Дети Мевы

Губы мальчика имели привкус темного пива и каких-то острых закусок. Руки его с жадностью мяли мою грудь. Неолетанки, хмыкнув, махнули на меня рукой… А ведь тело, накачанное амосой, недвусмысленно требовало разрядки. Только с Роджером такой мысли не возникло. Там, вообще, о сексе противно было думать.

Я подхватила мальчишку на руки. Мне надо протрезветь. Вот мальчик и поможет мне в этом. Пару часов хорошего секса, и я буду трезва, как стёклышко.

Роджер:

Объяснять что-то в дупель пьяному человеку очень неблагодарная работа. Особенно если он тебя всё равно не слушает, а ты не совсем понимаешь, на что он так рассвирепел. То, что Марика решила перейти от слов непосредственно к физическому воздействию, я заметил за мгновение. Только места для манёвра достаточно не было, и единственный выход оставался подпустить её чуть ближе, а потом огреть так, чтобы мало не показалось. Вообще, самый хороший способ тушить ярость пьяного, это крепкий удар. Лучше в нокаут.

С дракой я просчитался. В момент, когда Марикина ладонь сомкнулась у меня на лодыжке, а я прицеливался второй ногой ей в грудь, моё тело отказалось слушаться. Напрочь! Просто расслабилось и обмякло. Мешком грохнулось на ковёр, треснувшись затылком. А я просто глупо моргал глазами. Юбля! Ар!

Я много раз противостоял Марике на тренировках. Она учила меня обходить Ар. В основном, стиль мастера меча и другие простые стили. По-настоящему я с ней не дрался никогда.

И что теперь? Марика отпустила мою ногу. Но власть над телом ко мне не вернулась. Что это? Воздействие на расстоянии, или ей прикосновение нужно, вообще, только в начале? Меня трясло от страха. Тогда, с Аурелией, я хотя бы точно понимал, что она просто крадёт меня. А вот что собирается делать пьяная Марика? Что ей там померещилось, что я ей изменил? Ну, насколько помню, за измену неолетанки убивают своих мужчин. Только за настоящую измену, с неолетанкой!

Звякнула пряжка моего ремня. Марика грубо рывком перевернула меня живот. Не разговаривая со мной. Глухо ругаясь себе под нос на непонятном языке… Ремень обжигающе лизнул мою спину. Ай! Юбля!

Ещё немножко, и я начну истерически смеяться. От безысходности. От собственной беспомощности. Последний раз меня порол дед лет в тринадцать. Ай, юбля! И зачем я такой тяжёлый ремень взял. Твердила же мне девица в том магазине, что такое уже не носят. Юбля, ай! Вот послушался бы… Ай!

Правильно, рабов надо иногда пороть! АЙ! Чтоб не зарывались! Не думали, что им что-то позволено! ААЙ! Чтобы помнили своё место! АЙ! ЮБЛЯ! Чёрт побери…

Марика остановилась, резко выругавшись. Спина и задница горели неимоверно. Не-е, избавляться от таких ремней надо. Так живого места не останется! Юбля!

Раб! А ты что думал? Вот тебе реальность, парень! Марика вскинула меня на плечо, приложив плечом об стену. Юбля! Я не могу двигаться. Не могу сопротивляться. Даже сгруппироваться, чтобы не биться обо что попало, не могу. Даже поднять голову и оглядеться.

Скрипнула входная дверь. Тело окутала ночная прохлада. Марика вышла на улицу. Замечательно! Кто ещё в Кострах не ржал над Роджером? Глядите. Беспомощно болтается, перекинутый через плечо, как куль в тряпке. Располосанный ремнём, как ребёнок…

Марика медленно тащилась по улицам. Судя по звукам, по крайней мере, на праздник явить меня в таком виде она не собиралась. Уже радует.

Я с размаху влетел мордой в подушку. На руках защёлкнулись наручники. Ещё мгновение, и ко мне вернулась власть над собственным телом. Тьфу! Я повернул голову. Моя комната в Костровском доме Марики. Вон и вещи в углу валяются, как я их с утра бросил. Марика стояла у дверей, кажется, собираясь уходить.

Воспитательный момент исполнен. Зарвавшиеся рабы наказаны. Можно продолжать пить! Команда!

- Сколько возгласов о команде! Всё, иссякла команда?! Пороть и пристёгивать наручниками тебе привычней?

Марика скривилась:

- Кто бы говорил о команде. Получил, что хотел и всё, необходимость прикидываться отпала!

