Страница 1 из 8
Николай Коняев
В городе святого Петра
По благословению
Митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского
ВЛАДИМИРА
© Николай Коняев, текст, составление, 2009
© Издательство «Сатисъ», 2009
Вступление
Когда мы ставим рядом слова «Санкт-Петербург» и «Святая Русь», «Православие» и «патриотизм» разговор об истории становится неизбежным. Слишком многое стоит между этими словами.
Слишком многое искусственно пытаются втиснуть между ними…
Меня всегда смущали разговоры о некоей петербургской национальности, которые особенно активно зазвучали в нашем городе в девяностые годы.
Однако ошибочно думать, будто мысль о Санкт-Петербурге, как не совсем русском городе, является изобретением последних десятилетий.
Увы…
Мысль эта, то прячась в глубину художественных обобщений, то в переломные для нашей истории годы проявляясь на уровне политических решений, живет вот уже три столетия, врастает своими корнями в Петровское время.
О том, как преодолевались эти заблуждения, на протяжении трех веков петербургского Православия, и рассказывает наша книга.
Три столетия петербургского Православия
1
С легкой руки Александра Сергеевича Пушкина в общественном сознании сложилось устойчивое убеждение, будто земли вокруг Петербурга в допетровские времена представляли собою неведомую и чуждую Православной Руси территорию.
Действительно…
Каждому из нас знакомы эти пушкинские строки…
Читая их, нам представляется, что Петр I стоит на земле, на которую не ступала никогда нога русского человека,
И вот что странно…
Мы твердо помним, что свет Православия воссиял над Ладогой задолго до крещения Руси, и это отсюда, из древнего уже тогда Валаамского монастыря, отправился крестить язычников ростовской земли преподобный Авраамий.
Никто не скрывает и того неоспоримого факта, что и самая первая столица Руси – Старая Ладога тоже находится в двух часах езды от нашего города…
А всего в нескольких километрах от Петербурга, в устье реки Ижоры, в 1240 году произошла знаменитая Невская битва, в которой святой благоверный князь Александр Невский разгромил шведов и тем самым предотвратил организованный Римским папой крестовый поход на Русь…
Этих фактов никто не опровергает, но вместе с тем они как бы отодвинуты на периферию общественного внимания в московско-центристской идеологии устроения нашей страны. Веками намоленная русская земля, что окружает наш город, как бы отделена от него.
То, о чем говорю я, не является каким-то местническим, северо-западным патриотизмом…
Принципиально важно для всей России осознать тот простой и непреложный факт, что окрестности Петербурга не окраина нашей страны, а один из важнейших духовных центров ее.
Именно здесь находится та незримая, но реально существующая точка опоры всей духовной истории нашей страны, применяясь к которой разворачивал нашу историю и святой благоверный Александр Невский, повенчавший Русь со степью, и Петр I, превративший Святую Русь в Российскую империю, и деятели 1917 года, создавшие здесь Советское государство…
Знаками, обозначающими эту территорию как духовный центр Святой Руси, были и те величайшие события нашей духовной истории, которые происходили здесь.
2
А.С. Пушкин, гениально точно изобразил и внутреннее состояние Петра I, и сам выбор, сделанный первым русским императором. Место, где вскоре поднялся Санкт-Петербург, действительно, было пустым. Из-за постоянных наводнений, здесь не строилось ничего, кроме убогих изб чухонских рыбаков.
Но такое пустое место и искал Петр I.
И тут, помимо фиксации точных деталей пустынного невского пейзажа, взгляд А.С. Пушкина проникает в самую сокровенную глубину русской истории.
Санкт-Петербург закладывался как город-символ.
Символ разрыва новой России с Древней Русью.
Это поразительно, но в этом – вся суть Петровских реформ…
Они накладывались на Россию, нисколько не сообразуясь с ее православными традициями и историей, и вместе с тем были благословлены униженной и оскорбленной Петром Русской Церковью.
Возможно, подсознательно, но Петр I выбрал для нашего города именно то место древней земли, которое было пустым, которое и не могло быть никем населено в силу незащищенности от природных катаклизмов.
Сюда уводил Петр I созидаемую им империю, здесь, на заливаемом наводнениями пространстве земли, пытался укрыть он от нелюбимой им Святой Руси свой освобожденный от Православия патриотизм.
И, право же, первые ничем не защищенные в духовном отношении жители Петербурга, действительно, оказались очень близки к воплощению мечтаний о петербургской национальности, возникших среди демократической публики в начале девяностых годов минувшего века.
«Пожалуй, не найти другого такого города, где бы одни и те же люди говорили на столь многих языках, причем так плохо… – пишет о Петербурге времен Анны Иоанновны побывавший тогда в нашем городе датчанин Педер фон Хавен. – Но сколь много языков понимают выросшие в Петербурге люди, столь же скверно они на них говорят. Нет ничего более обычного, чем когда в одном высказывании перемешиваются слова трех-четырех языков. Вот, например: Monsiieur, Paschalusa, wil ju nicht en Schalken Vodka trinken, Isvollet, Baduska. Это должно означать: «Мой дорогой господин, не хотите ли выпить стакан водки? Пожалуйста, батюшка!». Говорящий по-русски немец и говорящий по-немецки русский обычно совершают столь много ошибок, что строгими критиками их речь могла бы быть принята за новый иностранный язык. И юный Петербург в этом отношении можно было бы, пожалуй, сравнить с древним Вавилоном».
Надо сказать, что Педер фон Хавен весьма благожелательно оценивал Петра и его свершения, и, употребляя слово «Вавилон», он менее всего хотел бы уподобить судьбу города на Неве библейскому примеру тщеты человеческой гордыни.
Это уподобление получилось само собою.
Оно не придуманное, оно осуществившееся в действительности три столетия назад.
Но было святительское благословение городу, сюда была нацелена стрела русской православной истории[1], и – вот оно Божие чудо! – спасая и отмаливая невский Вавилон, является здесь великая русская святая – блаженная Ксения Петербургская…
3
Эта едва ли не самая любимая русская святая до сих пор еще не понята до конца.
Считается, что ее мужем был Андрей Федорович Петров. Он пел в придворном хоре императрицы и носил чин полковника…
Однако откуда взялись эти подробности, неведомо.
Более того… Исследователи совершенно определенно установили, что в списках певчих дворцовой капеллы никакого Андрея Федоровича Петрова не значится.
1
Если мы сомкнем линиями Валаам и устье Ижоры, Старую Ладогу и устье Ижоры, получится наконечник стрелы, точно нацеленной на Петербург, но еще не долетевшей до города, который был основан по благословению святителя Митрофана Воронежского…