Страница 6 из 12
– А мне вчерась старушка на рынке сказала.
– Да, и что она сказала?
– Да, так и сказала: Куда ж ты прешься, Господи!
Я пытался рассмотреть, что происходит в туалете и в конце концов постучал по дверям и громко сказал:
– Эй, что здесь происходит?
– Да пошел ты! – скрипучим кривляющимся голосом ответил кто-то.
Раздался взрыв хохота. Стало обидно…
Я тихонько зашел внутрь, плотно закрыв за собой дверь, и что есть силы дунул в свисток…
Глава 4. Лютый. Дело благородное.
За чужой счет пьют не только язвенники и трезвенники,
Но и те, кто и пить-то сегодня, собственно говоря, не собирался.
Трезвенник поневоле
Утром Лютого разбудил телефон. Подойдя на непослушных ногах к тумбочке, на которой стоял аппарат, он снял трубку.
– АЛЕ! – недовольно и резко ответил он.
– Здарова, придурок! – послышалось в ответ.
Вообще, на свете было не так уж и много людей, которые вот просто так, безнаказанно, могли назвать Лютого придурком. Номером первым из них, конечно же, был Папа.
Ну а вторым…
Вторым был Бротхер… Он же Бро. Как уже было сказано, – закадычный друг, с которым были пройдены огонь, вода и медные трубы, съеден не один пуд соли, и выпита не одна цистерна пива и более крепких напитков.
Бро был непризнанным гением и интеллектуалом. Знал он очень много, но вещи которые он знал, как правило, были не очень полезными в жизни. Например, названия практически всех видимых невооруженным глазом в Северном полушарии звезд. Или имена и даты правления римских императоров.
Был он весьма начитан, и. если бы не лень и тяга к спиртному, возможно, нашел бы себя в какой-нибудь из наук. Был он, как уже говорилось, гением непризнанным и в своей трудовой деятельности все время циркулировал между профессиями санитара морга, помощника гримера в театре и сторожа в музее.
Был он любителем загадок, тайн и различных конспирологических теорий, сочетал в себе довольно противоречивые качества, будучи одновременно мизантропом и оптимистом, и втайне мечтал стать членом какой-нибудь тайной ложи или, на худой конец, настоящим системным, «тру» хиппи.
– Сам ты придурок! – огрызнулся Лютый – Чего звонишь с самого утра?
– Как чего? Ты что, разве не слышишь этот вечный зов? – зловеще протянул в трубку Бротхер.
Обычно, когда речь шла про вечный зов – это означало, что Бротхер просто хочет в ближайшее время потрепаться за выпивкой.
– А бабло? У меня – голяк.
– Бабло будет. Мне премию дали.
– Серьезно? – спросил Лютый.
– Да. У нас есть шанс уничтожить двух врагов сразу… – ответил Бротхер.
– Каких таких врагов?
– Бабло и бухло…
– Все бухло не выпьешь – заметил Лютый.
– Но мы будем стараться. – подытожил Бротхер и положил трубку.
Как правило, вечный зов подразумевал треп с выпивкой в компании из трех человек.
Третьим в этой компании, а также номером третьим в списке VIP-персон для Лютого был Чувачок… Был он педагогическим мусором, за всю жизнь не прочитавшим ни одной книги. Любил он риск и карточные игры, а в многочисленных передрягах, в которые попадала их небольшая компания, особую ценность представляло его умение, несмотря на свою невзрачную внешность, совершать отчаянные нестандартные поступки, например, бегать за кем-нибудь из врагов со спущенными штанами, пытаясь попасть в него струей мочи.
Неформальным лидером в их компании, естественно, был сам Лютый. Он всегда был один за всех, не дурак был начистить кому-нибудь рыло почти всегда, и, напомним, не боялся никого, кроме Папы. Своего, конечно же, не Римского.
Из драк он практически всегда выходил победителем, по крайне мере, серьезно бит за всю свою жизнь он был всего два раза.
Первый раз – по малолетству, испугавшись сильного, старшего его на нескольких лет мальчика, который водился со взрослой шпаной, и которого боялась почти вся школа. Потом, правда, Лютый подрос, возмужал, осмелел и метелил за милую душу даже и не таких. Сталкиваясь с многократно превосходящими силами, он не чурался использовать то, что сам называл «стратегическим отступлением», а другие – «делать ноги».
