Страница 38 из 123
— Надоело. — подумав, отвечаю я. — Все вокруг только и шустрят, желая заработать на мне профит. То «Кирин», то агентство, то министерство образования своим мои награды раздаёт. Теперь ещё и американцы подсуетились! Они, значит, будут деньги зарабатывать, а мне предлагается для этого быть мишенью. Нет, даже не так! Даже не предлагается! Моего мнения вообще никто не спросил! Меня просто назначили мишенью! Как говно какое-то, которое не стоит и секунды их времени! Они за секунду целых пять центов заработают! Чё разговоры говорить? Деньги делать надо!
Пфф… — выдыхает онни.
— ЮнМи-ян… — говорит она. — Я уверена, что всё, что ты сейчас сказала, на самом деле совсем не так. Просто ты используешь в своих умозаключениях странную логику, на которую сложно сразу дать правильный ответ в твоей же логике. Я обещаю, что подумаю и объясню, где ты не права. Я не понимаю, почему ты так не любишь американцев, но тебе нельзя плохо говорить о наших союзниках. Ты — военнослужащая. Если скажешь кому-то постороннему, что-то подобное об Америке, вроде того, что ты говоришь мне, то у тебя будут очень большие проблемы. Тебя даже могут выгнать из армии!
Татам!!
С грохотом упавшего с шестнадцатого этажа гружёного пустыми бочками КамАЗа в мой мозг врывается идея.
А ведь это же офигительная мысль — «выгнать из армии»! Вот сейчас прямо припоминаю… «Лишить воинских званий и уволить из рядов вооружённых сил…» Кажется, именно так звучало окончание приговора, не помню, правда, чьего. Это же шикарнейший выход, после чего можно будет распрощаться с «армейкой» раз и навсегда! Почему он мне раньше в голову не пришёл?!
Ошарашенно смотрю на суровую онни.
Какие у меня могут быть препятствия при реализации этого плана? Ну, сразу приходит в голову, что просто так из армии не выгоняют. Мне кажется, что в большинстве случаев, после того как «выгнали», «выгнанного» сажают в тюрьму. Пфф… Не, тюрьма, это не интересно. Тюрьма, это однозначно хуже, чем армия. В ней нет бесплатного проезда на городском транспорте и усиленного пайка. Тюрьма, это — регресс. А мне нужно — развитие. Развитие и свобода. Поэтому, чтобы сдуру не «загреметь в тюрягу», нужно хорошенько всё сначала разузнать. Раздобыть материал и спокойно его обдумать. Время есть, служба пока не жмёт и ещё ни на одном автобусе я бесплатно не прокатился. Но понимание, что у меня всё же есть «аварийный выход», люком которого можно «хлопнуть» за собой, оно бодрит и … и мотивирует!
— Ты чего затихла? — интересуется у меня СунОк и, похоже, чувствуя на эмпатическом уровне, что мне пришла в голову идея, которая ей не понравится.
— Да так… — небрежно отвечаю я. — Мысль в голову одна пришла. Онни, ты знаешь, что ты очень умная?
— Я? — озадачивается в ответ та, неожиданно получив комплимент. — Это с чего?
— Ну как? — удивляюсь я. — Вообще. Говоришь умные мысли.
— Какие?
Онни уже с подозрением смотрит на меня.
— На миллион долларов. — многозначительно отвечаю я.
СунОк задумывается.
— Раз я помогла ей прийти в твою голову, значит, я партнёр и могу рассчитывать на процент от этого миллиона? — пару секунд спустя спрашивает она, заинтересованно смотря на меня.
Фига се, сеструха на ходу подмётки рвёт! — изумляюсь я, услышав вопрос.
Рядом печально и глубоко вздыхает мама.
(вечером. ЮнМи пошла спать. СунОк помогает маме мыть посуду.)
— Я волнуюсь за неё. — говорит мама о ЮнМи старшей дочери. — Она такая нервная стала.
СунОк молча приподнимает брови.
— Ей нужно больше отдыхать. — говорит мама.
— Когда ей отдыхать? — удивляется СунОк. — Её расписание полностью заполнено на каждый день. Все популярные айдолы так живут.
— Она ещё слишком молода для такой жизни. — недовольно говорит мама и подаёт дочери очередную вымытую тарелку.
