Несколько неспокойных дней

И я поднял экран, обрывая связь. Не знаю, как потом снова подключиться, но разберусь. Вряд ли это будет так уж сложно, а смотреть или слушать про наряды мне точно не хочется. А, вот и Нирона вышла. В эмоциях злость и облегчение. На меня даже не взглянула, сразу бросилась к выходу с этажа.

Толпа засуетилась, кто-то кого-то зовёт, кто-то кому-то что-то объясняет. Ничего не понятно. Опустил экран, решил разобраться с той картой, на которой камеры были. Ага, снизу опять мигает инфор Куанг. Не смог устоять, моргнул выбор — включились камеры. Оказывается, установить связь очень просто, она сама устанавливается.

Народу уже восемь человек, кто-то ещё пришел. На кроватях наваленная куча одежды частично переместилась на пришедших, частично свалена на второй кровати. Точно, пришли из магазинов, перекладывают с одной кровати на другую уже примеренное. Куанг стоит с застывшим взглядом. Потом оглядывается и говорит:

— Я никуда не пойду. — Но её, по моему, никто не услышал. Да мне кажется, только Слер и сможет перекричать этот гомон. И то, не факт.

Бедная девушка выглядит очень потерянной. Неужели, они не могли устроить просмотр покупок у себя в комнатах? Вот ей суют в руки какую-то одежду, но когда она мотает головой, отворачиваются. Спрашивают мнение о каком-то крохотном кусочке кружевной ткани, но она пожимает плечами. Ещё раз оглядывается, медленно набирает воздуха…

— Я никуда не пойду!

И вот тут и наступила тишина. Как же неудобно, что нельзя понять, какие чувства у тех, кто сейчас смотрит на Куанг.

— Почему? — Совершенно спокойно спрашивает у неё командир отряда. Она не особо высокая, так что я сразу и не обратил на неё внимания в толпе девушек-гигантов.

— Мне не в чем. — Трагедия слышна в каждом слове. Понятно, зря я её позвал обедать куда-то в незнакомое место. Надо запомнить, что девушку нужно приглашать только домой. И чтобы не ошибиться, приглашать не на обед, а на ужин. Решено, так и буду делать.

— Не беспокойся, в чём идти, мы тебе точно найдём.

— Спасибо вам всем, но я уже отказалась от свидания.

— Ну и дурочка. — Командир отряда повысила голос, хотя все и так молчали. — Девочки, разбираем свои вещи и выходим. Тренировка после обеда, не опаздываем. — И вышла из комнаты. Все стоят, и молча оглядываются друг на друга. Видимо, они все пришли похвастаться своими нарядами друг перед другом, а тут уже и расходиться пора.

— Валя, пойдём, нас уже звали. — Милисандра несильно дернула меня за рукав. Сделал прозрачным экран и посмотрел на нее. Ага, говорила мне, что невежливо с опущенным экраном, а у самой он до сих пор опущен!

— Когда? — Поднял я экран, отключая связь. — Давно?

— Ты был занят, я не стала тебя отвлекать. — А я, из-за разноголосия в комнате Куанг, не услышал.

— Я не сильно был занят, можно было и сказать. — На что она равнодушно пожала плечами.

— Это не на приём к Председателю Правления Корпораций опаздывать. Подождут пару минут. Заодно отдохнут.

Тётенька, которая вызывала всех, подошла к нам и встала неподалёку. Молча. Улыбается, а у самой в эмоциях злость и зависть. Безадресная злость… Где-то такое уже было. А, точно! На приёме у деда Нироны за него цеплялась женщина с красным ртом. У этой рот не красный, а вот эмоции как скопированы.

— Ну что, пошли? — Милисандра тоже подняла экран инфора, и немного расправила плечи. Она нервничает? Почему?

— Пошли.

— Проходите, пожалуйста. — Засуетилась злая тётенька.

Мы вошли, я огляделся. Столы, сидящие люди. В уголочке странный мужчина, прямо сверлит меня взглядом. Улыбнулся ему, чтобы показать, что я не боюсь, хотя какая-то робость присутствовала. Я не виноват, это Нирона меня заразила своим страхом.

— Проходи, не бойся. — Ага, мистер Хайдер. Точненько в середине стола сидит, значит, он — главный. А моник из них кто? Мне интересно посмотреть на его пластинку в голове.