Собственно говоря, из-за плохо спланированного стратегического отступления он и отгреб во второй раз: решив покуражиться, обматерил стоявшую недалеко подвыпившую компанию и впрыгнул в отходящий автобус, позабыв, что автобус, выезжая с конечной делает приличный крюк вокруг квартала. Компания же об этом помнила и не посчитала зазорным совершить легкую пробежку через дворы, чтобы ворваться в автобус на следующей остановке, распугав немногочисленных вечерних пассажиров, и покарать наглеца. Лютый не остался в долгу и, прежде, чем отправиться зализывать раны, отправил нескольких человек в глубокий нокаут.
Положив трубку, Лютый, зевая, пошел умываться. После вчерашней ночной прогулки не хотелось ничего делать, но, если он собирался найти Чувачка к тому времени, когда Бро заканчивал работу, следовало поторопиться. В городе было немало мест, где его можно было найти, и сегодня он мог оказаться в любом из них.
Умывшись, Лютый заглянул в холодильник, достал оттуда палку колбасы, откусил от нее хороший кусок, и, жуя на ходу, пошел одеваться.
Одевшись, он остановился у дверей и немного подумал. В это не очень раннее время Чувачок мог спать дома, играть в секу или буру, опохмелятся со случайными собутыльниками во дворе у магазина, стоять на пятачке у рынка, пытаясь сбыть какой-нибудь честно украденный в чьем-нибудь подвале ржавый утюг, или шататься по парку, лапая за упругие сочные ягодицы проходящих мимо девок и задирая гуляющих с ними кавалеров.
Лютый так и решил начать обход всех этих мест по порядку – с дома.
Было еще значительно раньше полудня, и Чувачок мог отсыпаться после попойки. Жил он неподалеку, практически в соседнем доме, куда и направился Лютый, выйдя на улицу.
Когда Лютый дошел до нужной квартиры и нажал кнопку дверного звонка, он услышал, что за дверью подозрительно тихо. Он позвонил еще раз, потом постучал в дверь – сперва костяшками пальцев, потом кулаком. В конце концов, за дверью послышалось какое-то движение, и испуганный женский голос спросил:
– Кто там?
– Здравствуйте… – ответил Лютый.
– Здравствуйте – послышалось из-за двери. Затем послышался звук надеваемой дверной цепочки, вставляемого ключа и двух поворотов замка, дверь слегка приоткрылась и оттуда выглянул красноватый заспанный глаз.
– Что надо?! – нервно спросил глаз.
– Ммм… А Валера дома? – спросил Лютый после небольшой паузы. Он уже начал забывать, что Чувачок – это Валера.
– Нету его. Тебе лучше знать, где твой дружок ходит!
После этой гневной тирады дверь с шумом захлопнулась – настолько, насколько это возможно было сделать с накинутой двадцатисантиметровой цепочкой.
Следующим местом, куда планировал пойти Лютый, был двор дома возле школы. Там каждый вечер собиралась шпана, они пили портвейн или плодово-ягодную бормотуху и играли в карты. Чувачок иногда там бывал, пил и играл вместе со всеми. Дворик этот был весьма колоритный… За последний год там зарезали двоих или троих, но Чувачка это не сильно волновало…
Двор этот среди местных назывался «Баден-Баден».
До этого места было минут двадцать ходьбы, и когда Лютый, наконец, вынырнул из-за угла и оказался на месте назначения, он увидел, что в Баден-Бадене шли нешуточные разборки. Там опять кого-то били. Били в детской песочнице. Кто-то кому-то надавал оплеух, и получивший по заслугам сидел на песке и вытирал рукавом сопли.
Избиение сопровождалось достаточно убедительной гневной тирадой: про фуфло, про понятия и про карточный долг.
В гневе была брошена на ветер колода карт, по всему двору посыпались короли, дамы и шестерки различных мастей.
Лютый заметил Чувачка на лавочке чуть поодаль. Тот сидел и равнодушно смотрел на происходящее, запивая батон молоком из стеклянной бутылки.