— И что ты предлагаешь? — интересуется СунОк, принимая тарелку и начиная вытирать её полотенцем.
— Не знаю. — помолчав, отвечает мама.
— В том-то и дело, — говорит СунОк. — Мы уже влезли в это с головой. Контракты подписаны и многие люди теперь зависят от ЮнМи. Как ты можешь это остановить?
— Не знаю. — снова недовольно повторяет мама. — И я вижу, что с моей дочерью обходятся несправедливо.
— Вот почему её не наградили за сунын? — перестав мыть посуду, с вопросом поворачивается она к дочери.
СунОк пожимает плечами.
— Я тоже считаю, что это несправедливо. — соглашается она. — Действительно, наградили всех, кто не имел к этому никакого отношения, а о моей сестре — забыли.
— То-то и оно. — веско произносит мама и возвращается к прерванному занятию.
Некоторое время в кухне стоит тишина, изредка нарушаемая звяканьем посуды и стуком, когда её ставят на полку.
— ЮнМи говорит странные слова. — говорит СунОк. — «Точка ноль». Кажется, я их где-то слышала, но не могу вспомнить — где…
СунОк с задумчивым видом смотрит в потолок.
— Не стой, — ворчливо произносит мама, толкая её в руку мокрым блюдцем.
— Твоя сестра много читает, пытаясь наверстать утерянное. — говорит она. — Возможно, что она эти слова где-то прочитала, а когда появился случай — повторила. Что в этих словах тебе странного?
— Просто они звучат как-то… профессионально, что ли? — пытается объяснить СунОк возникшее у неё ощущение дискомфорта. — У моей тонсен нет специальности. Поэтому, когда она использует рабочий сленг, это выглядит странно.
— У твоей сестры специальность — помочь выжить своей семье, — сердито говорит мама. — Поэтому, не приставай к ней. Ей и так приходится много работать. Если ещё и в семье ей будут досаждать, ей совсем придётся не сладко.
— Я помню, что ты мне говорила. — кивает СунОк. — Разве ты не заметила, как я была сегодня терпелива? Раньше я бы её уже давно поколотила за такие глупости, а сегодня выслушала всё до конца и предупредила, что её путь ведёт к опасности. Разве я не молодчина, ма?
— Молодчина, молодчина, — кивая с вопросом смотрящей на неё дочери, уже с улыбкой соглашается мама.
— О! — восклицает СунОк. — А я вспомнила! «Точка ноль» это место, куда помещают ядерный заряд перед взрывом!
Сказав, она озадаченно смотрит на маму. Мама, озадаченно смотрит на неё.
— Только откуда она это знает? — недоумевает СунОк.
— А ты откуда это знаешь? — спрашивает у неё мама.
— Не знаю. — признаётся СунОк. — Может, в школе рассказывали…
— Вот и она оттуда знает! — сердится мама. — СунОк, прекрати забивать мне голову ерундой! Если ты это знаешь, значит, в этом нет ничего такого! Понятно?
— Да, мама! — тряхнув головой, с озадаченным выражением на лице отвечает та.
(СМС-ки. Уже почти ночью)
«ЁнЭ, посмотри законы о военнослужащих и сделай мне подборку причин, по которым могут лишить звания и выгнать из армии. У меня нет времени самой это сделать, а я не хочу попасть в неприятную ситуацию.»
«Да, конечно сделаю. ЮнМи, твоя песня в исполнении твоей группы выглядит потрясающе! Агентство выложило на своём сайте ваше выступление на праздничном концерте в доме правительства.»
«Спасибо, кень-квалица. Спокойной ночи.»
«Спокойной ночи, ЮнМи.»
(«кень-квалица» — личный менеджер, кор. прим. автора)
(чат, который никогда не спит)
[*.*] — Охренеть, как «Корона» круто выступила. Я даже не подозревала, что у СонЁн такой голос.
[*.*] — Ничего особо выдающегося у неё нет. Просто они пели все хором и от этого возникло такое впечатление.
[*.*] — Ну, не скажи. Мне понравилось. Только если бы они исполнили на родном языке, было бы лучше. Вообще-то непонятно. Раз песня о наших солдатах, почему она на английском?
[*.*] — Это всё Агдан. Это её песня.