Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 2 из 2



"Тем самым" (а заодно "этим, который!") доктор стал двадцать пять лет назад, после скандального цикла статей "Семьдесят стоянок", где он увлеченно полемизировал с Джавадом Нурбахшем, рискнувшим открыто выстроить параллели между психоанализом и суфийским обучением. Было чертовски соблазнительно увязать "нафс-и аммару", то есть душу плотскую, или побуждающую, вечного тирана и контролера мыслей, а также поведения человека, с "super-ego" - системой усвоенных в раннем детстве запретов, не вполне осознаваемых самим человеком. Но одним из главных тезисов "Семидесяти стоянок" было следующее: если психоанализ своей задачей ставит воздействие на человека ненормального с целью возврата его в нормальное состояние, если суфизм (как, впрочем, и дзен) формирует воздействие на психически нормального человека для продвижения его в состояние "человека совершенного" - то, приняв с позиций социума "человека совершенного" за "человека ненормального", мы замыкаем кольцо, возвращаясь в исходную точку. Подтверждая мысль, доктор с колоссальным трудом добился разрешения присутствовать на занятиях в суфийских "подготовительных классах", где психически больных врачевали эзотерическими методами, а излеченных переводили во "внутренний круг" обучения. Местные шейхи сперва мрачно косились на иноверца, но, когда доктор потряс их обильными цитатами из Руми и выдержал трехчасовой "танец дервиша", оставшись к концу на ногах, даже самые упрямые ортодоксы прониклись уважением к гостю.

Ах, как давно это было...

Тогда доктора еще не раздражало обилие людей вокруг.

* * *

- У вас есть какие-нибудь жалобы?

- Жа... жалобы?

- Ну, может, вас что-то не устраивает, что-нибудь не нравится у нас? Например, кормят плохо. Рассказывайте без стеснения. Я постараюсь вам помочь, если это будет в моих силах.

- Кормят хорошо. Даже лучше, чем дома. У меня. Пюре с рыбой. Морс. Хлеб свежий. Морс нравится. А тут не нравится. Все равно.

- Что именно вам не нравится?

- Все. Люди... Их много. Слишком. От них шум между ушами. И камень не лепится. Ничего не лепится. Даже асфальт. Даже люки. Из люков лепить хорошо, мне нравится. Они такие гулкие получаются. Гулкие и тяжелые. Когда бегут - звону... Только тут они не лепятся. Это от людей. От шума. Наверное.

- Что у вас не лепится, простите?

- Големчики. Их так мамця назвала. Давно. Когда я еще маленький был.

- Хорошо, к вашим големчикам мы еще вернемся. Это очень интересно.

- Правда, вернемся? Вместе с вами, доктор? Вы тоже хотите туда... домой?!

- Полагаю, вы не совсем верно меня поняли. Или я неточно выразился. Я имел в виду: "вернемся в нашем разговоре". А пока мне бы хотелось узнать поподробнее, что еще вам не нравится?

- Все. Почти все. Люди шуршат. Громко. Всем чего-то надо. Шуршат, шуршат... Зачем? Не люблю шуршать. Не люблю слушать шуршалки. Иногда только. Редко. Или когда големчики булькают.

- Наша беседа вас тоже тяготит?

- Бе-се-да? Тяготит... тяжесть... Нет. Не очень. Вы иначе шуршите, чем другие. Вы говорите. Вы словами делаете. Ну, хотите сделать. А другие просто... бол-та-ют.

- Спасибо на добром слове. Тогда, если не возражаете, давайте продолжим. Итак, что вас еще не устраивает в нашем пансионате, кроме большого количества людей, шума и разговоров?

- В пан-си-о-на-те?.. Да, мне объясняли. У вас тут хорошо. Почти как дома. Големчики не лепятся, а так хорошо. Не трогают. Не пристают: давай пошуршим! Шума меньше. И кормят. Пюре с рыбой. Морс. Клюквенный. Хорошо. Тут люди вместе - снаружи. А внутри - каждый сам по себе. И вы, доктор, сами. И я - сам. И все. Нравится.



- Значит, вам нравится в пансионате? А снаружи - нет? Скажите, вы бы хотели, чтобы вас выпустили?

- Выпустили? Куда? Домой?! Вы знаете, как туда попасть?!

- Нет, я не знаю, как попасть в то место, о котором вы часто рассказываете и о котором мы еще поговорим подробнее. Но мы могли бы выписать вас на попечение вашего кузена.

- Ку-зе-на?

- Двоюродного брата. Он очень, очень состоятельный человек, у него прекрасный особняк, прислуга...

- Юродный Брат? Не хочу к нему! Не надо. Он будет приставать. Шуршать, шуршать... Просить, чтоб я лепил. Много лепил. Не так, как я хочу. Как люди хотят. Их много, они все хотят, а я один... Только у вас все равно не лепится: люки, стены, асфальт. Нет, не хочу.

- Ну почему же - не лепится? Ваши работы показывали известным искусствоведам: они просто в восторге! У вас, дорогой мой, несомненный талант. Вы прекрасно вылепили скульптурный портрет своей матери - по этому портрету ее смогли идентифицировать, выяснили, кто вы на самом деле, у вас отыскались родственники...

- Род-ствен-ни... Не хочу к Юродному Брату! Не хочу!

- Успокойтесь, пожалуйста. Не хотите - и не надо. Никто вас насильно к нему не отправит. Если вы предпочитаете остаться в пансионате - милости просим. Я рад, что вам нравится у нас.

- Здесь лучше, чем в городе. Но дома - еще лучшее. Тут у меня лицо хитрое. Притворяется. Я видел. В зеркале. Дома я другой. Правильный. А тут все слишком твердое. Камень твердый. Дерево твердое. Даже люки твердые. Не лепятся. Я сам твердый. День-ночь, день-ночь, днем - солнце, ночью - луна. Скучно. Надо иначе. Мамця любит играть: луна - днем, солнце - ночью. Или вместе. Или чтоб жарко - и вдруг снег. А у вас никто не играется. Разучились, наверное. Затвердели, высохли. Или не хотят. Почему? Город, люди: шур-шур... Один пла-сти-лин мягкий. Лепится. Я помню, это вы мне дали, доктор. Жаль, големчики все равно мертвенькие выходят. Стоят. Молчат. Не бегают. Еду не приносят. Хотя мне еду и так дают. Пюре с рыбой. Морс...

- Да, я помню. Клюквенный морс. Кажется, я понял, что вас не устраивает. Не в нашем пансионате, а вообще... Везде.

- Да, доктор. Здесь - везде. А дома - нет. Дома хорошо. Когда я буду возвращаться, мы можем пойти вместе. Вам понравится: выберете себе два квартала, или три... Вы хотите делать. Словами. Просто у вас плохо получается. Слишком много людей, слишком много слов... А дома - получится!

- У вас дома?

- У нас - дома.

- Спасибо, я подумаю. Когда соберетесь домой, вы ведь меня предупредите?

- Конечно, доктор!

- Вот и славно. Итак, вас здесь многое не устраивает, но, как выяснилось, я вам ничем, к сожалению, помочь не могу.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.