Айдол-ян - 3

Честно говоря, в первый момент, когда я это прочитал, я, как говорится — «офигел» от такой откровенной наглости и уже набрал воздуха, чтобы послать адресата «по адресу», даже без его присутствия рядом, но тут из глубин моей памяти всплыли два слова — «группа Спейс». А следом за ним ещё два — «Дидье Моруани». И потом ещё — «Жан Мишель Жар».

«Это же, «космическая музыка», синтезатор! Мне не нужно будет петь или слушать, как кто-то пытается это делать. Я смогу сделать всё сам!» — ахнула мне в голову простая и очевидная мысль. «И слава вся моя будет!» прибежала за ней вдогонку ещё одна, от которой я отмахнулся. Тут сам процесс интересен, а не его последствия. Несколько минут я с удовольствием вспоминал, чего я знаю из электронной музыки и прикидывал, потяну ли я это или то, из вспомнившегося, или нет?

Как обычно, действительность оказалась непредсказуемой и не «уютно-ламповой», как всегда хотелось бы. Сделав пару «зарубок» в памяти и вернувшись к письму, я обнаружил под строчкой, отправившей меня в творческий поиск, пожелание от ЮСона.

«Желательно сделать так, как ты сделала с «драконами». Чтобы группа исполняла произведение одновременно и минимум танцев, для скорейшей подготовки номера и выхода на сцену.» — примерно такими словами было озвучено его пожелание, разбивающие в пух и прах мои надежды стать корейским Жан Мишель Жаром. И что-то мне стало так «вяло» после этого пожелания, что аж желание подыскать себе что-то такое эдакое, «чтобы душа сначала развернулась, а потом — свернулось», пропало.

Жаль, очень жаль, что бумажное письмо, очень архаичная штука. Даже е-майл предоставляет услугу — «быстро послать по почте». Пусть тоже, медленней чем в живую, но в сравнении с ним, бумажное письмо, пока его напишешь… Десять раз остынешь, подбирая звучные и объёмные эпитеты, потом плюнешь и бросишь. И никогда не узнает абонент, то, что ты о нём на самом деле думаешь…

Поэтому, я вздохнул, мысленно плюнул и взялся дочитывать опус директора ЮСона до конца. Оказалось, что он, как руководитель, руководящий в данный момент агентством, заключил с японской киностудией «Шàючаки» соглашение о сотрудничестве и сейчас идёт работа над текстом договора о продаже прав на экранизацию моего рассказа «Цветы для Элджернона». Ну как — идёт? Как я понял из написанного, никуда она не идёт, а встала, уперевшись лбом в вопрос цены. Есть стандартный подход для определения стоимости подобного продукта. Берётся бюджет фильма и от него берётся стандартный, или, можно сказать по-другому, «общепринятый в индустрии процент», множимый потом на всякие коэффициенты вроде «звёздности», «титулованности» и «продаваемости» автора сценария. И всем, в принципе, всё понятно. Кто за что купил и, кто за что продал. Но, япошки, похоже, хитрят, желая идти своим собственным кривым самурайским ходом. Рассказывают грустную историю о том, что бюджета фильма у них нет, так как их руководство хочет сначала увидеть сценарий, а уже потом решить, будет оно это снимать или нет, и предлагают за всё — десять тысяч долларов. Я, конечно, совершенно не «Копенгаген» в продажах прав на экранизацию, но по ощущениям той части своего тела, на которой я сижу, чёт как-то… мало. Если вычесть налоги, да ещё ЮСон «за посредничество агентства» хочет тридцать процентов… Что ж там тогда останется, «отцу корейского кинематографа»? А с другой стороны — не так уж много я сил потратил на этого «Элджернона». Если честно — вообще не напрягся. Зато и в «Кирин» с него бонусы поимел, потом в Америке он засветился, теперь вот, и в Японии. Может, махнуть рукой на деньги, да считать «Цветы» бесплатной промо-акцией? Условно-бесплатной. Половина от десяти тысяч, тоже, сумма. Люди с двадцатилетним стажем работы и высшим образованием за спиной, месяц на неё семью содержат. Потом, «Шàючаки» считается крупнейшей кинокомпанией Японии… Я как бы крючок забрасываю. Будет повод там появиться. Вроде того, как Остап Бендер заявился в редакцию газеты, требуя напечатать опровержение на заметку о нём и лошади. Только он пришёл с пустыми руками, а я в «Шàючаки» приду со сценарием «Сейлор Мун» …

ЮСон спрашивает в письме — согласен ли я на такую сумму? Пожалуй, соглашусь. Курочка по зёрнышку, да и Москва не сразу строилась… Интересно, когда наконец отменят этот «режим чрезвычайного усиления»? Чтобы можно было решать деловые вопросы быстро, по телефону, а не с помощью надписей на глиняных табличках…

Внезапно, заставив меня вздрогнуть, над воинской частью проносится тоскливый, но громкий вой сирены.

