Шаман

— Так что за вещь тебе надо забрать у Кузнеца?

Глава 18

Паук нависает надо мной, мохнатые лапы угрожающе шевелятся. Множество маленьких белесых глаз безо всякого выражения шарят по моему лицу. Амулет покачивается высоко над моей головой, светясь тревожным голубоватым светом.

— Иди сюда, скотина, — говорю я, не слыша собственного голоса. Кажется, зубы у меня не стучат, и на том спасибо. Но липкий ужас шевелится где-то в животе, не давая дышать свободно.

— Вера, сзади!..

Слабый, хриплый, почти неузнаваемый голос. Я оглядываюсь. И вижу у двери в комнату ди-джея сильно избитого, но все-таки живого Дрюнечку. Его лица практически не видно под коркой засохшей крови, а в том месте, где его рука слабо цепляется за стену, остаются размазанные красные полосы.

А у дверей, соединяющих Паучью комнату с главным залом, стоит, улыбаясь, Кузнец.

Паук, почуяв кровь, неожиданно быстро для такой махины начинает спускаться. Мне плевать на Кузнеца, он больше не важен, я отворачиваюсь, мои глаза прикованы к амулету. Еще немного, и я смогу его достать.

— А ты подпрыгни, — издевательски советует Кузнец за моей спиной. — Подпрыгни, бэйби, я хочу посмотреть, как ты прыгаешь.

На концах лап у паука изогнутые когти, похожие на стальные крючья. Я напряженно слежу глазами за его передвижением. Я ненавижу эту тварь. Мне с ней не справиться.

— Отче наш, — говорю я громко, — Иже Еси на Небесех…

Кузнец весело и заразительно хохочет.

— Вот дурочка, — говорит он, отсмеявшись. — Нашла, чем пугать Астарота.

Маленькие ледяные глазки, уставленные на сползшего по стене Дрюню, обращаются ко мне. Окровавленная добыча никуда не уйдет. А мои слова паука, кажется, раздражают. И он тяжело разворачивает громоздкое туловище в мою сторону.

— Иди сюда, гадина, — цежу я сквозь зубы.

У меня нет никакого оружия, даже ножа. Но я должна достать амулет, а потом… но так далеко я не загадываю. Сейчас — амулет.

Тварь переползает со стены на пол, и я невольно делаю крохотный шажок назад.

— Вот умора, — в голосе Кузнеца слышится неподдельное веселье. — Не спеши, Астарот, дай мне на нее полюбоваться. Она довольно хорошенькая. Даже жалко, честно говоря.

Мерзкая лапа рассекает воздух в сантиметре от моего плеча. Я бросаюсь в сторону, одновременно пытаясь схватить шнурок. Мои пальцы на мгновение ощущают прикосновение орлиных перьев. Но я не успеваю.

— Браво! — Кузнец лениво аплодирует. — Попробуешь еще разок?..

— Вера… Ве… — Дрюня ползет ко мне из последних сил, и внимательные глаза паука опять устремляются на него. Чудовище явно не может устоять перед запахом крови.

Мне нельзя мешкать. Лапа, покрытая серебристыми грязными волосками, всего в паре шагов от меня. Шнурок от амулета обмотан вокруг нижней фаланги. Скребя когтями по каменному полу, паук начинает подтягивать конечности, приподнимая туловище. Я внезапно понимаю, что он готовиться прыгнуть. И прыгаю раньше — и на этот раз успеваю: мои пальцы намертво вцепляются в шнурок.

— Астарот, ты пропустил мяч, — комментирует Кузнец громко. — Девчонка тебя оскорбила, ты не находишь, мон шер?

Чудовище дергает лапой, и от этого мое тело, оказавшееся неожиданно легким, взлетает и шмякается об пол. Мне кажется, я слышу, как трещат мои кости, но шнурка не выпускаю. Он кожаный, крепкий, лоснящийся от времени и пота тех, кто носил его веками на шее. Отличный шнурок. Мне его не разорвать. Мерзостная лапа дергается снова. Шнурок впился в серую плоть чудовища, несколькими тугими петлями охватывая фалангу. Нож… если бы у меня был нож. Но у меня только зубы.

— Астарот! — в голосе Кузнеца впервые слышится изумление и гнев. — Она тебя укусила!

