Страница 8 из 9
Через некоторое время дамы вышли из Марьиной избы.
– Ну что ж, девица, удачи тебе. Если что, там зеркало волшебное есть, в любой момент можешь со мной связаться. А в замке тебе Гюнтер подсобит. Прощевай пока. Полетела я.
– Удачного полета!
Баба-Яга с корзинкой в одной руке и метлой в другой забралась в ступу, взмыла в небо и вскоре исчезла из виду.
//////////////////////////////
А в это время богатырь Елизар с завязанными глазами рубил мечом затейливо расставленные по двору бревна. Одни – под самое основание, другие – посередине, третьи – у верхушки. Двигался он ловко и уверенно, ни разу не пропустив цели. Тишину нарушал только свист лезвия и хруст разрубленных бревен. Дорубив последние, Елизар снял повязку с глаз и спросил сидевшего в позе лотоса Григория:
– Может хватит на сегодня, учитель?
– Повтори еще раз, а потом поколи все на поленья. Целый месяц будет, чем печку топить.
– Ну и зачем все это? То батюшка боями с тенью мучил, теперь вот ты…
– Это тоже вроде боя с тенью, только с разным количеством противников. Сейчас ты разучиваешь бой против двенадцати.
– И они будут стоять аккурат, где бревна? – с недоверием спросил богатырь.
– Конечно, – ответил наставник, – у японцев проверено веками. И в нападении, и в обороне свои тонкости. Их надо знать и довести до автоматизма. И скорость у тебя низковата. Быстроты не хватает. Отнеси меч к кузнецу – пусть сделает на лезвии два дола, чтобы уменьшить вес. Тогда дело скорее пойдет.
– Хорошо, вечером схожу.
– Ты вот мне напомни, Елизар, почему это на Руси принято деление на ратников и дружинников? Опять же, чем витязь отличается от богатыря? Сможешь или подзабыл?
– Ну это же очень просто, – ответил Елизар, – Ратник – это рядовой воин. И, когда, к примеру война, и все – стар и млад, дружинники, мужики, мастеровые и даже торговый люд – супротив басурмана выходят Родину защищать, тогда все – ратники. Дружинник же – это воин из княжеской дружины, что-то вроде личной гвардии князя. А вот витязь – это продвинутый дружинник, что называется, штучный экземпляр. Витязь – это кандидат на звание богатыря. Ну а с богатырем – дело ясное…
– А как же так получилось, что ты не был ни ратником, ни дружинником, а сразу – в богатыри? – как на экзамене допытывался Григорий.
– Так, если ты сын богатыря, то и путь тебе – прямо в богатыри. Отцы нас с младых ногтей ратному делу учат. Я уже в три года и мечом, и копьем умел управляться. А из лука со ста метров мог в яблоко попасть.
– А если вот не пошло, нет богатырского таланта?
– Ну тогда путь в богатыри заказан, будь ты хоть княжий сын. Такое бывает, но очень редко. На Руси у богатырей заведено: все всегда по-честному. Не тянешь, не возьмут.
– Заходите! – вдруг крикнул Елизар.
Одна из воротин отворилась, и во двор вошла Марья-Искусница.
– Добрый вечер, не помешаю?
– Машенька! – бросился ей навстречу богатырь.
– Добрый вечер, Марья – улыбнулся Григорий.
– И вам тоже. Я, собственно, зашла по делу.
Из затейливо расшитой холщовой сумки она извлекла скатерть, золотую тарелку, золотое же яблоко, клубок и еще какие-то вещи.
– Это тебе, Елизарушка. Скатерть-самобранка, тарелка-зеркало для связи со мной, клубок-навигатор, чтобы дорогу указывал, ну и еще кое-чего по мелочи.
– Здравствуй, Машенька, – раздался с крыльца голос матери Елизара, – и чего ты на ночь глядя к нам отправилась? Скоро темнеть начнет.
– Здравствуйте, Матрена Кузьминична. У меня есть смутное предчувствие, что скоро Елизар отправится богатырский подвиг совершать. Так что, собрала ему все, что в походе пригодится.
– Ой, Машенька, – схватилась ладонями за обе щеки мать богатыря, – когда у тебя смутные предчувствия случаются, разоряются страховые конторы.
– Ну, что тут поделаешь? – задумчиво ответила Искусница, – не от меня сие зависит…
– А какого рода подвиг? – поинтересовался Григорий.
– Не могу сказать, вся загадка исчезнет.
