Страница 86 из 93
Коварный бастард Веларионов сначала обрадовался новой должности, намереваясь угнать несколько кораблей и уйти пиратствовать на Ступени, пока Станнис Баратеон воюет на севере, но за кораблями пришел старый капитан Редвин, а Эддард Старк заставил Уотерса строить новые. К новым кораблям Ауран Уотерс подобрал отпетых капитанов, решив пока работать на откатах и процентах с пиратских прибылей, но за кораблями на этот раз пришел вице-адмирал Давос Сиворт с сыновьями. Простые в обращении и толковые в морских делах Сиворты разогнали капитанов, набранных Уотерсом, и три дня таскали Уотерса по всем кораблям, где Давос семь раз грозил вздернуть его на рее, и спас казнокрада Уотерса только старший сын Давоса, Дейл, сообщивший отцу, что на таком говенном такелаже не повесишь даже этакую собаку.
Уотерс продал только что выстроенный на наворованные деньги дом, купил под присмотром Дейла нормальный такелаж, и взялся строить следующую партию кораблей, вознаграждаемый за труды угрозами прибывавших боевых капитанов протащить его, салагу, под килем, и усталыми словами лорда Эддарда «как же я вас всех, идиотов, ненавижу». Станнис же тем временем после окончания войны сам ушел на Ступени, поднял, как и обещал, черный флаг и с чувством большого удовлетворения брал на абордаж невольничьи корабли и протаскивал под килем их капитанов. Уйти в пираты Ауран Уотерс теперь и не мечтал, все равно Станнис догонит и потопит, и только хотел отделаться от необходимости строить и ремонтировать корабли, что он, хоть и из-под палки, но научился делать довольно неплохо.
А добил Аурона Уотерса визит вождя вольного народа Тормунда, в тулупе на голое тело из-за столичной жары. Тормунд приехал к Лионелю на свадьбу и заодно рассчитывал получить на всех своих людей валенки – если в Винтерфелле зима всегда близко, то за Стеной она прямо за углом. Тормунд долго искал в Королевской гавани снабженца, потрясая из-под тулупа набедренной повязкой и пугая своим видом вельможных дам, и наконец ему указали на мастера над кораблями, который уже давно по указанию боевых капитанов постоянно покупал такелаж, солонину, мореные бочки, гамаки, бушлаты и прочие нужные в морском обиходе вещи.
- Валенки, - коротко сказал Тормунд, бухнув на стол бумагу с королевской печатью, содержание которой он все равно не мог прочитать. – Король приказал. Много валенок.
- Столько дать не могу, - ответил несчастный мастер над кораблями, слабо представляя себе валенки вообще, а уж тем более четыре тысячи пар, на которые Лионель подмахнул боевому товарищу бумагу, - и Аурон Уотерс попытался использовать прием, хорошо действующий на неподготовленных просителей. – Такие вопросы просто так с кондачка не решаются. Зайдите на недельке.
- Я тебе все лицо обглодаю, - предупредил Тормунд. – Завтра же чтобы валенки.
Аурон Уотерс до завтра ждать не стал и уже вечером повалился королю в ноги.
- Пять лет, - коротко ответил Лионель, зная уже от капитанов, что Уотерс, если нагнать на него страха, расторопный и исполнительный. – По закону на королевской службе служат десять лет, а потом получают рыцарское звание. Тебе осталось пять. Дембель неизбежен, Уотерс, как восход солнца. И да, дай ему через три дня валенки. Завтра и послезавтра он все равно будет пьяный.
Свадьба в богороще Винтерфелла была тихой и простой. В северные святилища не принято вваливаться разряженной толпой, и чардрева слушают сердца, а не хоровое пение. В тишине, среди много превышающих его и ростом, и возрастом исполинских деревьев каждый вынужден взглянуть на себя, и древнее чардрево со строгим ликом и красными глазами на нем, казалось, не возражало, что они трое смотрят не на него, а друг на друга. Может, ему даже казалось забавным, что сестры поставили Лионеля напротив чардрева, словно привели его знакомиться. Все трое так ничего друг другу и не сказали, просто держались за руки, и Лионелю показалось, что красные глаза чардрева сказали ему «навсегда», и он услышал в этом не напоминание о долге, а обещание счастья.
