Конец света отменяется!

Глава 26. Ханума

В моих глазах навсегда запечатлелся безоружный Кощей и двухметровый меч над его грудью.

Внезапно тонкие ветви выскользнули из моих рук, и я полетела вниз, прямо на звероподобного гоблина. Хоть раз не на Кощея свалилась, а то уже думала, что у меня комплекс развивается. Воин хрюкнул и стал заваливаться назад, я благоразумно кувыркнулась прочь, чтоб он меня мечом не зацепил. Но, кажется, он зацепил что-то другое. Лезвие опустилось между его ногами, и раздался дикий пронзительный визг. Смотри-ка, сразу бас на дисконт исправил, — удивилась я.

Пока все выходили из ступора, Бессмертный успел подняться и отыскать свой меч.

— Где ковёр-самолёт? — крикнул он.

— Самоликвидировался!

— Что?!

— Но гравилёт у меня!

— Слава небесам! Но к чему прицепить его?

Я бросила неуверенный взгляд на поверженного противника.

— К живым существам — нельзя! — помотал головой Кощей.

Гоблины сужали кольцо, кривые сабли зловеще поблескивали в отблесках заходящего солнца.

Мой взгляд упал на отломленную ветку, и я приблизила к ней гравилёт.

Кощей, отбивая первые удары, сделал круглые глаза.

— А у нас выбора нет, — ответила я на его немой вопрос и прилепила черную коробочку к шершавой коре.

Ветка едва не выскользнула из моих рук. Я не успела опомниться, как Путник подхватил меня, усаживая перед собой, словно на коня, и мы взмыли вверх, оставив недоумевающих гоблинов с поднятыми вверх головами.

* * *

Вы летали когда-нибудь на метле? Я тоже. Но, думаю, на ветке — очень похоже, а может, и ещё похлеще. Даже на драконихе было легче найти равновесие. Нас без конца заваливало то вправо, то влево, если бы не Кощей, я б уже сто раз свалилась. Нос ветки то зарывался к земле, то подскакивал вверх. Вот это аттракцион!

Больше никогда не буду на ветках летать. И на мётлах тоже!

Впереди блеснула извивающаяся лента реки. Не хватало ещё свалиться в воду. Не люблю я ночных купаний в водоёмах с неоприходованной живностью. Так и кажется, что вот-вот из чёрной воды покажется улыбчивая морда дальнего родственника Несси по материнской линии. Или по отцовской, мне, в принципе, без разницы.

Наш неопознанный летающий объект дал крен и вошёл в пике.

Я завизжала, но Кощей успокоил меня, прокричав над ухом:

— Спускаемся!

Спускаемся, так спускаемся. Я что, против? Только не так же резко!

Чуть ли не у самой земли ветка вышла из пике и, как ни в чём ни бывало, тихохонько улеглась на песчаном берегу. Типа, она и не летала. Ладно-ладно, я ей припомню, решила я, вставая с воздушного скакуна. Хотя при чем здесь бедная ветка, она тоже, небось, улеталась-укачалась. Где этот пилот-самозванец? Недоучка! Я попыталась оглянуться, он мир поплыл в кругосветное путешествие, и я шлёпнулась на песок.

Когда головокружение унялось, я решила всё же поискать Кощея.

Он сидел у самой реки, спиной ко мне, согнувшийся, как старичок, какой-то несчастный. Мне даже стало его жалко.

Так жалко, что я подкралась сзади и, чтоб испугать и развеселись его, громко гавкнула.

Кощей медленно повернулся ко мне. В его глазах было столько муки и отчаянья. Да что могло случиться? У нас уже и так случилось всё, что могло. И вдруг меня осенило:

— Ты потерял камни?!

Бессмертный отрицательно покачал головой.

— Фух, а я перепугалась… А в чём тогда дело? Откуда эта вселенская тоска в глазах?

Только вздох в ответ.

— Кощеик, Кощеюшка, Костик, ты меня не пугай! Лучше сразу скажи, что произошло?

— Не бойся, тебя это не касается.

— А кого? Тебя? Тем более ты должен мне всё рассказать! Я ведь твой друг. А зачем на свете друзья? Помочь чтобы в трудную минуту, поддержать…

— Неневеста, ты ничем не сможешь мне помочь.

— Что случилось? Говори немедленно!

