Страница 37 из 60
– Мне холодно, – сказал он наполовину правду, наполовину ложь, – вернусь в тепло…
…Утром Керрика разбудил солнечный свет. Теплый воздух струился внутрь открытого плавника.
Мальчик быстро поднялся наверх, к Вейнте’ и Этдиирг. Вид их обеих удивил его, но они молчали, а по опыту он знал, что лучше не спрашивать. Вейнте’ этого не любила. Искоса он поглядел на нее. Лоб и острые скулы иилане’ были разрисованы красными линиями и завитушками. У Этдиирг на лбу узоров не было, но руки ее словно охватывали черные лианы, оканчивавшиеся листьями на тыльных сторонах ладоней. Керрику еще не приходилось видеть разукрашенных таким образом иилане’, но он сдержал любопытство и все глядел на берег, неторопливо проплывавший совсем рядом; зеленые, поросшие лесом холмы возвышались над синими водами.
– Инегбан… – сказала Этдиирг, выражая при этом целую гамму чувств.
Леса перемежались полями, на них чернели силуэты пасущихся зверей. За острым мысом открылась большая гавань. На берегах ее лежали пляжи Инегбана.
Керрик, которому Алпеасак казался краем чудес, теперь увидел настоящий город и дал волю своим чувствам, к огромному удовольствию Вейнте’ и Этдиирг.
– Когда-нибудь таким станет и Алпеасак, – сказала Вейнте’, – ведь Инегбан рос на этом месте от яйца времен.
– Алпеасак будет еще более великим, – со спокойной уверенностью сказала Этдиирг. – Таким сделаешь его ты, Вейнте’. Перед тобой – новый мир, и ты начала строить. Ты справишься с этим.
Вейнте’ не отвечала… Но и не возражала.
…Когда урукето подходил к внутренней гавани, Эрефнаис поднялась на верх плавника, подозвала к себе остальных и стала отдавать приказы. Огромное существо замедлило ход, потом остановилось, замерев в прозрачной воде. Два энтиисената поплыли было вперед, но резко повернули назад, от плавучего бона из больших бревен. Они не имели никакого желания прикасаться к жгучим щупальцам медуз, облепивших бревна. Так они метались взад и вперед, ожидая, пока распахнутся ворота гавани и пропустят их внутрь, где их ожидала еда – уже обработанная, – которой они жаждали. Задержка случилась из-за того, что из гавани выводили урукето. Еще не выросшие до нормальных размеров, не до конца обученные существа повиновались с трудом. Когда с ними управились, еще один урукето медленно растворил ворота, и энтиисенаты бросились внутрь. Их собственный урукето неторопливо поплыл следом.
Керрик замер, открыв рот. Огромный причал был заполнен ожидавшими их прибытия иилане’. За ним вздымались стволы древних деревьев – их ветви и вершины словно вонзались в небо. По уходящему от пристани путепроводу можно было бы прогнать урукуба. Заполнившие его иилане’ расступились, пропуская небольшую процессию. В голове ее четыре фарги несли какое-то сооружение, сделанное из плавно изогнутых жердей и завешенное цветастыми тканями. Назначение его выяснилось сразу же, как только фарги осторожно опустили его на землю и присели рядом на корточки. Из-под ткани показалась рука – и на землю ступила иилане’, блиставшая великолепием золотых узоров на лице. Вейнте’ немедленно узнала ее.
– Гулумбу, – произнесла она, тщательно сдерживая эмоции и позволяя себе показать лишь крохотное неудовольствие. – Я давно знаю ее. Значит, это она теперь сидит возле Малсас<. Встретим ее.
Прибывшие уже высадились и дожидались медленно приближавшуюся Гулумбу на причале. Она смиреннейшим образом приветствовала Вейнте’, обратила внимание на Этдиирг и медленно скользнула невидящим взором по Керрику.
– Приветствую вас в Инегбане, – произнесла она. – Добро пожаловать, Вейнте’, строительница Алпеасака, что за бурным морем, в свой собственный дом.
– Как поживает Малсас<, эйстаа нашего города? – отвечала Вейнте’ столь же официально.
– Она приказала мне приветствовать тебя и проводить к себе на амбесид.
Пока они переговаривались, паланкин унесли. Вейнте’ и Гулумбу пошли рядом, возглавив направлявшееся в город шествие. В числе прочих за ними в молчании следовали Керрик вместе с Этдиирг – таков был обычай.
