаривают на равных с мужчинами, — тут же поддакнул Жозеф. — Я слышал, как одна леди спорила с королевским министром о войне.

— Было и такое? — короля эта новость, казалось, позабавила.

— Она не спорила, — поправила я мужа, — а всего лишь выражала свою точку зрения… отличную от взгляда господина министра. Речь идет о госпоже де Феррер, она изучала труды древних историков и сама участвовала в осаде крепостей. И, смею сказать, в конце концов, министр принял ее доводы и признал, что был неправ.

— Уверен, что это больно ударило по его самолюбию, — усмехнулся король.

— Если и так, он тактично об этом промолчал, — сказала я.

— Тогда я понимаю, почему вы ведете себя столь смело, — сказал он, чуть подаваясь вперед. — Ваш король позволяет своим подданным вольности. Но в нашей стране король — первый после бога, и все его желания должны исполняться. А вы разговариваете со мной, как будто я простой смертный.

— Простите, ваше величество… — забормотал Жозеф. — Она больше не посмеет…

— Но разве вы не смертны? — спросила я, выдерживая взгляд короля. — Над вами небеса того же цвета, что и надо мной, и над последним нищим.

— Ди!.. — зашипел на меня муж точно так же, как шипела свекровь.

— Мне нравится ваше прямодушие, леди. — король указал на опустевший бокал, и Жозеф налил еще вина. — И ваша смелость, черт побери, тоже нравится. Но вряд ли она понравилась бы мне в ком-то другом.

— Сильные мира сего многое прощают красивым или умным, — ответила я, склоняя голову. — Если что — это не моя мудрость, так говорили на родине моей матери еще тысячу лет назад.

— Правильно говорили, — король выпил вино залпом, поморщился и взял протянутый Жозефом ломтик лимона, чтобы освежиться после вина. — Тогда и я буду откровенным. Сказать по правде, я пришел, потому что мне понравилось беседовать с вами. В последнее время таких людей, которые были бы мне интересны, все меньше и меньше. Я хотел бы посещать вас и впредь, пока вы гостите в моем замке.

— О, это огромная честь, сир, — голос у Жозефа задрожал от волнения. — Вы можете приходить к нам, когда захотите. Ведь это ваш дом, и мы всего лишь пользуемся вашим гостеприимством.

Я промолчала, потому что не была впечатлена так, как мой муж Если и мне быть откровенной, то едва ли я хотела видеть ночью в своей спальне чужого мужчину.

— Но твоя жена молчит, — король кивнул в мою сторону.

— Ди тоже будет счастлива, — уверенно заявил Жозеф. — Ди, скажи.

И мне пришлось отвечать.

— Конечно, я буду рада видеть вас, и буду счастлива, если смогу развлечь вас беседой, — сказала я. — Прошу только выполнить мою просьбу…

— Какую? — казалось, король весь обратился в слух.

— Когда захотите нас навестить… в вашей спальне, — я смягчила слова улыбкой. — предупредите хотя бы за четверть часа, чтобы я успела привести себя в вид, приличествующий жене лорда.

— Его величество ведь сказал, что и так… — начал Жозеф.

— Просьба принята, — перебил его король в третий раз. — Сожалею, что доставил вам беспокойство. Я должен извиниться, и пусть моим извинением будет особый подарок…

— Вы так щедры, милорд! — воскликнул Жозеф.

— Не надо подарков, — возразила я, предостерегающе глядя на мужа. — Вы ничем не обидели нас и не побеспокоили.

— Ноя настаиваю, — возразил уже король.

— В наших краях, — назидательно сказал Жозеф, — отказываться от королевских милостей — означает оскорбление. Мы же не хотим оскорбить его величество?

— Это лестно, сир, но совершенно излишне, — попыталась я объяснить. — Я и мой муж любим и почитаем вас безо всяких подарков…

— Не отказывайтесь, леди, — глаза короля затуманились, и я посчитала, что виной всему выпитое вино. — Тем более, я уверен, что угадаю с этим подарком больше, чем с лисьими шкурами. Верей, — он указал моему мужу на дверь, — выйди и возьми у сэра Лимерика лютню.

— Лютня?.. — я непонимающе посмотрела на короля, а Жозеф уже вскочил и подбежал к двери.

— Верей рассказывал, что вы любите музицировать. Вот я и подумал, что вам приятно будет получить в подарок лютню. Она сделана лучшими придворными мастерами и звучит чудесно. До сегодняшнего вечера она была моей.

— 0… -я не нашлась с ответом, пораженная до глубины души. Король решил подарить мне свою лютню? И в самом деле, очень щедрый подарок! Я бы не смогла расстаться со своими музыкальными инструментами, они были словно частью меня самой.

Жозеф почтительно принес и положил королю на колени прекрасную лютню светлого дерева, инкрустированную перламутром.

— Струны серебряные, — сказал король, касаясь их пальцами. — От этого и звук чарующий. Не находите?

Он заиграл что-то нежное, трепетное, и серебристая музыка наполнила комнату.

Мелодия простая, но такая притягательная, и в самом деле чарующая. Она звала, она тревожила сердце, и я заслушалась, удивляясь, как эти мускулистые крепкие руки могут держать музыкальный инструмент с такой нежностью. Как эти сильные пальцы могут касаться струн так ласково, что лютня пела, казалось, человеческим голосом.

Музыка закончилась, и я словно очнулась от волшебного сна.

— Это просто чудо, — сказала я, глядя на короля восхищенно. — Ваши руки… Они творят чудеса!..

— Вы думали, они умеют держать только меч и арбалет? — усмехнулся он. — Но ваши глаза сияют. Значит, подарок понравился?

— Давайте будем считать, что подарком была эта чудесная мелодия, — ответила я. — После того, что я услышала, я не осмелюсь принять у вас лютню. Забрать ее — все равно, что забрать у вас возлюбленную.

— Это всего лишь лютня, — покачал он головой.

— Ди, прояви вежливость, — шепнул мне муж, — отказываться неприлично.

— Нет, — я была тверда в своем намерении. — Его величество и так сделал нам королевский подарок, почтив присутствием. Но мне бы хотелось выучить эту мелодию, сир, что вы играли.

— Это вряд ли, — сказал он, и я снова почувствовала, как его взгляд скользнул по моему лицу — медленно, словно ощупывая. — Мелодия, кажется, простой, но сыграть ее сможет не каждый — аккорды слишком сложны. Ваши нежные пальцы вряд ли смогут их взять. Убедитесь сами, — он передал мне лютню, а сам поднялся из кресла и встал позади меня, взяв мою левую руку и положив ее на гриф.