Страница 22 из 24
Впрочем, подробности того, каким образом люди современного типа заменили обезьянолюдей, важны для того, чтобы решить – имеют ли расовые объяснения властвования Запада какой-нибудь смысл. Однако мы не знаем – то ли наши предки активно убивали менее интеллектуально одаренные виды, то ли они попросту превзошли их в соперничестве за пищу. В большинстве местонахождений отложения, связанные с людьми современного типа, просто заменили отложения, связанные с неандертальцами. Это наводит на мысль, что данная смена была внезапной. Самым главным исключением является Пещера северного оленя во Франции, где в период 33–35 тысяч лет тому назад фазы, когда ее занимали неандертальцы, явно чередуются с фазами, когда ее занимали люди современного типа. При этом отложения, связанные с неандертальцами, содержат каменные основания хижин, костяные орудия и ожерелья из зубов животных. Археологи, проводившие раскопки, предположили, что неандертальцы учились у людей современного типа и дело шло к тому, чтобы у них наступил «рассвет неандертальского сознания». На то же самое, возможно, указывают несколько находок охры в неандертальских местонахождениях во Франции (двадцать фунтов в одной из пещер).
Легко себе представить мускулистых и низколобых неандертальцев, наблюдающих за более быстрыми и разговорчивыми новыми пришельцами, которые раскрашивают свои тела и строят жилища, а затем пытающихся повторить эти действия своими неуклюжими пальцами (или, возможно, обменивающих свежее мясо на «ювелирные изделия»). В своей книге «Клан пещерного медведя» Джин Ауэл вообразила, как люди современного типа презрительно изгоняют неандертальцев – «Плоскоголовых», в то время как те всего лишь пытаются не попадаться на дороге «Других». Среди последних исключением оказалась Эйла, пятилетняя осиротевшая девочка, которую принял неандертальский «клан пещерного медведя», в результате чего произошли большие перемены. Все это, конечно, фантазия. Однако она столь же правдоподобна, что и любые догадки (если мы не будем следовать тем неромантическим археологам, которые указывают на то, что самым реалистичным объяснением того, что отложения, связанные с неандертальцами, и отложения, связанные с людьми современного типа, в Оленьей пещере чередуются, является небрежность при проведении там раскопок. Это означает, что нет прямых свидетельств тому, что Плоскоголовые учились у Других).
Суть дела тут в сексе. Если люди современного типа заменили неандертальцев на западе Старого Света и Homo erectus в восточных регионах, не скрещиваясь с ними при этом, то в таком случае должны быть неверны расистские теории, прослеживающие истоки современного владычества Запада вплоть до доисторических биологических различий. Но что же в таком случае происходило?
В 1930-х годах, во времена расцвета так называемого научного расизма, некоторые представители физической антропологии[71] настаивали на том, что современные китайцы являются более примитивными, нежели европейцы, поскольку их черепа обладают сходными чертами (небольшой гребень на макушке, относительно уплощенная верхняя часть лица, мало выступающие вперед челюсти, лопатовидные резцы) с черепами пекинского человека. Эти антропологи также указывали на то, что черепа туземного населения Австралии обладают чертами (затылочный гребень для прикрепления мышц шеи, сильно выступающее надбровье, скошенный лоб и крупные зубы), сходными с черепами индонезийских Homo erectus возрастом в миллион лет. Эти западные ученые пришли к выводу, что современные люди Востока произошли, должно быть, от более примитивных обезьянолюдей, в то время как люди Запада произошли от более продвинутых неандертальцев, и это может служить хорошим объяснением, почему Запад властвует.
Сегодня никто не прибегает к столь резким формулировкам. Однако раз уж мы серьезно задались вопросом, почему Запад властвует, нам придется рассмотреть возможность того, что Homo sapiens скрещивались с предшествовавшими им людьми и что популяции Востока остались биологически менее продвинутыми, нежели популяции Запада. Мы никогда не сможем обнаружить при раскопках совокупляющихся пещерных людей, чтобы выяснить, действительно ли Homo sapiens объединяли свои гены с неандертальцами на западе и с пекинскими людьми на востоке. Но, к счастью, нам и не нужно этого делать. Ибо мы можем наблюдать последствия их свиданий в наших собственных телах.