Серебристые волосы набиваются в рот, из раны хлещет вонючая жидкость. Господи, меня сейчас вырвет… Чудовище яростно колотит лапой по плитам пола, но мне уже наплевать на боль. Успеть перегрызть фалангу и тогда…

— Я иду, киска!..

Рядом со мной оказывается гибкое черное тело. Крепкие руки хватают меня за плечи, не давая пауку размозжить мою голову о плиты. Резиновый Шайтан разделся почти догола, на нем только что-то вроде набедренной повязки, я замечаю краем глаза, что грудь и лицо ди-джея разрисованы замысловатым узором. А в кулаке у него зажато то, что мне сейчас так необходимо — нож.

— Это еще что? — голос Кузнеца гремит под сводами башни. — А ну, пошел вон, черномазая свинья!

— Фак ю, Кузнец, — реагирует ди-джей сквозь зубы, кромсая ножом серую плоть, под которой что-то вроде хитиновой пластинки, и одновременно пытаясь удержаться на ногах и удержать меня. — Ты меня достал.

Паук скребет лапами по полу. Я не думаю, что он может чувствовать боль. Он просто хочет стряхнуть с себя неожиданную помеху. Тупая тварь жаждет добраться до наглецов, посягнувших на нее. А потом добраться, наконец, до куска мяса там, на полу.

— Вера, осторожно!.. — слабый стон, издаваемый куском мяса, почти не слышен.

Кузнец громовым голосом начинает произносить какие-то варварские слова, и в зале становится нечем дышать. Мне кажется, или паук увеличивается в размерах? Я уже не могу удержаться на его лапе, пальцы соскальзывают, мои руки и лицо заливает омерзительная паучья кровь, в глазах темнеет…

— Отцепляйся, киска! — хрипит Резиновый Шайтан. — Я сам…

Гроза грохочет у меня в ушах, я уже почти ничего не слышу. Голос Кузнеца впивается в мозг, терзая его раскаленными иголками. Господи, помоги мне!.. Помоги же…

Часть фаланги с когтем отваливается, и амулет оказывается у меня в руке. Он светится уже нестерпимо, и я падаю на пол и откатываюсь в сторону, прижимая его к груди. Огромное туловище твари нависает надо мной. Паук вырос раза в четыре, черная фигурка на его лапе кажется кукольной.

— Прыгай! — кричу я ди-джею. — Отпускай его! Прыгай!..

Резиновый Шайтан соскальзывает вниз и через мгновение уже стоит на ногах, выставив перед собой нож. Но паук не обращает на него внимания. Белесые глаза следуют за повелительным жестом Кузнеца. А Кузнец указывает на меня.

Глава 19

Гроза, наконец, пришла. Она уже вовсю грохочет над Манхэттеном. Я не могу этого видеть, но знаю, что яростные молнии сталкиваются над крышей оскверненной церкви, и темное дымчато-синее небо нависает над нею так, что тучи касаются брюхом суровых каменных башен.

Черное тело Резинового Шайтана еще лоснится от пота. Я смотрю на него отстраненно, мое усталое сознание просто фиксирует детали, отказываясь выдавать хоть какой-нибудь анализ. Точно так же оно фиксирует раскаты грома. Я вижу бело-красный узор на щеках и груди ди-джея, но не понимаю, что это означает. Я вижу лежащего на полу Дрюню, но не могу ответить себе на вопрос, почему не бросаюсь к нему и не пытаюсь помочь. Я не знаю, жив он или умер, но мысли об этом не вызывают никакого отклика в душе. Единственное, о чем я могу думать, — это амулет. Я нашла его. Он у меня в руках. Все остальное неважно.

Громадная туша паука высится посреди зала. Я знаю, что паук хочет добраться до меня. Но между мною и чудовищем стоит Резиновый Шайтан, и он не собирается уступать дорогу.

— Эй, ты, черномазый ублюдок, — лениво говорит Кузнец, и его губы растягиваются в приторно-сладкой улыбке. — Жаль, что ты не ходишь голышом всегда. У тебя премиленькая попка. Не хочешь выступать в клетке, как наши телки? Пипл будет доволен.

Ди-джей не отвечает. Его поза выглядит расслабленной, но глаза внимательно следят за пауком. Сейчас они больше не выглядят бархатными, эти глаза. Они угольно-черные, зрачков не видно, а взгляд сделался острым, точно клинок.