Несколько неспокойных дней

— Ну да. — Дежурила у них в группе только одна на все три отделения, хотя обычная смена три человека. Она самая слабая и отстающая.

— Вот! И назначили их на дежурство не по графику, а по решению наставницы. Я права?

— Да. — Точно, из-за этого весь график пришлось сдвигать, и она сама попала на дежурство сразу после праздника, хотя должна была дежурить непосредственно перед ним.

— Потому никто не боится. Подумаешь, заметят, что ты была в комнатах! Я слышала, что наставницы следят за всеми на празднике, и если пара несовместима, то её разбивают заранее. Не зря их так много там, дежурят и сменяются раз в час. А раз никто не подошёл к тебе, пока ты танцевала с парнем, значит, выбор был одобрен. Можно идти с ним, куда хочешь: хоть сразу в комнаты, хоть к алтарю давать клятвы ритуала, а потом уже в комнаты.

Так вот почему медик была в курсе, что я танцевала и целовалась с парнем. И она ещё и удивилась, что у меня мужчины не было. А как она ехидничала на моё искреннее возмущение. Так они всё знали! Почему же тогда они допускают, что девочек бросают сразу после начала ритуала? Никому нельзя верить, даже наставницам. Кругом обман и предательство!

— Но один человек не может начать ритуал сразу с несколькими, это же запрещено! Раз за нами следят, то сразу бы такое увидели.

— Это одновременно с несколькими начать ритуал нельзя, а вот если прервал один, то вполне можно сразу же начать второй. Чтобы ты знала, «лучшую ученицу» искали не только в твоей и моей группе. В четвертой тоже двое ими назвались, только они сразу пошли в комнаты, даже не начав этого «секретного ритуала», потому были посланы ловить искры в этот же вечер. И этих двоих тот парень по очереди водил в комнаты. Сначала одну повёл, потом скрылся от неё в дым и сразу ко второй. Обе страшненькие, он их, говорят, только далеко после полуночи уже встретил, и обе ни с кем даже ни разу за это время не потанцевали. Они уже были на всё согласны, даже не танцевать или к алтарю, а сразу в постель. Дурочки!

— Всё равно, пятеро — это очень много. — Ей не хотелось верить, что всё это сотворил только один человек. И с ней-то он не прерывал ритуала, да и с девочкой из шестой тоже, раз она пошла с ним в постель только недавно. — Я думаю, этому парню сказали, чтобы он выбрал лучшую ученицу третьей группы. — Решила она озвучить свою версию, над которой уже давно думала. — А остальные услышали это и решили подшутить или сделать назло, потому тоже стали искать меня.

— Знаешь, а я как-то об этом не подумала. — Старшая шестой группы задумалась, а потом кивнула головой. — Это вполне в стиле парней — устраивать вот такие вот шутки, папа рассказывал и не такое. Или могли это сделать на спор: кто больше найдёт «лучших учениц» и сводит их наверх. Надо узнать в других группах, были ли там «лучшие ученицы». Ты же со своим до утра обжималась по углам?

— Нет. Мы расстались через час с небольшим после начала праздника. — В самом храме она на время не смотрела, но когда вернулась в комнаты, автоматически посмотрела на часы у входа.

— Да-а? — Протянула старшая шестой. — Знаешь, а нашу он прихватил примерно через полтора часа после начала. Спроси у вашей, во сколько он к ней подошёл, а то я начинаю думать, что пять девушек за ночь — это на самом деле не так и много.

— Он со мной не прерывал ритуала, так что это не может быть один и тот же человек. Да и вашу он послал за искрами только недавно.

— А вы клятвы огню давали? Подарками Выбора обменялись?

— Нет. Он попросил, чтобы ритуал остался в тайне, а у алтаря было много народу. — И эту тайну она сейчас разбалтывает чужому человеку. Нет, старшая шестой умная, она никому больше не расскажет.

— Тогда не вижу препятствий, раз нет свидетелей клятвы, а подарки не подарены. Хотя, может действительно это были разные люди, сейчас не узнаешь. Ни одна толком не может описать его внешность, кроме слов «взрослый и очень красивый». Я даже цвет волос не смогла выяснить. Все трое только говорят, что ясно помнят одну прядку в чёлке.

