Страница 16 из 26
Примечательно, сколько в этом отрывке содержится заблуждений. Ревизские сказки, исповедные ведомости и подворные описи вотчин безоговорочно свидетельствуют о том, что почти повсюду в России крестьяне всех категорий практически поголовно вступали в брак без малейшего понуждения со стороны владельцев или управителей дворцовых имений. Хотя некоторые дворы действительно испытывали потребность по крайней мере временно удерживать у себя женские рабочие руки, в целом у крестьянских отцов был экономический стимул отдавать дочерей замуж. Женатые сыновья были необходимы для обеспечения продолжения существования двора и сносной старости родителям; крестьянским отцам по всей России, чтобы получить жен для своих сыновей, приходилось оплачивать кладку, размер которой колебался в соответствии с конъюнктурой рынка; получить такой же выкуп они могли, только отдавая своих дочерей замуж. Даже обнаружив, что крепостные девки в некоторых имениях, в его местности, по крайней мере, на самом деле сопротивлялись замужеству, Щербатов совершенно неверно определил корень этого зла. Леность и скопидомство, якобы присущие русскому крестьянину, не имели к этому явлению никакого отношения.
Владимир Орлов (1743–1831), в имениях которого многие крепостные девки действительно отказывались от брака, тоже ошибался насчет причин этого, пока не узнал правду от самих крепостных. Владимир был младшим и наиболее образованным из пяти братьев Орловых, которые после захвата трона Екатериной II в 1762 г. вознеслись на вершину российской политики и общества. Его брат Григорий был в то время фаворитом Екатерины и одним из организаторов переворота. И он, и его брат Алексей сразу же заняли командные посты в политической и военной сферах. Все пятеро братьев были возведены Екатериной в графское достоинство и пожалованы вотчинами: на начало 1770-х гг. им в совокупности принадлежало как минимум 27 тысяч душ мужского и примерно равное число женского пола, большинство из них в имениях, полученных от Екатерины144. Сам Владимир – ему в 1762 г. было всего 19 лет – не принимал участия в перевороте. В 1763 г. братья отправили его в Лейпцигский университет, где он обучался три года. По возвращении в 1766 г. Екатерина назначила его директором Академии наук, то есть на деле исполняющим обязанности ее президента: номинальный президент Кирилл Разумовский никогда не принимал активного участия в делах Академии. Владимир действительно занимался Академией: договорился, например, с ее членами – в большинстве своем немцами – о замене языка записи протоколов заседаний с латинского на немецкий (но не на русский, как он предлагал) и организовывал научные экспедиции. Одна из них, под руководством Петера Палласа, проходила через Симбирскую губернию, и Орлову был послан отчет о качестве почвы и природных ресурсах недавно приобретенного там Орловым имения. С годами он стал проводить меньше времени в Санкт-Петербурге, и, после того как Григорий (в 1772 г. утративший благосклонность Екатерины) в 1774 г. ушел в отставку, Владимир последовал его примеру и посвятил большую часть оставшейся жизни благоустройству своих имений145.
За отдельными исключениями Орлов придерживался дворянской традиции и позволял женщинам выходить замуж в чужие владения. Одним из исключений было его первое, насколько известно, правило о браке – изданный в 1767 г. запрет на выход замуж за пределами вотчины для крепостных девок Поречья-Рыбного Ростовского уезда146. Это было, по всей видимости, инстинктивное решение молодого и неопытного помещика, принявшего за данность, что потеря души женского пола по причине замужества наносит очевидный имущественный ущерб. Владимир всерьез занялся хозяйствованием в 1773 г., когда братья доверили ему управление всеми совместно им принадлежавшими в то время вотчинами. Он сразу же осведомился у бурмистров о том, как высчитывается норма оброка, как часто устраиваются деревенские сходы и какие вопросы на них обсуждаются, как исполняется воинская повинность, а также о многих других делах, в которых добросовестный управляющий должен был разбираться147. Он не задавал вопросов о браках крепостных. Тем не менее, когда бурмистр села Сидоровское (Нерехтинского уезда Костромской губернии) спросил, что делать с крестьянином, который хотел взять невесту для сына со стороны, а также выдать дочь замуж на сторону, Орлов постановил (только в отношении Сидоровского, по всей видимости), что в случае подобных обменов за дочь не нужно брать вывода148. В 1774 г. его первый полный сборник правил по управлению позволял уход незамужних девок в связи с замужеством, если они не являлись единственными наследницами своего родного двора. В последующей переписке добавлялось, что бездетные вдовы тоже могут выходить замуж на сторону, но вдовы с детьми – нет149.
