Страница 39 из 112
— Тут всё точно так же. Ты учишься, и, даже если не пройдёшь полосу к одной женщине, пройдёшь к другой. Во второй раз будет проще. Эти испытания редко когда сильно меняются.
— А какие обычно?
— Помощь делами и деньгами. Иногда нужно сочувствие, но это редко. — Потом так хитро посмотрела на меня и сказала своим мягким голосом, добавив в него доверительности. — Некоторые мужчины всё это заменяют обещаниями. А мы верим!
— Ага. — Даже почесать в затылке захотелось, хотя движение для меня и нехарактерное: Слер на меня плохо влияет. Получается, «нечего надеть» — это не настоящая причина. А почему тогда до сих пор нет сообщения от неё? Мы же договорились, что она выбирает едальню. Стандартное время обеда уже началось, а сообщения всё нет. — А если она решила пойти с другим?
— Как ты думаешь, она считает, что он лучше, чем ты?
— Да. — Тут без вариантов. — Она говорит, что он красивый, мягкий и деликатный. — Эх. Перечисляя все эти достоинства, которых у меня никогда не было, оставалось только тяжело вздохнуть. — И добрый.
Вот последнее — и не будет. «Не надо путать справедливость и доброту». — Говорили мне и тренер и мама. И добавляли при этом: «Доброта для воина — признак слабости». А что совсем невероятно, с последним утверждением и Грей полностью согласен.
— Тогда она действительно должна была тебе сообщить, что планы у неё поменялись, и ты провалил своё прохождение. Если не сообщила, то ещё не выбрала между вами. Девушки могут долго выбирать между несколькими мужчинами. И опаздывать с ответами, это их право.
— А если она так и не сообщит?
— Значит, ты ей не был нужен совсем. А тебе не нужна такая женщина. — Это мама Мили добавила. С виду серьёзная, а саму очень забавляет этот разговор. Смеётся и умиляется.
— Подожди. — Повернулся я к ней. — Но ведь мы с ней договорились. Это же нарушение всех дипломатических протоколов! Я бы обязательно вовремя сообщил, чтобы она зря не ждала. А она, получается, может и не сообщить?
— Договариваясь с любой девушкой на словах, помни: все права — это права только для девушки. А все обязанности — только твои. — Это опять Велия. — Если ты не можешь встретиться — обязан вовремя сообщить, иначе провалишь испытание. Она же имеет право не сообщать или опоздать с этим.
— Но ведь это не честно! Почему это в этих испытаниях права только у девушки? Это глупые правила, надо их изменить.
— Нет, всё честно. Такое отношение — это тоже часть испытания. С тем, кто дойдёт полосу до конца, она поменяется. У неё будут только обязанности, а у него — только права.
— Это и будет семейная жизнь. — Добавила Милисандра.
И вздохнула. Разговор её уже не забавлял, а в душе начала проявляться непонятная грусть.
— А если испытания слишком лёгкие, значит, в конце тебя ждёт ловушка. — Велия перестала улыбаться. Она не читается, но по лицу видно, что хочет, чтобы я это запомнил.
— Обязательно?
— Нет, конечно. — Милисандра, видимо, решила смягчить слова охранницы. — Женщины бывают разные. Есть и те, кто себя не ценит, и только потому упрощает испытания.
— Как было у тебя с папой? — Вспомнил я, что она сама пришла к папе.
Скоро у меня голова отвалится, если так буду постоянно ею вертеть.
— Нет, там было немного по-другому. В случае с твоим папой, я, можно сказать, упростила испытание специально для него. Для меня он давно его выиграл, только не понимал это, чурбан недогадливый! Хорошо, что Викта ему разъяснила, иначе я даже не знаю, как бы всё у нас сложилось. Я очень ей благодарна.
— Но всё равно помни: если девушка сама предлагает себя, значит, вероятность ловушки очень велика. — Велия своим добрым, но решительным голосом словно поставила точку в разговоре.
Оставшееся время все молчали, думая каждый о своём. Я лично был просто расстроен. Даже пытался себя заставить перестать думать о том человеке, с кем я соревнуюсь за внимание Куанг, но получалось плохо. С одной стороны, проиграть какому-то неизвестному было обидно. С другой, я — руководитель, могу воспользоваться своим положением и поломать чужую дружбу. Знаю даже несколько способов, меня этому учили. Учили долго и тщательно. В дипломатии даже целый отдельный раздел есть про «разделяй и властвуй».
