Страница 6 из 13
- Не боись! Они далеко ещё, не поймут ничего.
Парировал Мося.
Но Чебур не успокаивался.
- Если колонну сформировали, значит, матёрые. Могли в бинокль глядеть.
- Да не суетись, работаем по плану.
Мося оставил за собой последнее слово. И был не прав. Ведя колонну по незнакомой местности, Хасанов тщательно рассматривал всё на пути и следы расстрела в почти ясном небе - заметил.
На закате растрещались кузнечики. Казалось, от их хора можно оглохнуть. Он накатывал волнами, как и жара, особенно это чувствовалось под камуфляжем, бронежилетом и разгрузкой. Запахи разнотравья были столь густы, что от них пьянели истекающие потом бандиты.
В "Улье" иммунные выживали благодаря его дарам. Каждый, кто не стал "зомби", получал дар Стикса (Улья), или, как это ещё называли,- умение, способность. Дары у всех были разные, иногда совсем бесполезные, а бывают, наоборот, суперполезные. В отряд к Мосе были собраны исключительно сильные иммунные, приспособленные к слаженному участию в боях.
Был тут сэнс - ходячий инфракрасный радар. Был инвизер - невидимка и снайпер. Глазастик - видевший вдали лучше любого бинокля и прекрасно стреляющий из снайперской винтовки. Мося был псиоником, он мог брать под контроль на некоторое время любого человека, нужно было только встретиться с ним глазами.
Прекрасно вооружённая группа из двадцати человек засела в укрытиях с двух сторон от дороги, спускавшейся здесь в небольшую лощину.
Мося нервно поглаживал кнопку детонации первого фугаса, заложенного в конце лощины. Программа была отлажена десятки раз. Когда колонна полностью входит в низину, подрывались фугасы под первой и последней машиной, остальные расстреливались снайперами и пулеметчиками. Людей без противогазов не трогали - это цели для псиона. Мося по очереди подчинял их и заставлял подходить к своим бойцам, где жертв связывали и оглушали глотком отравы или уколом наркоты.
Шлейф жёлтой пыли полз по дороге к засаде. Слышался нарастающий гул. Возле самой лощины всё пошло не так. Два БТРа резко набрали скорость и пошли прямо в кусты, где затаился десяток Чебура, третий БТР и ГАЗ 66 пошли по самому возвышению второго склона. На всякий случай или специально. Из башенки открыли огонь прямо по хорошо замаскированному в капонире сто тридцать первому ЗИЛу. Лафет и пулемёт в его кузове жалобно зазвенели, разрываемые крупнокалиберными патронами из БТРа. Водила, сидевший за рулём, среагировать не успел. И сейчас, в виде кровавой каши вытекал из кабины. Мося запаниковал и нажал сразу все кнопки на пульте. Из лощины пришла взрывная волна, оглушительный удар; потом всё засыпало падающими кусками грунта и песком. Остальные три грузовика и буханка в засаду не лезли. Разъехались по полю; с них попрыгали на землю и залегли солдаты в противогазах. Мося, как и все, немного оглушённый, в туче поднятой взрывом пыли ничего не видел. В суматохе, потеряв направление, побежал подальше от проваленной засады. Постепенно слух возвращался. Стала слышна беспорядочная стрельба, выстрелы из подствольников и взрывы гранат. Отбежав достаточно далеко, бандит пока решил не валить отсюда, а посмотреть, чья возьмёт.
Подсолнухи росли пышные, и Мося понял, что забежал слишком далеко. Отсюда уже не разобрать, что твориться вокруг лощины. Стараясь не задевать стеблей, не торопясь, главарь приблизился к краю поля. Когда стало просвечивать, лёг на землю и осторожно подполз к кромке. Над головой слегка покачивались головки подсолнухов. А впереди - высокая луговая трава. Пятернёй Мося её немного раздвинул, и перед ним открылась диспозиция. Туча пыли, поднятая фугасами, отползла и почти осела. Три горящих БТРа отбрасывали длинные закатные тени, уже на противоположном конце лощины. Шишига влетела в поле подсолнечника, оставив за собой стометровый коридор из примятых и сломанных растений. От кабины петлял проход поменьше - это от человека. Он и сейчас продолжал удлиняться, удаляясь в сторону от оставшихся трёх грузовиков.
Техника в капонирах была подавлена и расстреляна. Что-то горело.