Столица и королевский двор больше значения придают обрядам: их троих возведут на возвышение, где незнакомый человек, лица которого Лионель уже не мог вспоминить и который называет себя верховным септоном и наместником богов, спросит Арью, признаёт ли она Лео своим мужем и господином, и у них уже не будет за спиной небольшой толпы знакомых всем троим командиров, вождей и капитанов, как в богороще. Вокруг будут сидеть любопытные лорды, чопорные придворные дамы, чинящиеся своими местами гости, все те, кто будет смотреть на их необычную свадьбу как на курьез и скандал, а не как на один из символов общей победы. А потом верховный септон, который никогда не любил женщину, хотя наверняка имел шлюх или мальчиков-хористов, если не тех и других, жеманясь и демонстрируя смущение от такого надругательства над обрядом, предложит Лионелю поцеловать обеих, словно раскрывая всем вокруг общую на троих тайну с Воющего перевала. Иногда Лионелю даже хотелось пригласить в распорядители свадьбы Самвела, чтобы он опять проиграл в нарды все отпущенные на свадьбу деньги и чтобы им больше ничего не оставалось, как притащить верховного септона в небольшую комнату в Красном замке и устроить простую свадьбу перед парой десятков друзей. К сожалению, свадьба короля, особенно такая, должна была быть явлена граду и миру, и сомнительные таланты Самвела не пригодились.
Распорядителем свадьбы стал сам лорд Эддард, и к удивлению и радости Лионеля септа Бейлора оказалась заполнена теми, кого он на свадьбе действительно хотел видеть. Совершенно не по знатности, но по праву сидел в первом ряду вице-адмирал Давос Сиворт, несколько лет выжигавший врага за Стеной волнами Дикого огня, обрушиваемого на берег катапультами с его больших и малых кораблей, что появлялись и у Земель Вечной Зимы, и всходили вверх по реке Молочной, и даже накрыли отступавшие из Теннии на равнину орды мертвяков, когда Тормунд после гибели всех магнаров теннов все же прорубился через горные перевалы. Тормунд тоже был здесь, в своем нагольном тулупе, распахнутом на волосатой груди, и рядом с ним ухмылялся Сансе и Арье, сидя на месте лорда, простец и великий разведчик Куорен Полурукий, который когда-то все о них угадал даже раньше их самих. Чудом оставшиеся в живых храбрые латники в покореженных доспехах стояли в проходах, место главной фрейлины занимала оставшаяся в своем зеленом исцарапанном панцире Дейзи Мормонт, одна из немногих выживших среди командующих первой линией. Лионель весело посмотрел на своих девочек, и увидел, что даже Санса счастлива, пусть она в детстве и мечтала, чтобы все было как в балладах и песнях, а про такую свадьбу с такими гостями если и сложат песню, то веселую и не совсем приличную, которую в трезвом виде, да еще имея перед глазами портрет Девы, исполнять никак невозможно.
И вся эта громыхающая и веселая толпа, для которых двойная свадьба и две юные королевы были завершением любимого походного воспоминания, вроде удивительного дара Бенджена Старка, командира орлов, или того, что старого Болтона никак не могут до конца убить, потому что нечисть нечисти глаз не выклюет, повалила по ступеням великой септы и дальше, в Красный замок, оставив редких вельмож дожидаться своих носилок, спутавшись и зачем-то двинув мимо медников и кузнецов, и кто-то советовал не наступить волку на хвост, кто-то обещал на обратном пути дать вон тому хмырю три оленя, а этому в жбан, и два сына Давоса, добрые и расторопные ребята, собирались сбегать за нормальными сапогами, чтобы Сансе и Арье было удобнее идти по брусчатке, а Лионель рассмеялся и легко подхватил своих королев на руки под рев уважающих силу и молодечество кузнецов.
Единственным, что еще немного смущало Лионеля, была предстоящая церемония провожания – хоть и со своими людьми, которые его девочек никогда не обидят и свыше меры не смутят, а все же не в две комнаты их понесут, да и привыкли все, что они спят втроем, хотя и неизвестно, что конкретно ребята об этом думают. Свой уговор они трое все это время выполняли – может, то одной, то другой приходилось иногда в темноте палатки притвориться спящей, но и Лионель понимал, что лучше так – хоть это и не совсем обязательно, но две девочки в одной постели все-таки должны интересоваться друг другом. Можно, конечно, без этого, и все же троих в одной постели все к этому толкает, и на такой скользкий склон лучше не вставать, потому что Санса и Арья сестры. Да и лучше, когда есть что-то тайное, для двоих, Лео любил каждую по-своему и с каждой был наедине как с единственной, просто так получилось, что обе вросли в его сердце, и сердца хватило для обеих.