Страница 127 из 129
Мун ступает голыми ступнями по кафельному покрытию и невольно поджимает пальцы на ногах – пол с подогревом, как успела заметить рыжая, лучшее, что придумало человечество. Она высказала эту мысль вчера Кристофферу, а тот не упустил возможности напомнить, что в его апартаментах каждый квадратный метр тоже подогревается.
Вопрос о совместном проживании по-прежнему стоял у них в списке невыполненных дел под цифрой один. Когда шатен сказал ей это в одной из комнат для встреч с подсудимыми, то Квииг не восприняла его слова всерьез. Однако вчера, во время полета, Шистад буквально поставил ее перед фактом того, что хочет, чтобы рыжая переехала к нему. Те несколько часов в самолете почти полностью ушли на размышления над этим вопросом, пока сам Кристоффер все же уснул, уронив голову на ее плечо. Четыре месяца знакомства и почти три месяца отношений казались Еве слишком маленьким сроком, чтобы решить жить вместе, но от Криса шла такая уверенность, что рыжей было немного не по себе. Вдруг он вскоре поймет, что не стоило так рано съезжаться? Высказав свои мысли по этому поводу в аэропорту Шарль-де-Голь, девушка ожидала недовольства со стороны Кристоффера, ведь она, по сути, была не уверена в себе, однако Шистад же просто улыбнулся, потрепал ее по макушке, словно трехлетнюю девчонку, и сказал, что дает ей время до конца отпуска – за этот период Мун, по его мнению, сможет понять, каково это сосуществовать в одном месте с человеком постоянно. «К концу первого дня ты уже будешь умолять меня отправить кого-нибудь собирать твои вещи из Восточного квартала, чтобы больше туда никогда не возвращаться» - сказал тогда Кристоффер, заставив их двоих рассмеяться. Но какая-то часть сказанного была правдой – это было лишь их первое утро здесь, а Ева уже мысленно представляла себя в квартире парня. И хоть здравая часть мышления упорно твердила, что Мун еще не дала ответ на это вопрос ни себе, ни Крису, то упрямое сердце выстукивало в груди громкое «Да!». Пожалуй, ей стоило решиться на этот переезд. Да, никто никогда не гарантирует вам полную уверенность в том, что вы не разойдетесь после первой ссоры из-за грязной посуды, а потом не будете жалеть, однако рыжая на все сто процентов понимала, что если откажется и не попробует, то будет жалеть еще сильнее. По возвращению в Осло она даст Крису точный ответ и придумает речь, которую придется произнести перед Виллом и Нурой. В конце концов, за эти четыре безумных месяца они стали настоящими лучшими соседями.
Девушка быстро поднимается по крученной лестнице и оказывается на втором этаже их номера. Отель, в который они с Кристоффером заселились вчера вечером, находился чуть выше подножья гор и имел всего около семи этажей, однако территория его была огромной. Шистад забронировал номер, который занимал часть шестого этажа и террасу седьмого. Мун проходит через комнату с джакузи и комнату массажа, оказываясь у нужной стеклянной двери. Рыжая нажимает на ручку и попадает в настоящий рай. Вся огромная территория террасы была застеклена, чтобы в зимнее время года, как сейчас, здесь было тепло, а летом, как рассказал им один из швейцаров отеля, этот навес автоматически убирается. Вид, открывающийся здесь, захватывал дух: величественные Альпы, которые так много раз рисовала Мун, не шли не в какое сравнение с картинками из географических журналов или программами о путешествиях. Снег, покрывавший их, казался белой краской на темно-синем покрывале – как же она жалела, что не взяла с собой бумагу и хотя бы карандаши. Здесь под навесом была громадная территория с большим бассейном и двумя джакузи – одно холодное, другое горячее. В разных местах стояли лежаки, диванчики и столики, в самом дальнем углу был даже выход на улицу, однако парочка пока еще не рискнула выйти туда из своего теплого убежища. В очередной раз зависнув перед взглядом величественных вершин, Ева не сразу слышит мужской голос:
- Я думал, что ты пришла любоваться мной.
Девушка рефлекторно опускает взгляд, находя Кристоффера в бассейне, облокотившегося на один из бортиков. Вид снега навеивал холод, но на террасе было тепло, и влажный воздух тут же проникал в легкие. Усмехнувшись, Квииг прикусывает губу и нарочито отводит взгляд от шатена, что весь был покрыт каплями воды.