Бой отсюда переместился южнее, к залегшим солдатам. Те, прижатые огнём к земле, вяло отстреливались вслепую. Там был заросший кочками луг возле реки. Оставшиеся люди Моси разумно не били по грузовикам. До города пятьдесят, до стаба двести километров. Никто не хотел топать в город за техникой или к себе в стаб обратно пешком.
Бинокль позволил разглядеть оставшихся бандитов. Два пулемёта РПК у Зямы и Рябого. Мажор ползёт от разбитых грузовиков к Зяме и волочёт цинк с патронами. Малыш в закрытом от обстрела секторе за толстым стволом; подсаживает на дерево невидимку. Того не видно, но вот сама собой поплыла наверх снайперка СВД и исчезла. Единственный инвизер у них - Француз. Седой, Пиндос и Прапор постреливают по кочкам, не давая даже высунуться вжавшимся за ними в землю солдатам. Больше никого не видно, наверное, остались лежать вокруг бывшей засады. Судя по всему, воякам крышка, как только Француз возьмётся за дело со своей господствующей высоты; остальные дожмут.
Но не успел Француз начать, как вдруг, совсем неожиданно, перед позицией Зямы с доползшим к нему Мажором вырос, как из под земли, спецназовец без противогаза. В сторону Рябого летят "лимонки". И сразу же боец опорожнил свой магазин в опешивших бандитов. Спецназовец не знал, что его противники рассчитывали на способность Моси и поэтому промедлили с выстрелами по ценной "скотинке". А они просчитались дважды: и псион сбежал из боя, и солдат был не иммунным. Он просто верно оценил ситуацию, конец был в любом раскладе. Нужно было дать возможность своим ребятам хотя бы поднять голову и перехватить инициативу. И он подарил им этот шанс.
Французу пришлось резко сменить цель, водителю "буханки" повезло, а вот в жизни героя-спецназовца была поставлена точка.
Мося, оказывается, лежал на муравейнике, и твари уже начали грызть грудь и шею. Чертыхаясь, бандит убрал бинокль и немного сместился на борозду без муравейников.
Тем временем все вояки воспользовались получившейся паузой в обстреле и высунулись: две группы по четыре человека открыли огонь по остаткам банды и заставили теперь уже муров залечь и не высовываться. Ещё две группы начали под прикрытием менять позиции - по трое побежали к большим кочкам метрах в двадцати перед собой и залегли там. Открыли шквальный огонь из РПК по вскрывшим свои позиции автоматчикам бандитов. Под этим огневым прикрытием предыдущие две четвёрки перестали стрелять и начали обходить противника с флангов. Как только они залегли на новых позициях, тройки из-за кочек, вновь сорвались с места и приблизились практически вплотную к Седому, Пиндосу и Прапору. Открыв взаимный кинжальный огонь, разменялись три в три. Рябой и Зяма не подавали признаков жизни. А вот Мажор, успевший прикрыться трупом Зямы, очухался и, взяв в руки пулемёт, встал в полный рост, врубил свою способность отвода глаз, начал поливать смотрящих на него и не видящих его спецназовцев. Бездарно полегла и вторая тройка. Француз тоже времени не терял, превратив прикрывающие четвёрки - в тройки. Солдаты его срисовали и вжались за кочками, уйдя из под обстрела, не забывая вслепую постреливать по дубу. Дар со снайпера теперь спал. Чтобы не быть лёгкой целью, он сменил дерево на ближайшие кустики. Малыша не было видно. Сенс был самым ценным кадром любого отряда, и их всегда берегли больше всего.
Брошенные солдатами дымы закрыли их от снайпера и пулемётчика. Вот бы Малыш сейчас помог, подсказал. Но подсказал он Мосе. В затылок уперся ствол.
- Гнида! Ты чего свалил, я тебя спалил с самого начала. Крыса!
Мощный удар пяткой тяжёлого берца в почку заставил скрючиться от боли и перевернуться на бок.
- Братва полегла, вся связь на тебя завязана, а ты молчишь, рацию бросил, ничего не делаешь!
Долго он говорил. Покуражится хотел, наверное. Мося поймал взгляд Малыша. Тот заткнулся и выпрямился. Перенаправил пистолет, приставил его к своему виску. Из голубых глаз жертвы потекли слёзы, рука задрожала от страшного напряжения, другая беспомощно сжимала и разжимала рыжий кулак. Грянул выстрел. Начинка головы сенса конусом вылетела на большие зелёные листья ближних подсолнухов.