The Slackers club

- Тогда идем. – спокойно произносит Ева, сама удивляясь, как у нее получилось сделать такой тон.

- Что? – фыркает темнокожая, сопровождаемая звоном сережек.

- Ты слышала, - говорит Квииг, а затем делает шаг вперед, становясь почти вплотную к официантке и продолжая свою речь шепотом, - ты можешь пойти со мной. У тебя есть шанс признаться и не быть осужденной до того момента, как я докажу всем, что это сделала ты.

- Ты не в себе. – сквозь зубы отвечает Миртл, мимолетно оглядываясь по сторонам.

- Я говорю последний раз: если ты признаешься сейчас, то получишь на свою голову меньшую порцию дерьма, чем потом. Я не брала те чертовы банки, я знаю это, и ты знаешь, так что будь добра уведомить и остальных об этом. – Мун говорила четко и размеренно, пытаясь отстоять доминирующую позицию. – Просто знай: я докажу свою правоту. Любыми способами. И первый человек, на которого упадут подозрения, будешь ты.

- Я? – темнокожая была хорошей актрисой. – Это сущий бред. Я работаю здесь с самого открытия, у меня должность старшего официанта и авторитет!

- Который скоро рискует оказаться по уши в дерьме, дорогая. – Мун возвращалась к прежнему тону стервы, потому как несогласие Кензи не оставляло ей выбора. – Ты единственная, кто ненавидит меня здесь, просто потому что я – это я. И ты будешь первой, на кого укажут все стрелки, все камеры и все доказательства.

- Я не единственная. Алекса рассказывает о тебе самые жуткие сплетни, которые только можно придумать. – шепчет Миртл, сжав челюсти.

- Как подло сдавать своих ручных питомцев прямо в руки браконьерам. – театрально-нравоучительным тоном говорит рыжеволосая. – Алекса лишь подражатель, слепой котенок, неожиданно очнувшийся во взрослой жизни, не больше.

- Не слишком ли много чести, - злостно отвечает та, - а кто тогда ты? Большая черепаха или маленький противный москит?

- Я – птица, которая собирается нагадить тебе на голову.

Быстрым шагом, пылая от злости и раздражения, Ева уходит в коридор, а затем стремительно взлетает по лестнице, оставив шокированную Кензи стоять посреди танцпола с чуть приоткрытым ртом. У огромной двери из дерева с табличкой имени босса Квииг все же усмиряет свой пыл, примеряя уже другую маску, которую выбрала для общения с Кристоффером – равнодушие.

Шистад стоял недалеко от своего любимого кожаного стула, смотря в неопределенную точку на стене. На нем был светлый клетчатый пиджак со светло-синим галстуком и темными брюками, в карманах которых находились его руки, как обычно окутанные десятками перстней и кожаных браслетов. Будь ты проклят, Кристоффер, быть таким идеальным и привлекательным!

- Ты, как обычно, без стука. – произносит он.

Крис поворачивает голову в ее сторону и смотрит так, что Еве приходится набрать побольше воздуха. Вероятно, парень тоже умел быстро крутить карусель масок на своем лице, от прежнего холода не осталось и следа. Взгляд этих карих глаз был наполнен спокойствием, умиротворенностью, добротой и любовью, ведь Крису казалось, что сейчас, спустя два дня, эмоции Квииг подутихли, он сможет извиниться, и они решат возникшую проблему. И от части это было правдой: произошедшее тогда в раздевалке уже не вызывало прежнего гнева у рыжеволосой, но этот взгляд сейчас был бесполезен для нее, любовь и забота нужны были ей тогда в раздевалке.

- Какова причина вызова меня в ваш кабинет, мистер Шистад? – произносит девушка, чем в один момент разбивает весь план Криса в щепки.

- Мы можем говорить не так, будто мы – чужие? – раздраженно произносит он, поворачиваясь всем корпусом вперед. – Знаешь, я вижу тебя насквозь. Словно голую. Во всех смыслах.

Мун вздыхает, понимая, что говорить с ним тем тоном, которым она планировала, не получится. Если Ева хотела добиться справедливости и избавиться от клеветы, упавшей на ее голову, то требовалось выйти на контакт, хотя бы с Крисом. Громко цокая каблуками, рыжеволосая усаживается на кожаный диван, окутанный сотнями их совместных воспоминаний. Все в кабинете шатена было пропитано проведенным вместе временем: начиная от двери, которой в первый же день ей разбили нос, заканчивая элементарными журналами на маленьком столике, купленные с легкой руки Квииг.