И все-таки отношение Орлова к выходу крепостных девок замуж на сторону оставалось амбивалентным. Он дал безоговорочное добро на уход своих женщин в замужество в вотчины братьев (многие из которых граничили с его поместьями) без уплаты вывода, если только в обмене невестами сохранялся приблизительный баланс. Он дал также разрешение женщинам одного имения в Орловской губернии выходить замуж на сторону безвыводно при условии, что соседние вотчины будут следовать такому же правилу150. С другой стороны, он в 1779 г. запретил замужество на сторону из своей вотчины в Бежецком уезде. В 1790 г., когда он купил имение Симбилей (в Нижегородской губернии) у князей Прозоровских, позволявших девкам выходить замуж на сторону, он приказал: «Девок в постороныя вотчины не выпускать в замужество как и до сего производило!»151 Периодические запреты Орлова на замужество на сторону после 1773 г. могли быть связаны с тем, что он либо знал, либо предполагал, что соседи не всегда отвечают взаимностью. Однако, составляя в 1796 г. Уложение для всех своих вотчин, он дал разрешение незамужним девкам и вдовам без сыновей выходить замуж в чужие вотчины по уплате (неуточненного размера) вывода. За одним исключением: чтобы не допустить утрату вотчинного имущества, женщинам без братьев запрещалось замужество за пределами имения152. По-видимому, Орлов имел в виду домашнюю утварь, которую они могли со временем унаследовать. Такой закон в вотчинах Владимира Орлова существовал вплоть до его смерти в 1831 г., а в некоторых случаях и дольше.
Терпимое отношение Орлова к замужеству вне его владений было в русле устоявшихся дворянских порядков, а вот суммы, которые он взимал, когда женщины пользовались этим правом, шли с обычаем вразрез: вместо номинального сбора, как прежде, он подходил к отпуску крепостной девки для замужества как к продаже. Единственное сохранившееся указание на выводное, взятое Орловым в 1770-х, касается бежецкой вотчины, где в 1776 г. была истребована сумма 15 рублей. Это была такса, установленная самым старшим из братьев Орловых Иваном в 1773 г. в Сидоровском153. Владимир, очевидно, повторял за братом. 15 рублей – это намного больше, чем другие помещики брали в это время: в начале 1770-х в округе Сидоровского такса была 1–2 рубля, в Ростовском уезде неподалеку от Бежецка – 2–5 рублей154. Иван и за ним Владимир Орловы в 1770-х гг. установили выводное выше рыночной цены бракоспособной крепостной крестьянки – примерно 10 рублей155. К 1783 г. Орлов повысил вывод в Сидоровском и, вероятно, в других вотчинах до 30 рублей, в то время как другие помещики в окрестностях Сидоровского в 1780 г. взимали около 10 рублей156. Размеры вывода росли везде, но у Орлова быстрее, чем у большинства.
144
После смерти отца в 1746 г. братья получили в наследство 2 тысячи (мужских) душ (Полушкин Л. П. Братья Орловы. М.: ТЕРРА-Книжный клуб, 2003. С. 10). Семевский насчитал 27 000 душ мужского пола, записанных во владениях Орловых при Генеральном межевании (Семевский В. И. Крестьяне в царствование Императрицы Екатерины II. СПб.: М. М. Стасулевич, 1903. Т. 1. 2-е изд. С. 34). Галина Тасева насчитала 23 083 души мужского пола по указам Сената о пожаловании имений Орловым до 1774 г. (Тасева Г. Организация управления крупной помещичьей вотчины и вотчинный режим в конце XVIII – первой половине XIX в. По материалам вотчинного архива (инструкциям и уложению Орловых-Давыдовых) // Годишник на Софийския университет «Св. Климент Охридски». 1973. Т. 76. С. 310).
145
Краткая биография Владимира Орлова дается в: Русский биографический словарь. СПб.: Тип. Главного управления уделов, 1905. Т. 12. С. 347–348. Двухтомная биография, написанная его зятем и наследником Владимиром Орловым-Давыдовым: Биографический очерк графа Владимира Григорьевича Орлова. СПб.: Тип. Императорской Академии наук, 1878. Его жизнеописание есть также в: Полушкин Л. П. Братья Орловы. М., 2007. С. 385–432.
