Несколько неспокойных дней

— Старшая! — Это уже ей. — К одиннадцати группа должна быть готова.

— Будет готова. — Кулак ко лбу.

Наставница ушла, а она повернулась к девочкам своей группы. Рассматривая их внимательным взглядом, она поймала себя на мысли, что ищет признаки того, что кто-то из них «был с мужчиной». Не может же такого быть, чтобы не было видимых изменений. Не важно каких, во внешности или в поведении. Это же такое событие в жизни!

— Кто не готов или у кого есть какие-то затруднения?

Никто не отозвался, да и вряд ли кто решится заявлять о проблемах за час до тестов. Не сдать вторую сложность в их возрасте это не позор. Наоборот, сдавших будет единицы. Бывали, говорят, такие потоки, на которых вообще никто не сдавал вторую с первой попытки.

— Тогда, по комнатам. Пока идём, старшие отделений распределите очередь в душ.

Ей самой он точно нужен. Очень хотелось смыть с себя неприятные ощущения от прикосновений медика, но она всегда идёт последней.

*****

— Третья группа к сдаче тестов готова. — Они построились перед входом на полосу, а она, как старшая, сделала доклад наставнице, принимающей физтест.

— Посмотрим, насколько готова, посмотрим. Сначала идут те, у кого самые плохие показатели, затем те, у кого средний балл. Последними старшие отделений. Старшая группы идёт замыкающей. Порядок понятен?

— Да. — Она ответила за всех, кинув кулак ко лбу, как и было принято в интернате. Тут не армия, всем кричать не надо.

— Тогда, первая пошла на стартовую позицию.

Девочки одна за другой уходили на сдачу зачёта, а она все ещё каждую рассматривала на предмет изменений.

Ну как так! Неужели нет ничего, что показывает, что девочка стала взрослой?

— Чего это она там застыла? — Наставница, стоящая рядом, с тревогой смотрела наверх. Там, где была перекинута между двумя высокими столбами тонкая полоска перехода, посередине стояла одна из её группы. Стояла не так, как обычно все останавливаются, стоя лицом к концу тонкой дорожки, балансируя руками. Нет, она стоит лицом к пропасти, потом, размахнувшись руками, молча прыгает с мостика вниз!

Общий визг, который, казалось выдали все видевшие это члены группы, оглушил её, хотя она чётко слышала раздражённый негромкий голос наставницы:

— Ещё одна. И чего они так любят именно этот переход?

Снизу поднялась сетка, в которой трепыхалось тело прыгнувшей, издалека похожей на пропавшую в сеть рыбу. Она что-то кричала, но было плохо слышно из-за поднявшего шума. Казалось, все заговорили одновременно, выдавая версии этого поступка, или просто высказывая свое мнение об уровне ума несостоявшейся самоубийцы.

— Старшая отделения, откуда эта попрыгунья и старшая группы со мной. Остальные собираются на финише полосы и ждут. Выполнять!

Команда заставила всех замолчать, и вся группа резко сорвалась с места. Если наставницы вспоминали воинские команды, лучше всё делать молча и бегом.

— Нет, не надо. Отпустите меня, я хочу умереть. Мне незачем жить. — Девочка, которую вытаскивали из сетки, временами бессвязно, а временами очень громко причитала своим тонким голоском, но наставницы ей не отвечали, делая своё дело, перебрасываясь непонятными фразами только между собой. Её поставили на ноги, затем их куратор подошла к ней и почти без замаха закатила пощёчину.

— Группа?

— Тре-тре-етья. — Захлебываясь в рыданиях ответила девочка.

— Отделение?

— Вто-второе. — Зачем они задают вопросы, на которые и так знают ответ?

— Старшие! Забирайте её и ведите к медику. Так, стоп! Что-то мне цвет её глаз не нравится. — Она силой открыла глаза девочке, потом опять резким голосом спросила. — Алкоголь пила?

— Не-ет. — Капризным плачущим голосом ответила девочка.

— Точно нет? А лекарства принимала? — Та вдруг перестала рыдать, посмотрела на наставницу и молча кивнула. — Что именно и кто дал? — Девочка набрала в грудь воздуха, но вместо ответа закатила глаза и просто упала, потеряв сознание.