Керрик смотрел на все круглыми глазами. От широкого путепровода отходили другие, столь же широкие. Они были забиты иилане’, и не ими одними – в толпе бегали небольшие существа с острыми когтями и пестрыми чешуйками. В стволы самых крупных деревьев были врезаны ступени, ведущие к балконам, с которых глазели иилане’ с раскрашенными телами. Под одним из таких древесных обиталищ, что было побольше остальных, стояли вооруженные стражницы.
Некоторые иилане’ были внешне похожи на самцов: они двигались и сбивались в группы точно так же. Это наверняка и были самцы.
Иилане’ показывали на Керрика и отрывисто спрашивали друг друга о странной персоне.
Были там и иилане’, каких он еще не видел, лишь в половину обычного роста. Они стояли группами, пропуская идущих, озабоченно озирались и молчали. Керрик притронулся к руке Этдиирг и вопросительно показал на них.
– Нинсе, – пренебрежительно проговорила она, – иилелбе.
«Безответные, тупицы». Керрик понял. Они явно не умели разговаривать и ничего не понимали, когда к ним обращались. Неудивительно, что их звали безответными. Этдиирг более ничего не пояснила, и он отложил вопросы до подходящего момента.
Амбесид оказался такой величины, что противоположной стены не было видно за волновавшейся толпой. Но перед процессией все расступились, и прибывшие проследовали к почетной солнечной стене, где на помосте, занавешенном мягкими тканями, среди советниц отдыхала Малсас<. Эйстаа блистала великолепием золотой и серебряной раскраски на лице и руках, золоченые завитки украшали ее сухое безгрудое тело. Она разговаривала с помощницей и, казалось, не замечала гостей, пока те не оказались перед нею. Тщательно выбрав момент, чтобы приветствие не превратилось в оскорбление, и твердо помня, кто есть кто, она повернулась, заметила Вейнте’ и подозвала к себе. Иилане’ расступились, чтобы эйстаа могли поприветствовать друг друга.
Керрик озирался и почти не слушал, о чем говорилось. Он перепугался, когда к нему подошли две иилане’ и схватили за руки. Они потянули его за собой, он испуганно взглянул на Вейнте’, но она дала знак не сопротивляться и следовать за ними. Выбора не было. Его влекли прочь, и он покорился, а Инлену< послушно последовала за ними.
Поблизости от амбесида находилось странное сооружение. О размере его судить было трудно: оно полностью укрывалось за деревьями города. В обе стороны от входа расходились панели из какого-то прозрачного материала, разделенные древесными стволами. Прочные на вид двери были сделаны из того же материала, на поверхности их не было ни ручки, ни углублений. Не выпуская руки Керрика, одна из иилане’ надавила на упругую грушу у двери. Через некоторое время дверь отворилась, из нее выглянула фарги. Керрика втолкнули внутрь, Инлену< следом за ним. Дверь закрылась.
– Сюда, – произнесла фарги, обращаясь к Инлену<, словно Керрика и не было здесь, и пошла вперед.
Все было необычно. Короткий коридор, облицованный тем же прозрачным материалом, вел к другой двери. За ней была еще одна дверь, следующая комната была поменьше. Там фарги остановилась.
– Опусти глазные мембраны, – обратилась она к Инлену<, прикрыв глаза прозрачными защитными пленками.
А потом, растопырив большие пальцы, потянулась к лицу Керрика, чтобы опустить ему веки.
– Я слышал, – ответил тот, отмахиваясь, – убери свои грязные лапы от моего лица.
Открыв рот от изумления, фарги выслушала его слова и не сразу отреагировала.
– Важно, чтобы глаза были закрыты, – наконец произнесла она, зажмурилась и нажала красный выступ на стене.
Керрик едва успел закрыть глаза, как сверху на него обрушился поток теплой воды.
Капли затекли в рот – вкус был едкий и горький. Он плотно сжал губы. Душ прекратился, но фарги опять повторила:
– Глаза закрыты.
На них дунул ветер, быстро высушивший кожу. Керрик нерешительно открыл глаза. Фарги приподняла глазную мембрану и, когда увидела, что глаза мальчика открыты, подтолкнула его к последней двери – в длинную комнату с невысоким потолком.