146
Сборник старинных бумаг, хранящихся в музее П. И. Щукина. М.: Тип. А. И. Мамонтова, 1897. Гл. 3. С. 338.
147
Орлов-Давыдов В. Биографический очерк. Т. 1. С. 280–281.
148
РГАДА. Ф. 1454 (Сидоровское вотчинное правление). Оп. 1. Д. 343. Л. 25. Это приказ Орлова от 1785 г., отменяющий постановление 1773 г. и требующий уплату вывода за каждую девку, выходящую замуж на сторону.
149
Там же. Ф. 1273 (Орловы-Давыдовы). Оп. 1. Д. 510. Л. 7 об., 107–107 об., 112–112 об., 114–114 об. Эти правила касались по крайней мере трех имений в Ярославской губернии и как минимум одного в Нижегородской губернии, вполне возможно, что всех остальных орловских вотчин тоже. Журнал приказов за 1774 г. утерян, но правила Орлова от 1774 г. упоминаются в переписке 1776 г. Экземпляр инструкций от 1774 г., посланный в Сидоровское: РГАДА. Ф. 1454. Оп. 2. Д. 92. Л. 1–5.
150
Там же. Ф. 1273. Оп. 1. Д. 516. Л. 60, 80 об.; Д. 662. Л. 77–77 об., 113–113 об., 114 об. – 115. Инструкции об управлении 1776 г. для имения Семеновское (где он жил, когда уезжал из Москвы) в Серпуховском уезде не содержали никаких правил относительно брака, возможно, из-за того, что почти все деревни на мили вокруг принадлежали другим членам семьи (Там же. Д. 510. Л. 52 об. – 56).
151
РГАДА. Ф. 1273. Оп. 1. Д. 516. Л. 80 об. (Бежецк); Д. 2763. Л. 29 об. (Нижний Новгород).
152
Там же. Ф. 1384 (Орловы-Чеменские). Оп. 1. Д. 1484. Л. 17 об. – 19. Во всех других рукописных экземплярах, которые я видел, разночтения были не более значительными, чем ошибки переписчика. Печатный экземпляр см.: Довнар-Запольский М. В. Материалы для истории вотчинного управления в России // Университетские известия. Киев, 1910. № 11. С. 253–288.
153
РГАДА. Ф. 1273. Оп. 1. Д. 510. Л. 10; Ф. 1454. Оп. 1. Д. 344. Л. 4. До 1789 г., когда впервые были выпущены бумажные деньги (ассигнаты), цены были в серебряных рублях. Позже, если не оговорено иначе, цены нужно считать номинированными в бумажной валюте (стоимость которой в отношении к серебру колебалась). В бумагах Орлова редко отмечается, был ли сбор в серебряных или бумажных деньгах, но в большинстве случаев бумажные деньги предполагались «по умолчанию».
154
РГАДА. Ф. 1454. Оп. 1. Д. 164. Л. 1, 2, 9, 10, 12–13; Д. 41, 58, 115; Государственный архив Костромской области (ГАКО). Ф. 228 (Сидоровское вотчинное правление). Оп. 1. Д. 6. Л. 1–2 об.; Д. 34, 41, 58 (Сидоровская округа). РГАДА. Ф. 615 (Крепостные книги). Оп. 1. Д. 9205, 9207 (Ростовский уезд).
155
Семевский В. И. Крестьяне в царствование Екатерины II. Т. 1. С. 174. У Семевского небольшая выборка и наблюдаются значительные местные отклонения. Когда в 1774 г. служащий Ярославской Казенной палаты назначил выводное в 10 рублей за женщину, уходившую в замужество из конфискованного имения, он мог ориентироваться на рыночную цену (РГАДА. Ф. 1289. Оп. 1. Д. 149. Л. 57).
156
РГАДА. Ф. 1454. Оп. 1. Д. 308. Л. 1. По состоянию на 1780 г. вывод был по-прежнему 15 рублей: Там же. Д. 238. Л. 7, 9, 20, 22, 26. 10-рублевый вывод, взятый помещиками, чьи крепостные девки вышли замуж в орловскую вотчину в 1780 г., см.: Там же. Д. 253. Л. 1–2.