Страница 4 из 6
Будто споткнувшись о самого себя, Денис продолжил хлебать рассольник и не без труда вытянул:
– Конечно, с хорошей командой работать всегда в радость.
–Да, хорошей…
– Только не зацикливайся на этом, пожалуйста. Ты, знаешь, у тебя сейчас другая жизнь, другие заботы. Следи за собой – это важно. Отдыхай больше, я не знаю…
Денис принялся с молчаливой, напряженной жадностью хлебать рассольник. Отец, как назло, медитативно ковырялся в гарнире.
– Да-да, но речь не только об этом – вдруг тихо, с каким-то сдавленным жаром сказал он. – Мы вместе делали большое, важное дело…
Теперь Денис уже не мог есть.
– Мы приносили стране силу и сами были этой силой! Поэтому нас уважали, нас ценили. Ты знаешь, мы ни в чем не нуждались, и это касалось не только запросов лаборатории. Полезный человек должен быть обеспечен во всем! Я, впрочем, рад, что и сейчас об институте не забывают – скорее, наоборот.
– Так чем же вы там занимались? – в каком-то жидком оцепенении спросил Денис.
– Ну, это тайна, тебе ли не знать, – отцовское лицо замкнулось в искрящейся усмешке.
– Тебе не страшно?
– Чего же мне бояться, хе-хе.
– Ваше «важное дело» небось и применение нашло?..
– Нет-нет, что ты. Вернее, не у нас. Говорят, в Судане опробовали в 70-х. Протащили потихоньку, хе-хе.
Отец перевел взгляд, мечтательно взглянул в никуда и принялся за обед.
Раз-раз-раз-раз – с прежней назойливости застучало в голове Дениса. Рассольник не помог. Только что светлая, чистая, правильная, холодная и гладкая, как хирургически стол, отцовская жизнь озарилась гордостью. Буквально на секунду вышла за край и потекла, обагрив истончившуюся за семьдесят лет оболочку, радость от причастности к «силе». Радость первобытная.
Денис исподлобья посмотрел на отца, зацепился взглядом за его тарелку – и с тупым, безотчетным, тихим ужасом увидел: на гарнире покоилась котлета по-киевски.
Понедельник
Это был не будильник – это было сообщение. А потом еще одно. Затем уведомление. Судя по симптомам, которыми настырно зудел телефон, на часах было около десяти утра. Скорее всего, проспал. Начиная со скрипом включаться в реальность, Денис попытался понять, почему.
Первое достижение: понял. Вчера полночи допытывался, что там с Катей. Прогонял в воображении все их встречи и разговоры за последние несколько месяцев, отыскивал все узлы и связи, зависнув на ее страницах. В голове тотчас же выстроилась полная схема неприятных открытий: ее новый начальник, добавленный в друзья пару недель назад и оказавшийся знакомым с двумя ее сокурсницами; подписки на «Школу лидерства», «Психологию отношений» и еще пару очагов мудрости; поздравления (содержательные!) от людей, о которых он никогда ничего не слышал; три фотографии с ним, удаленных из старых альбомов. «Вздор какой! Зря столько страниц пеле… педе… пелелистал», – Денис отчаянно зевнул и, собрав в кулак рассыпающуюся волю, дотянулся до телефона. Неделя началась.
Он знал, как раскачать такой день: нужно создать волну. Холодный душ, эспрессо, музыка в колонках. До метро быстрым шагом, музыка в наушниках, да погромче. Главное – не отрываться от телефона, поступательно втягиваясь в происходящее: сначала уведомления, потом личный чат, затем рабочий… До проверки почты добираться лишь в пяти минутах от офиса. Брать на себя все больше задач и успевать перевалить за условные 50% до обеда. В общем, постепенно нагружать оперативную память и не тупить – иначе сон возьмет свое.
Соня. Всем привет! Денис, скажи пожалуйста, с бургерной все хорошо? Таня, «Седьмой канал» прислал официальное письмо?
Соня. Дима, баннер!
Дима. [прислал стикер]
Дима. понедельник день тяжелый
Дима. но когда я тебя подводил
Konstantin. Соня, рассылку по редакциям сделал, но «Шкода» просит макет оформления для фестивального сектора. Реклама в пабликах и ролики идут по отдельной смете. Остальное вроде бы в порядке!
Соня. Костя, спасибо!
Konstantin. ;)
Соня. Дима, нужен макет!