— Ого! Неужели кодировка? — Произнесла загадочную фразу одна из наставниц. Она прыгнула к упавшей девочке, положила руку ей слева на грудь. — Сердце остановилось, точно кто-то из наших пошалил. — Девочка вдруг выгнулась, буквально встав на мостик головой и вытянутыми ногами, и громко закричала. — Держите её! — На её слова сразу же среагировали две другие наставницы, бросившись к девочке, а третья повернулась к ним.

— К медику мы сами её отнесём, а вы уведите группу в расположение. Выполнять!

Девочка вернулась в расположение только на следующий день. Она была смурной и подавленной, на всех косилась и молчала. Все решили не трогать её до вечера, если можно — сама расскажет.

Так и случилось. Уже после полуночи, группа собралась в комнате второго отделения, возле её кровати, а та сидела и молча лила слёзы.

— Не спрашивайте, кто он. Я обещала не рассказывать. — Наконец прервала она молчание, не выдержав требовательных взглядов.

— Никто ничего от тебя не требует, мы просто хотим помочь. — Одна из девочек решила её успокоить. Группа — это семья, а в семье не принято никого принуждать.

— Вы не понимаете. Мне уже ничего не поможет.

— А мы постараемся. — Голос другой девочки был просительным и жалостливым. Да, им всем было жалко свою подругу, но как помочь, если непонятно что случилось?

— Он сказал, что разочаровался во мне. Что я его обманула.

— А ты его обманула?

— Да! — Девочка, внезапно зло скривившись, крикнула в ответ. — А что мне оставалось делать? Он спросил, правда ли я лучшая ученица третьей группы. Да, я соврала, но он бы иначе сразу ушёл! При мне он спросил другую, а когда она сказала, что это не она, он обратился ко мне. Он бы ушёл и от меня, а я бы осталась. Осталась одна. Я не виновата, мне просто хотелось немного счастья. — И она опять залилась слезами. А потом тоскливым голосом продолжила. — Я думала, мы начнём ритуал, привыкнем друг к другу, потом будет уже не важно, лучшая я или нет.

— Так вы начали ритуал?

— Конечно. — Она быстро закивала. — Мы дали друг другу клятвы, только он попросил держать это в тайне, потому что ему не хочется быть хвастливым в глазах своих друзей. — Какие знакомые слова. Она начала подозревать, что знает, кто этот избранник их подруги.

— И ты согласилась это скрыть. — Кто-то из девочек не спрашивал, а утверждал.

— Да, я согласилась! — Та фанатично вскинула голову. — Да любая бы на моём месте согласилась. Я вообще была согласна на всё, лишь бы он не уходил. — Потом поникла. — Но он всё равно ушёл.

— И как он узнал, что ты его обманула? — Кто-то из девочек задал очень важный вопрос. Неужели кто-то из группы рассказал парню тайну своей подруги?

— Мы встретились на свидании надеющихся на следующий день после праздника. Он пришёл, а потом… А потом он говорит, что разочаровался во мне, что я не лучшая ученица. Что я врунья и неумеха.

— Неумеха? — Сразу несколько одновременно задали этот вопрос и засмущались, переглядываясь.

— Да, неумеха. Так и сказал. — Девушка опять начала скулить. — Ну почему, почему он со мной так?

— И что ты не умеешь? — Она начала подозревать, что знает ответ на свой вопрос, но всё равно его задала. Девочка посмотрела на неё, потом уставилась в никуда.

— Сказал, я не умею правильно любить, он разочарован и прерывает ритуал. Но я бы научилась! — Она с жалобным взглядом повертела головой, ловя взгляды окруживших её девочек. — Я готова что угодно для него сделать. — Опять взгляд в никуда. — Я и так ему ни в чём не отказала, пошла с ним в комнаты во время праздника, и на следующий день опять… Хотя наставница сказала, что за это в мирники сразу отправит. Плевать на это, он же воин, я думала, буду в его семье. Главное с ним!

Опять что-то знакомое. Её же тоже звали в комнаты.

— А с перехода ты прыгнула зачем? — Недоумённый голос одной из девочек задал вопрос, который интересовал их всех в первую очередь.

— Вы не понимаете! — Опять крик и злой взгляд. — Он не будет со мной никогда! На осмотре медик сказала, что я беременна. Понимаете! Беременна, а он прервал ритуал. Любимого нет, ребенка или заберут или уходить в мирники, но одной, без мужа. Лучше умереть!