Это я получил? Если на то пошло, Даккар свою защиту ещё не получил. А вот власть Великой Марика уже получила.

- Марика, очнись! Я всего-то трахнул женщину!

- Ты трахнул амазонку! Причём самого назойливого моего врага!

Конец фразы я слышал уже из коридора. Дверь за Маркой захлопнулась.

Юбля!

Оставшись один, я рассмеялся. Ну, парень, у тебя было желание куда-нибудь смыться с сегодняшнего праздника? Вот ты один! М-да! Я всегда знал, что Марика с заскоками, но то, что она станет ревновать меня к амазонке и устраивать тут из-за этого… А ведь, когда вернётся, придётся перед ней извиняться, – дело с Даккаром ещё не закончено, и мне нужна её помощь. Юбля! Сам себя презираю за такие мысли.

Глава 29

Марика:

Я сидела на полу. В окна заглядывал рассвет. На широкой кровати в шёлковых простынях спал даккарский мальчик. Понятия не имею, даже как его зовут. Не спрашивала! Чувственный, горячий, очень открытый… но голову мою занимал не он. Где-то в этом же доме был прикован к кровати другой мальчик. Мальчик, который интересовал меня намного больше. Роджер!

Мой гнев на его измену утих. Теперь я опять осознавала, как сильно люблю его. Так сильно, что, кажется, готова простить всё, что угодно. Так сильно, что сейчас я кусала локти, что вспылила, что посмела поднять на него руку. Он ведь гордый, не простит!

В конце концов, я сама виновата: я в пять раз его старше, могла бы подумать заранее о такой возможности и понятным языком объяснить, что можно, а чего нельзя. Он ведь, действительно, мог не знать! Он ведь совсем по-другому смотрит на мир. И в его картине мира никаких вопросов по этому поводу не существовало. Амазонка – женщина, значит, не запретна для секса. А в социальное устройство САП, положение хозяйки, вопросы собственности на мужчин, он не вникал. Амазонки уже почти двести лет живут с неолетанками одним обществом. Вернее, наоборот - неолетанки с амазонками. Это нам пришлось научиться считать друг друга равными. А это значит и равно ответственными в вопросах прав на мужчин. Артемида, конечно, это хорошо знает. Эта собака просто воспользовалась тем, что на территориях Мевы правит закон сильнейшего. А Роджер… Ему больно думать о таких вопросах, вот и не вникал в тонкости.

Я подняла с пола свою одежду. В принципе, я могу убедить себя, в чём угодно. Я хочу, чтобы Роджер был невиновен, а значит, найду ему оправдания. Но дело не в этом. Дело в том, что делать теперь. Что я хочу? Хочу всё вернуть обратно, как будто ничего не произошло. Хочу, чтобы о случившемся никто не знал. Чтобы Роджер простил мне вчерашнюю порку. Но и чтобы он понял, что больше так делать не надо. Блин!

Роджер:

Заснуть я так и не смог. Во-первых, спина горела жутко. Во-вторых, руки затекли, и поза была неудобная. В-третьих, мысли в голове бегали нескончаемыми табунами. Марику надо успокоить. Она мне ещё нужна, чтобы закончить дело. И это хорошо, что она ушла, за ночь немного успокоится и станет способной к разговору. Придётся извиняться. Ну, я действительно не думал, что амазонки занимают в глазах неолетанок какое-то особенное место. Хотя, если поразмыслить… Если бы задумался, мог бы догадаться. Ага, на Селене-то мужчин прячут одинаково, что от чужих неолетанок, что от амазонок. Понятно, сам дурак! Ну что, честно скажу, просто не приходило в голову это раньше. Да я, вообще, не об этом думал, просто пытался уйти подальше от Даккарцев, которые не хотят меня видеть. Только этого Марике говорить не надо. Не хочу выглядеть жалким. Она знает, что я общаюсь с Анжеем и Раверстоном, вот пусть и думает, что с Даккаром у меня всё хорошо. Только как тогда объяснить, что я полез к чемпионке? Артемида ведь много болтала?! Кстати, много полезного выболтала. Смеялась, что скандал с сексуальным гурманством Энастении аукнулся и по Нике. Карлица, оказывается, тоже не трахается с даккарцами. И теперь у неё проблемы. Вслух над ней, конечно, не смеются. Она агрессивная в гневе и голову свернуть может. Но за спиной шепчутся. А она бесится… Короче, можно почти честно сказать, что из Артемиды я выбивал информацию. А в постели она болтливей.