Прядка в чёлке? Да, так и было. Она ещё тогда, во время танцев всё смотрела на его челку и удивлялась выбору места для окрашивания. Даже решила тогда, что когда у неё родится сын, и получит первый уровень, она сама ему покрасит именно чёлку. Но это она рассказывать не будет. И описывать внешность своего избранника — тоже, хотя ясно её помнит.

— Я у своей выясню, во сколько она познакомилась с тем парнем, а про внешность она не расскажет. Мы уже спрашивали, говорит, что обещала молчать о том, кто он.

— Так она знает, кто он? Кому обещала? Это что-то новенькое, остальные просто не знают его.

— Думаю, наставницам обещала. Если бы парню, рассказала бы своим обязательно.

— Согласна. Тогда я побежала. Хочу ещё в первую группу успеть зайти, пока меня наставница в комнатах не хватилась, она бывает посередине ночи заходит и пересчитывает всех.

— Хорошо. Завтра я занята, давай послезавтра встретимся и обменяемся информацией.

— Ладно. Всё, я убежала. — И девочка действительно рванула с места, как на прохождении полосы.

Кто бы посоветовал, как ей теперь поступить. Скоро рассвет, может свет звезд поможет принять решение? Её любимое место совсем рядом.

И вот она сидит на крыше и думает, что же делать.

Красный рассвет. Рассвет в таких тонах всегда несёт неприятности, но лучше уж они, чем неизвестность.

Пожалуй, она не будет расспрашивать потерпевшую в их группе. Если это был кто-то другой, а не её избранник, то ей совершенно не интересны чужие проблемы. У них есть секреты от своей старшей — вот пусть сами их и решают.

А своему парню она задаст все вопросы лично. Пришла пора выделить время на встречу надеющихся. Заодно и повидает того, о ком мечтает уже столько дней.

*****

— Почему ты выбрал именно это место? — Она с интересом оглядывала, нависающие над полянкой деревья, и скамейку, стоящую в густой траве. Даже не подумаешь, что в центральном парке есть такие укромные уголки.

— Тут нам никто не помешает. — Верно, можно будет спокойно поговорить, тут наверняка нет камер, как в расположении интерната.

— Нам нужно поговорить. — Она аккуратно села на скамейку и начала говорить серьёзным голосом, но в ответ этот парень просто захохотал.

— Какая ты серьёзная. Давай ты не будешь делать вид, что взрослая, и мы просто сделаем то, зачем сюда пришли. — Он сел рядом, но она отсела.

— Я пришла поговорить. Точнее, задать тебе вопрос.

— Потом можно и поговорить. Я знаю, вас всегда тянет на разговоры после этого.

— Не понимаю, о чём ты. — Он пытается её сбить, но она уже настроилась не обращать внимания ни на его улыбку, которую так часто вспоминала, ни на то, что от взгляда на его тело у нее подкашиваются ноги. — Я хочу спросить: ты знаешь, кто на Празднике Единения разыскивал лучшую ученицу третьей группы, а потом водил всех, кто назывался ею, в постель?

— Ой, да ладно! Я это был, чего такого. Я за праздник задал это вопрос больше чем десятку разных девок, и больше половины сказали, что это она и есть.

— И что, ты всех их водил наверх? — Она не могла понять, неужели он не понимает, что это неправильно, так нельзя поступать с девочками.

— Да они сами этого хотели! — Какая неприятная улыбка. Наглая и раздражающая. Что с ним случилось за эти дни, если он теперь начинает вызывать у неё такие неприятные чувства. — Даже была одна, что строила из себя недотрогу на каждой встрече надеющихся, но потом, когда я послал её искры ловить, сама написала и предложила.

— И сколько их всего было, этих согласившихся? — Кроме неё, они нашли ещё четверых, но это меньше, чем «больше половины» десятка.

— Да какая разница? Сколько было, никто не отказался, кроме тебя. Но сегодня, я надеюсь, мы исправим это недоразумение. — И он опять скривил губы в этой неприятной улыбке, что всё томление у неё окончательно прошло, а сама она успокоилась.

— Ты должен сначала закончить ритуал со всеми, кого обманул. — Она давно решила, что потребует от него именно этого. Да, как только она сдаст на второй уровень, у них сразу будет большая семья, но она готова потерпеть других ради справедливости.