- Я здесь только из-за того, что не могу выплатить штраф. – спокойным тоном произносит Ева, уставившись в стену напротив.

- Ты же понимаешь, что нам нужно разобраться с кражей и наказать того, кто это сделал.

- Разбирайся. Это твой клуб. – фыркает рыжеволосая, закатив глаза. – Единственное, чего я хочу, это чтобы показали пальцем на настоящего вора, а не на меня.

Шистад взъерошивает волосы, устраивая беспорядок на голове, а затем подходит к Мун, усаживаясь рядом. Девушка не отодвигается от него, а лишь продолжает смотреть в одну точку, что на секунду даже радует Кристоффера – язык тела всегда указывал на правду.

- Я знаю, что это не ты. – на эти слова парня Ева непроизвольно оборачивается, но тут же одергивает себя. – Я был уверен в этом и до произошедшего в раздевалке, правда. Не могу понять, почему ты не веришь мне. Неужели я не заслужил твоего доверия?

- Все твои заслуги разбились вдребезги, когда ты просто стоял там и смотрел на этот позор. – сквозь зубы шипит рыжеволосая, чувствуя, что так дело дойдет до слез.

- Я не просто стоял! – вскрикивает Шистад, от чего Квииг невольно вздрагивает. Он тут же отворачивается в сторону, прикрывает глаза и продолжает уже спокойным тоном. – Если я ничего не сказал, это не значит, что я ничего не чувствовал. Просто… Я будто врос в землю. Осознание того, что мне стоило сказать тебе раньше ударило меня, словно кувалдой. Я не чувствовал лица, у меня участилось дыхание, и я вспотел как будто пробежал километр. – парень сжимает и разжимает кулаки, вновь чувствуя подкатывающее волнение. – Я подозреваю, что… это была паническая атака.

Боковым зрением Крис видит, как Мун оборачивается к нему, смотря прямо в лицо, а затем тихо выдыхает:

- Ты страдаешь паническими атаками?

- Страдал. Давно. – шатен откидывается на спинку дивана, ослабляя галстук на шее. – Они продолжались всего год, но были частыми и сильными. То, что было в раздевалке, по сравнению с тем просто прелюдия.

- От чего у тебя появились атаки? – рыжая не сводила взгляда с Кристоффера и, казалось, совершенно забыла о причине визита сюда.

- После того, как отец впервые ударил меня. – произносит Шистад с таким мнимым спокойствием, будто по прошествию лет это не задевало его. – В период развода страдали не только родители, но и моя нервная система. Атаки прекратились после того, как наша семья разделилась на две части.

- Мне жаль. – тихо в ответ шепчет Мун.

После этих слов девушка отворачивается, потому что чувствует, как соленые капли из глаз рвутся наружу, однако Шистад воспринимает этот жест по-другому, чувствуя отчаяние в глубине своей предельно ранимой души. Часы над диваном противно тикали, надавливая на черепную коробку и напоминая о быстротечном времени.

- Мне нужно идти. Скоро будут запускать клиентов. – Ева встает с дивана, стараясь избегать зрительного контакта с Кристоффером. – Поговорим о краже завтра.

- Просто знай, что я верю в твою невиновность. Я подниму все записи с камер внутри, с камер с улицы… Откуда хочешь. Мы найдем чертову крысу.

Девушка лишь пару раз кивает головой, открывает входную дверь в кабинет начальника, но потом вдруг замедляется и произносит:

- Крис?

- Да? – Шистад тут же поднимает голову, хватаясь взглядом за девушку, как за последнюю соломинку надежды.

- Почему ты подрался в переулке? – Квииг задает вопрос, который мучал ее уже не первые сутки.

- На меня напали, я отбивался. – шатен тут же уводит взгляд в сторону, показывая, что не хочет говорить об этом.

- Ладно, - вздыхает она, прикрыв глаза, - почему на тебя напали?

- Это никак не должно волновать тебя. – кротко отвечает парень, вставая со своего места. Кристоффер подходит к девушке и тоже берется за дверь. – Забудь.