Дима. я одна, а вас много
Дима. [прислал стикер]
Таня. всем привет, ребенок бойкотировал садик, так что опаздываю на 15 мин. сейчас за пультом, стоб в пробуе
Дима. таня, поставь что-нибудь пободрее, костя, отправь тз по фестивалю
Таня. ахахахах
Konstantin. Коллеги, есть предложение по поводу проекта с «Холдинг-Телеком». С кем можно обсудить?
Дима. с психотерапевтом!
Дима. нет, правда, ПО СЕКРЕТУ ВСЕМУ СВЕТУ. наш павел филимонович по образованию – психолог
Соня. Дима, сплетник, не порти свежую кровь
Соня. Да, Костя, скажи, пожалуйста, об этом с Паше сегодня на совещании.
Денис. @Соня училка ты наша!
Соня. @Dima, баннер!
Денис. Доброе утро, дамы и засранцы!
Dima. Я скучал *heart*
Денис. Аналогично
Утро началось как надо. Ленты сообщений обошлись без горчинок. Клиенты не поднимали панику. Подписчики не бодались. Почта не взорвалась. Денис убрал телефон в карман, когда уже подходил к офису – пяти минут в день, занятых созерцанием урбанистической карикатуры, ему вполне хватало.
Слева – шоссе в шесть полос и развязкой, справа – маленький сквер с компактной стелой, посвященной «героям-комсомольцам, отдавшим жизни…» и притаившееся за деревьями здание школы. Сзади – вход в метро, осажденный кольцом двухэтажных торговых центров и вечным запахом картошки фри. Впереди – работа.
Лет семь назад исполинскую фабричную коробку из красного кирпича заретушировали новыми окнами, велосипедными парковками и барами с летними верандами. Так выглядел царско-пролетарский город-киборг, подстригшийся под свободного художника.
Агентство, в котором работал Денис, занимало четверть площади бывшего сборочного цеха. Что именно собирали здесь, Денис точно не знал – наверняка, нечто, уже с конвейера сходившее пыльным и ненужным. Зато знал слишком хорошо, что теперь они делили этаж с штабом крупной букмекерской конторы, не менее крупным благотворительным фондом и крошечной книжной лавкой. Свой офис Денис называл «фабрикой воздуха» или «сквотом, платившим уборщице ради приличия».
В этой анархистской утопии вокруг рабочих мест цвели островки творческого хаоса, переговорная чаще всего служила местом попойки, диван и плазма с приставкой уступали в своей намоленности разве что холодильнику, рядом с входом висела доска с самыми дурацкими фото тех самых попек – но! – туалет непременно должен был оставаться чистым.
Директора агентства все называли исключительно Пашей. Низкий полноватый, с бережно маскируемой лысиной, опрятной бородой и быстрой переваливающейся походкой, он уже внешне исключал начальственную строгость. С детства травмированный левый глаз добавлял его образу еще и некоторой трогательности. Паша носил исключительно кеды, джинсы и бесчисленные футболки с мемами, неизбежно растягиваемые «комком нервов», но почему-то всегда надевал пиджак.
Он принципиально не отгораживал себе кабинет, инициировал розыгрыши именинников (порой чересчур изощренные), предводительствовал на банкетах, и порой казалось, что единственным поводом для его негодования могли быть робкая попытка кого-то из команды нарушить этот полупиратский уклад.
Сейчас Паша собрал проектный отдел, в котором работал Денис (в числе других ветеранов за 25 и Кости), на еженедельное совещание. Приходить на совещание было необязательно, готовить отчет – тем более, но коль пришел, будь добр ответить на неизбывный вопрос Паши: «Как там дела с [банком, ритейлером, сайтом, клиникой – нужное подчеркнуть]?».
Денис воспользовался опцией опоздать, а ребята из отдела пошли на совещание, оставив после себя пустые столы: Соня – тучные стопки бумаг и фото на «мыльницу» всем отделом с новогодней вечеринки; Дима – три кофейных стаканчика на коробке из-под пончиков и облако наклеек, окутывавшее огромный монитор; Таня – рисунок дочери, их совместное фото с мальтийского пляжа и пухлую косметичку перед клавиатурой. Konstantin разместился поодаль и пока сохранял свой уголок в девственной чистоте. Все столы стояли каким-то искривленным полукругом вокруг пашиного, так что он (будто случайно) мог видеть всех.