Кощей откинул полу плаща и обнажил руку, рукав до локтя был подкачен и на смуглой коже виднелась рана — порез сантиметра четыре длиной, он слегка кровоточил.

— Гоблин мечом зацепил?

Странник кивнул.

— Ну, ничего. До свадьбы заживёт. Это же царапина!

Кощей опять вздохнул и отвернулся от меня.

— Да в чём дело? Умереть от потери крови тебе не грозит. Давай, завяжу чем-нибудь. Не делай проблему из ничего! Рана не смертельная. Да если бы даже смертельная была, тебе это не страшно, ты же бессмертный!

Кощей посмотрел на меня, как на несмышленого ребёнка:

— В том то и дело, что не бессмертный!

Я непонимающе заморгала и села рядом.

— Видимо, я не только половину памяти потерял, но и способность к регенерации тоже. Эта царапина должна была затянуться за считанные секунды, а кровь до сих пор идёт.

— Ты хочешь сказать, что стал обычным человеком?!

— Обычным…

— Ну, это не смертельно. То есть… Я не это хотела сказать… Но мы все так живём. Не зная, что может случиться в любой момент. Но если жить и всё время думать о смерти, зачем тогда жить? Никакой радости не будет. Всё это само собой подразумевается, и мы часто ходим на грани… Кощей, даже если так, забудь об этом и живи как все!

— Спасибо, подруга, успокоила.

— Прости. Я, конечно, понимаю, когда привыкаешь к неуязвимости, к вечности, и вдруг узнать, что стал как все… Я даже не могу представить, что чувствовала бы на твоем месте, правда. И не спеши расстраиваться, может, дело и не в тебе.

— А в чём?

— Может, меч у гоблина был какой-нибудь волшебный или заговорённый. Может…

— Меч не при чём, — Кощей показал на другой руке тонкие воспалённые полосы. — Это царапины от веток, когда мы врезались в дерево, они тоже не заживают.

— Тогда, может, это было такое место, или такое время…

— Не надо меня утешать, Неневеста. Я, вообще, последнее время неважно себя чувствую, голова кружилась так, что не мог управлять гравилётом.

— Мы ж не спали больше суток, нужно отдохнуть. Я сама шатаюсь как привидение. Здесь гоблинов поблизости нет? Давай поспим, всё равно ты лететь сейчас не в состоянии.

— Да, ложись, Неневеста, я посторожу.

Долго упрашивать не надо было. Возможно, я веду себя как эгоистка, но, поверьте, сверхусталость и порождает сверхэгоизм. Я положила голову на колени Бессмертному, он прикрыл меня плащом и… больше ничего не помню.

Проснулась я, потому что стало холодно. С речки тянуло сыростью, да ещё и надоедливый ветер… Попыталась нащупать плащ и поняла, что ни плаща, ни его хозяина не наблюдается. Я испугано подскочила, сон как рукой сняло. Вот так расслабишься в надежде, что твой сон кто-то охраняет и вдруг выясняется, что нет уже этого кого-то.

Я оглянулась. Луна светит ярко, но ее застилают быстробегущие тучи, что создает причудливое мерцание светотени на земле. Даже моторошно как-то стало. Куда ж Кощей задевался?

Вдали послышался тихий смех, словно перезванивались колокольчики, и я пошла на звуки. Ну вот, так я и знала. Этих мужчин нельзя на минуту оставить без присмотра! Бессмертный стоял на берегу в окружении группы девиц в пышных венках и ночных рубашках. Девицы были чёрненькие, беленькие, рыжие, но все с распущенными волосами, спускающимися ниже пояса. Рубашки обтягивали их пышные бюсты, словно они только что купались в одежде, и ничего не скрывали, напротив, делали груди ещё более соблазнительными.

Так, что это тут за местные прости… простите, бесстыдницы? Я не поняла!

— Кощей!

А он-то чего улыбается улыбкой идиота? До сих пор особого рвения к женскому полу за ним не замечала. С одной обворожительной девушкой вот уже сколько дней путешествует (и сколько ночей проводит в непосредственной близости), а до сих пор ещё ничего между ними не было.

Ну, я его в обиду не дам и соблазнить не позволю! А девицы в это время, не обращая на меня никакого внимания, хихикают, щекочут Кощея, белыми пальчиками везде лезут. А ему, похоже, всё это нравится!

Значит, мне он плачется в жилетку по поводу пустяковой царапины, а перед этими фифами растаял совсем.