Каждый из нас унаследовал свои ДНК от всех предков, которые у нас когда-либо были. Это означает, что – в теории – генетики могут исследовать ДНК каждого ныне живущего и изобразить фамильное древо, уходящее в прошлое вплоть до самого позднего общего предка человечества. Однако на практике тот факт, что половина ДНК в вашем теле – от линии вашей матери, а другая половина – от линии вашего отца, приводит к тому, что «распутать» такую информацию крайне трудно.
Генетики отыскали более остроумный способ, позволяющий обойти эту проблему, сосредоточив внимание на митохондриальных ДНК. В отличие от большинства ДНК, воспроизводящихся половым путем, митохондриальные ДНК передаются только женщинами (мужчины наследуют митохондриальные ДНК от своих матерей, но не передают их дальше). Некогда у нас у всех была одна и та же митохондриальная ДНК. Поэтому любая разница между митохондриальной ДНК в моем теле и в вашем должна быть результатом случайных мутаций, а не смешения половым путем.
В 1987 году команда под руководством генетика Ребекки Канн опубликовала результаты изучения митохондриальных ДНК у живущих людей со всего мира. Ученые выделили в имевшихся у них материалах около 150 типов и поняли, что, независимо от того, каким образом они проводили статистическую обработку данных, постоянно получаются три ключевых результата. Во-первых, большее, нежели где-либо еще, генетическое разнообразие – в Африке; во-вторых, разнообразие в остальном мире является всего лишь частью (подмножеством) от разнообразия в Африке; в-третьих, что все самые глубокие – и, следовательно, самые старые – линии митохондриальных ДНК происходят из Африки. Отсюда следовал неизбежный вывод: последний общий для всех в нашем мире предок женского пола, должно была, жил в Африке – африканская Ева, как ее немедленно прозвали. Как отметили Канн и ее коллеги, она была «одной удачливой матерью»[72]. Используя стандартные оценки скоростей мутации в митохондриальных ДНК, ученые пришли к выводу, что Ева жила 200 тысяч назад.
На протяжении 1990-х годов палеоантропологи спорили по поводу выводов, сделанных командой Канн. Некоторые из них выражали сомнение относительно их методов (существуют тысячи способов упорядочения данных, которые теоретически все являются валидными). Другие оспаривали их доказательства (большинство «африканцев» в исходном исследовании на самом деле были афроамериканцами). Однако независимо от того, кто составлял потом повторные выборки или заново обрабатывал числовые данные, результаты во многом получались теми же самыми. Единственным реальным изменением было смещение времени жизни Евы ближе ко времени 150 000 лет до н. э. Разрешить эти споры удалось в конце 1990 годов, когда новые технические достижения позволили генетикам изучить ядерную ДНК у Y-хромосомы. Как и митохондриальная ДНК, она не воспроизводится половым путем, а передается только по мужской линии. Эти исследования показали, что ДНК Y-хромосомы также чрезвычайно разнообразна и что ее самые глубинные линии – в Африке. Это говорит о том, что африканский Адам жил в период 60–90 тысяч лет тому назад, а неафриканские варианты появились примерно 50 тысяч лет тому назад[73]. В 2010 году генетики добавили сюда еще одну деталь: сразу же после своего ухода из Африки Homo sapiens совокуплялись с неандертальцами достаточно часто для того, чтобы в их ДНК остались следы, а затем распространили получившуюся смесь по всей остальной планете.
71
Физическая антропология – направление антропологии, изучающее происхождение и эволюцию человека как биологического вида. – Прим. пер.
72
Ca
73
Может показаться странным, что африканский Адам жил на сотню тысяч лет позднее африканской Евы. Причина этого – в том, что данные имена ничего не означают. Это не были первый мужчина и первая женщина Homo sapiens. Это были попросту самые поздние предки, до которых каждый ныне живущий может проследить свои гены. В среднем у мужчин такое же число потомков, что и у женщин (это очевидно, так как у каждого из нас имеется один отец и одна мать). Однако число детей на одного мужчину сильнее варьирует относительно среднего, нежели число детей на одну женщину, поскольку некоторые мужчины бывают отцами десятков младенцев. Относительно большое число бездетных мужчин означает, что генетические линии мужчин вымирают более легко, нежели генетические линии женщин. Поэтому выжившие мужские линии сходятся на более позднем предке, нежели выжившие женские линии.