— Приехали. — Негромко позвала меня Милисандра, глядя при этом очень сочувственно. Хорошо, что не стала ничего спрашивать.
Так и вышел из мобиля, сопровождаемый двумя потоками эмоций: один сочувственный, другой насмешливый. Посмотрел на загадочный «восстановитель». Ничего примечательного и необычного. Внешне — совсем, как обычная едальня в столице, я видел кучу изображений, но бывал только в той, что в детском театре. Внутри, оказалось, тоже ничем особым не отличался. То же меню на экране, тот же белый пластик на столах, обычные стандартные стаканы на ножках, из обычного стекла. Тот же развоз еды на автоматических тележках. И в чём разница между едальней и восстановителем, кто мне объяснит?
Сидел, ел привычные макароны и думал. Куанг уже очень взрослая. Ей восемнадцать, замуж давно пора. Мама Мили начала жить у нас в шестнадцать, на два оборота раньше. Я этого не помню, маленький был, но столько раз слышал рассказы о том скандале, что могу быть свидетелем, как очевидец. Может, это хорошо, если мой первый работник будет счастлив в семье? Впоследствии, таких как она, появится много. Не могу же я создавать своё окружение только из одиноких! Или могу? Вот когда буду искателем — то да. В команду нужно набирать одиноких, это все говорят. Но я же сначала должен заработать много денег, помочь Куанг в её задаче по восстановлению её рода. Или теперь не должен, раз у неё другой помощник? Пусть он теперь занимается этим, а я буду готовиться в искатели.
— Валя, хватит дуться.
— Что? — Милисандра неожиданно вырвала меня из построения планов на будущее.
— Ты молчишь уже час. Раньше я такого ещё не видела!
Конечно не видела, сама молчать больше десяти минут не в состоянии. Удивительно, что сейчас выдержала столько. Да и не час, мы только полчаса как приехали сюда.
Нет, на неё я обижаюсь зря. Вон как она меня жалеет. А Велия только надсмеха… Не понял. Я же не должен её чувствовать! И не чувствую. Но я же помню, выходя из мобиля, я поймал два потока, направленных на меня. Водитель! Он слышал все наши разговоры, перегородка там ненастоящая. Я совершенно забыл, что это не домашний мобиль, где перегородка даже мои способности экранирует.
— Я задумался. — Может предупредить Милисандру, что водитель подслушивал?
— Она тебя не достойна. — Сочувствие и радость — странный набор эмоций. Это она про Куанг? Или про кого-то ещё? Я уже запутался. Её зацикленность на моих знакомых девочках начинает обескураживать. Неужели нельзя поговорить о чём-то другом? Я бы хоть отвлёкся. Девочки — это постоянное расстройство. — Ты у нас самый лучший, поверь. — Эх, если бы это было действительно так.
А мама Мили в это искренне верит. Так тепло от этого стало. Осталось поверить мне.
— Для всех мам их дети самые лучшие. — Решил немного поворчать я.
— Мы тоже считаем, что ты лучший. — Слова Велии подняли мне настроение, но потом я задумался.
— Лучший я среди кого?
— Среди многих. — Понятно. Многих, но не всех. Вот стану я героем галактики, буду лучше всех. Но для этого надо вырасти, значит «быть лучше всех» откладывается до повзросления. А пока — тренировки. Герой должен много знать и уметь, а я опять занят разной ерундой!
Пиликнул брасик. Если это опять Слер, то я ему напишу всё, что думаю. А думаю я сейчас о нём не очень хорошо. Где там мой инфор…
Оказалось, что Куанг всё же объявилась. Глянул время — стандартный обед заканчивается через пятнадцать минут.
Куанг (секретарь) > Приветствую, мой Принц. Я готова идти с тобой, куда скажешь.
И куда её позвать? Если дать указание, как подчинённому, то какое? Скажу: иди к тому, с кем собиралась встретиться? Глупо это как-то. И почему она не написала про обед? Она забыла, куда мы собирались? Хотя, обед уже почти закончился, она, видимо, уже пообедала с тем человеком, а со мной — это работа. У меня тренировка по плану. Отложить? Но тренировка — это не то, что можно постоянно откладывать. Я же собирался стать героем галактики, а сам тренировку хочу пропустить. Нехорошо. Или один раз можно? Что тогда ей написать? Так, она же теперь мой секретарь, вот пусть и думает.