– Да и не по-богатырски как-то это, – вторя ей, заметил богатырь.
– Елизар, – спросила Марья, – твой меч далеко?
– Да нет, вот под рукой лежит, я только урок закончил.
– Дай-ка его мне.
– Зачем? – удивился Елизар, но все же протянул меч невесте.
Та вытащила его из ножен и провела по режущим кромкам волшебной палочкой, при этом что-то шепча. Меч засветился пурпурно-фиолетовым светом, а по кромкам пробежали голубые молнии, разбрасывая вокруг белые искры. Меч словно выгнулся на секунду, а затем вытянулся и с легким звоном принял обычную форму.
– Ну вот, теперь попробуй, разруби что-нибудь, – Марья протянула меч Елизару. Тот взял меч, огляделся вокруг и рубанул ближайшее бревно. Клинок просвистел в воздухе и мгновенно рассек его пополам.
– На до же, – удивленно сказал Елизар, – я вообще ничего не ощутил, словно воздух рубил.
– Это хорошо, – ответила Марья. – Ну, пойду я, у меня еще дел много.
– А как же чайку, Машенька? – спросила мать Елизара.
– Да я недавно попила, спасибо, – на губах Искусницы мелькнула какая-то странная улыбка. С этими словами она открыла воротину и исчезла в сумерках.
– Елизар, – с укоризной сказала мать, – ты тот еще кавалер! Хоть бы до дому невесту проводил…
– Да я что? Да я бегом! – только и промолвил богатырь и тоже выскочил за ворота.
//////////////////////////
Пока богатырь догонял Марью, в царстве Мрака и Зла Гюнтер летел бесконечными коридорами в обеденный зал. Приземлившись на край стала, он крылом смахнул со лба пот и уж было собрался что-то сказать, как вдруг откуда-то сверху из темноты донесся до боли знакомый казенный голос:
– После ужина не обслуживаем!
– Мне бы выпить, – жалобно промолвил ворон, – не бесплатно.
Сунув клюв куда-то под крыло, он вытащил маленькую золотую монетку.
– Это другое дело, – тон Кухонного цеха заметно потеплел.
На столе из ниоткуда появилась рюмка шнапса. Гюнтер понюхал его и с просящей интонацией сказал:
– Мне бы водочки. Русской.
И поведал ворон Кухонному цеху о своем горе-злосчастье. Когда он закончил изливать душу, повисла томительная пауза.
– Да че мы, звери, што ли? Да мы мигом…
И тут же на столе вместо рюмки шнапса появилась непочатая бутылка водки, покрытая инеем. Затем материализовались тарелки с различной снедью: селедочкой, солеными грибочками, тонко наструганным салом, короче, всем тем, с чем на Руси хлебное вино употребляли.
– Нет, нет! – испугался Гюнтер. – У меня с собой больше денег нет!
– Угощайся, это тебе за счет цеха. Когда еще нормально посидишь, если он тебя на атомы распылит.
– Премного благодарен, – ошарашено, почти шепотом ответил ворон. На какое-то мгновение он замер, а затем ловко подхватил рюмку с водкой клювом и одним махом опрокинул ее содержимое внутрь. После этого вытер клюв крылом и схватил кусок соленого огурца, а затем начал клевать закуски с других тарелок. Только сейчас Гюнтер понял, насколько он голоден.
– Ну что, полегчало? – спросил Кухонный цех.
– Пока не понял, – в голосе Гюнтера звучала неопределенность.
– Между первой и второй перерывчик небольшой.
Бутылка взлетела в воздух и повторно наполнила рюмку. Ворон повторил предыдущую манипуляцию.
– Ну, а сейчас как? – вновь поинтересовался Кухонный цех.
– Лучше.
Если бы у Гюнтера не было перьев, то можно было бы видеть, как его кожа покрывается румянцем.
– А горчица есть? Сало – его лучше с горчицей.
– Обижаете, – с деланным негодованием ответил цех. На столе тотчас появилась стеклянная баночка, один дух от которой говорил, что горчица злая. Ворон подхватил кусочек сала и, мокнув в банку, отправил его внутрь клюва.
– Ох! – только и смог выговорить он. – Ядреная!
– А то! Фуфла не держим!
Гюнтер начал заедать горчицу закусками. На какое-то время в зале повисла тишина. Затем цех изрек:
– Надо тебе на Русь бежать. Она большая, где-нибудь затеряешься. Ворону себе заведешь, детишки пойдут…