— Да я и не боюсь. — И шагнул в стойке со сканером, встал по метке. Их используют при заключении сделок, так что я хорошо знал, что мне нужно приложить руку с правой стороны. Ой, я же поздороваться забыл.

— Здравствуйте. — Кланяться не стал, рукой махать тоже. Положил руку на сканер, мама Мили встала рядышком на вторую метку. Она нервничает, теперь я это чувствую чётко.

— Встань вот сюда и положи правую руку на… а, ну хорошо. — Говорит все фразы не думая. Видимо, до меня тут не было детей дипломатов, которые знают, куда вставать и куда класть руку. — Как тебя зовут?

— Валериус Айрани.

— Хорошо, сколько тебе оборотов, Валериус? — Странно, официальная клятва, а фразы, как при разговорной речи. В официальных документах всегда указывается, в оборотах какой планеты ведётся счёт времени.

— Если стандартных, то одиннадцать. — Решил всё же уточнить я свой ответ. Дипломатия не терпит неточностей. Дед Нироны немного скривился. Эмоции не достают, но моё уточнение ему не понравилось. Никто не любит, когда ему указывают на ошибки.

— Ты раньше обучался в средней школе?

— Нет. — Пожал плечами. Я тогда, помнится, сильно переживал, но теперь уже успокоился. — Меня не взяли, сказали ещё мал.

— Средняя школа с двенадцати. Когда тебе будет двенадцать? — Ни за что не поверю, что они не знают когда у меня день рождения, но это же вопросы под протокол, так что отвечаю правдиво.

— Через двенадцать дней.

— Ты давно закончил начальную школу? — Если так подумать, то этот вопрос наоборот очень точный: в начальной школе я тоже не учился, но честно закончил, сдав все тесты и экзамены.

— Чуть больше стандартного оборота назад. — А продолжить учиться не смог, маленький был. Когда я уже вырасту, чтобы всегда быть большим. Для всего!

— Скажи, ты испытываешь какую-нибудь неприязнь к Содружеству? — Какой интересный вопрос. Если я отвечу под протокол «нет», получится, что я не человек вообще. Мне кажется, тут вопрос с подвохом, на проверку правдивости. Такое часто встречается в различных тестах и опросниках. Меня учили на них отвечать всегда правдиво, а вот на остальные — как выгодно.

— Бывает, конечно. — Не-ет, я явно ошибся. Это была не проверка моей сообразительности, раз внезапно ВСЕ члены комиссии как будто проснулись.

— Ты плохо относишься к Содружеству? — Неверяще спросил какой-то дедушка с добрыми глазами и сильной насмешкой в эмоциях. Очень сильной, до него было метров пять, а я чувствую, хоть и слабо.

— Я такого не говорил. — Возмутился я. Что за переворачивание моего ответа? Решили поймать меня в словесную ловушку? Не выйдет! — Я сказал, что эмоции, которые я испытываю к Содружеству, разные. Вопрос же был про то, живой ли я? Так вот, чаще мне всё равно, иногда мне нравится, но всякое бывает. А у вас разве не так?

Все начали переглядываться, послышались шепотки. Милисандра стоит рядом в растерянности, а дедок явно всё надсмехается в глубине души, хоть до меня только отголоски его эмоций долетают. И смотрит с улыбкой, но не на меня, а на мистера Хайдера.

— Что же, мы Вас поняли, мистер Айрани. — Этот дедушка и есть моник, вон и знак, который я не разглядел сразу, висит. Четыре луча как моник-сканер. Мастер, значит. И один, как моник-излучатель. Ученик. — Продолжайте, мистер Хайдер. — Кивнул он председателю.

Дед Нироны прокашлялся и задал следующий вопрос:

— Валериус, скажи, испытываешь ли ты… — тут он сделал паузу и уточнил, — в большинстве времени, неприязнь к руководству Содружества?

Тут я задумался. Это опять они просто так спросили или вот он, вопрос на проверку? Решил всё же уточнить:

— А к кому конкретно? Их там одиннадцать человек в совете, есть и совсем противные. — И видя их ошарашенные непонимающие лица, решил поделиться своим прошлым возмущением. — Один у нас дома, когда приходил в гости, сломал дом моего друга и даже не извинился!

— Кто это? Какой ещё дом? — Мне кажется, всеобщая волна растерянности просто затопила комнату. Только мастер-моник по-прежнему демонстрировал веселье, но его эмоции для меня теперь терялись среди волн других. Очень интересный человек. Но почему-то без пластинки в голове.