- Кто сказал тебе это? – поддевает его рыжая, медленным шагом направляясь к одному из лежаков недалеко от бассейна. – Я здесь только ради этого чуда природы.
- О, я самое настоящее чудо природы, детка. – смеется Кристоффер, сверкая огоньком в глазах.
- Знаешь, на самом деле, я всегда мечтала побывать в Альпах летом, а не зимой. – театрально-деловым тоном говорит Ева, стараясь состроить недовольное лицо и крутить рыжую прядь на пальце так, как делали все светские львицы по ее мнению.
- Прости, природа отказалась поменять время года ради нашей поездки, хотя я предлагал ей большую сумму. – таким же серьезным тоном отвечает Шистад, но потом все же улыбается от этой маленькой сценки. – Мы можем приезжать сюда хоть каждый сезон, но пока имеем только снег. Ты когда-нибудь каталась на горных лыжах? Или на сноуборде?
- Единственный раз, когда я каталась на чем-то по снегу, был лет десять назад – в городском парке перед рождеством пустили оленью упряжку, и за семьдесят пять крон любой мог позволить себе на десять минут стать Сантой. – отвечает Квииг, усаживаясь на один из лежаков, что стоял ближе всего к бассейну. – Ты хочешь поехать кататься?
- Естественно! Зачем же мы здесь тогда, если не кататься по этим огромным склонам? – Шистад начал жестикулировать, показывая огромные горы, от чего во все стороны летели брызги воды.
- Вот именно – огромные, - не отставала рыжая, - лыжи равны слову синяки и ссадины, а мне лично достаточно виска, который до сих пор болит от соприкосновения с железной перекладиной в автобусе.
- Посмотрите, Ева Мун боится синяков, и этот человек просил меня связать ее. – смеется Кристоффер, по-прежнему оставаясь возле бортика внутри бассейна. – Честно говоря, когда я в первый раз увидел твой синяк, то подумал, что кто-то ударил тебя. – тон шатена вдруг теряет прежнюю веселость.
- Всего лишь автобус, Крис. – спокойным тоном отвечает рыжая, желая успокоить парня, и продвигается вперед по лежаку, чтобы оказать ближе к Шистаду. – Помнишь… Ты рассказал мне, что отец бил тебя?
Мун аккуратно начинает тему, которая не оставляла ее с того момента, как шатен признался. Она чувствовала необходимость узнать об этом из уст Криса, но никак не могла найти нужный момент, а теперь не было лучше секунды, чтобы рассказать об этом.
- Еще бы я не помнил, - парень резко отводит взгляд, стараясь за тенью усмешки скрыть легкую грусть, - это продолжалось на протяжении года. Когда родители расходились, то их бракоразводный процесс занял очень много времени из-за большого количества спорного имущества и денег, которые отец всеми силами пытался отсудить у мамы. Тогда у него была небольшая черная полоса на работе, а тут еще эта дележка капала ему на мозг, поэтому отец вымещал гнев на мне. До этого времени он никогда не поднимал на меня руку, и я был шокирован. У меня развились панические атаки на фоне физических и моральных факторов. Я не видел маму несколько месяцев, но спустя какое-то время после развода мне все же позволили увидеться с ней. Мы сидели в ее новой квартире, готовили вместе ужин, как вдруг у мамы из-под руки начала падать кастрюля со спагетти, и она попыталась словить ее. – Кристоффер смотрит куда-то в плечо рыжей, но у Квииг складывается впечатление, что в момент своего рассказа он смотрит сквозь нее. - Получилось так, что посуда полетела в мою сторону, и мама, следовательно, кинулась туда же. У меня неожиданно сработала реакция на резкие движения ко мне – я отпрыгнул в сторону, закрыл голову руками и сгруппировался.
- Такого никогда с тобой не было, да? – шепотом произносит Ева, вглядываясь в осыпанное каплями лицо парня.
- Никогда. Мама была в шоке и сразу заволнвоалась. – Крис наконец-то переводит свой взгляд на нее. – Тогда я и начал ходить к психологу, который восстановил меня. Точнее, меня туда отвела мама, потому что пыталась разобраться в причинах моей реакции, но я ничего не сказал про отца. Единственный, кто знал о постоянном избиении меня, был именно мистер Штрарс – психолог.