Блин!! Что?! Началось?! Летит?! Куда?! Куда бежать? В бомбоубежище?!

Вскочив на ноги со скамейки, вижу мчащихся в сторону зданий солдат.

А не рвануть ли мне за ними? Судя по тому, как они чешут, они знают, куда нужно бежать!

(позже.

В стороне от колонны крытых маскировочным брезентом больших армейских грузовиков, в туфлях на высокой шпильке, стоит ЮнМи. Размахивая поднятой рукой, она приветствует подразделения солдат в полном военном снаряжении идущих мимо неё на посадку в машины. Солдаты, завидев Агдан, тоже в ответ радостно приветствуют её. В одной из приближающихся групп ЮнМи замечает ЧжуВона. На несколько мгновений она замирает, словно что-то вспоминая, а потом подпрыгнув на месте с высоко поднятой рукой, громко кричит звонким голосом: ЧжуВон-оппа! Возвращайся с победой! Я буду ждать!

Солдаты, услышав это обещание, дружно ухмыляются под своими зелёными железными касками…)

Чат, который никогда не спит

[*.*] — Пересматриваю интервью с Агдан на пути к месту службы. Она источает настоящий вайб королевы, а не принцессы! У меня аж мурашки, такая уверенная! Кто-нибудь ещё это пересматривает, как я?

[*.*]— Господи, какой же кринж… Не думаю, что она даже на смертном одре станет хоть немного мудрее. От неё прямо веет стрёмом. Такие жалкие рассуждения о политике, что аж грустно смотреть.

[*.*] — Господи, что за слова вы используете? Где вы их берёте?

[*.*] — Вбей в поисковик и узнаешь, что они значат…

[*.*] — Зря Агдан комментирует политические вопросы.

[*.*] — Возможно она думает, что от этого её репутациявырастет? Если так, то тогда она дура. Ничего хорошего из этого не выйдет.

[*.*] — Если честно, скажите, вот что с ней не так? Агдан, просто веди себя тихо.

[*.*]— А что она не так сказала? Разве нам не нужно быть ядерной державой? Если у северян есть атомная бомба, значит и у нас она должна быть!

[*.*] — Правильно! Мы ничем не хуже их! Нам тоже надо защищать себя!

[*.*] — Нашу безопасность обеспечивают США. Они наш союзник. Никто не рискнёт на нас напасть, зная, что за нас вступится Америка.

[*.*] — Они уже вступились за нас с названием моря. А если им придётся опять выбирать между нами и Японией? Что тогда? За кого они будут?

[*.*] — Если они выберут Японию, то нам конец.

[*.*] — Вот именно. Поэтому, нам нужны свои МБР!

[*.*] — А вы слышали, что АйЮ двадцать третьего числа прилетит в Корею для участия в дефиле? Она даже не успеет отдохнуть после такого перелёта!

[*.*] — Да, АйЮ известная трудяжка. Завидую ей. У меня никогда не получается сосредоточиться на работе как нужно.

[*.*] — АйЮ — молодец! Её сингл уже восемь недель на вершине французского чарта! Потрясающий результат!

[*.*] — АйЮ — гордость нации. Нужно написать петицию, чтобы ей поставили памятник!

[*.*] — При жизни памятник не ставят. Говорят, плохая примета.

[*.*] — А я бы не отказалась от памятника. Приходила бы, сидела на скамеечке рядом с собой…

[*.*] — АйЮ ведь выступает с песней ЮнМи. Без ЮнМи у АйЮ ничего бы не получилось. Значит, памятник ставить нужно им двоим!

[*.*] — Ничего подобного! Главное — артист. Песню кто угодно может написать, а вот исполнить её так, чтобы она угодила людям в сердце — на это способны лишь единицы.