По следу зверя

– Не лучший выбор.

– Явно не лучший…Но тогда в голове был сплошной раздрай, ела я где-то раз в два дня, а от обиды и вечного унижения хотелось наложить на себя руки. Короче, я пошла на панель в пятнадцать, наивно надеясь, что заработаю на телефон…

– И?

– И на четвертый раз меня сняли сразу трое взрослых, уже подвыпивших парней. Они предложили мне две сотни – как раз столько, сколько мне было нужно – чтобы я отсосала у всех троих по очереди, в их машине. Я уже пару раз брала в рот в личных автомобилях клиентов, и согласилась…А дальше…

Лили вновь приложилась к стакану, и я продолжил за нее:

– Тебя изнасиловали.

– Изнасиловали…Слишком мягко. Эти скоты драли меня всю ночь во все щели, драли так, что я теряла сознание, а потом вновь приходила в себя, уже от боли…А потом вновь отключалась…Наутро они отпустили меня, дали две сотни, как и обещали…Но я даже не смогла дойти до дома…В следующий раз пришла в себя в больнице, меня еле откачали – внутреннее кровотечение, разрывы, переохлаждение…Короче, врачи «обрадовали» меня тем, что я уже никогда не смогу родить, а все заработанные деньги пошли на лечение.

В школу после этого я пришла лишь один раз. Никакого сострадания, жалости…Все дразнили меня шлюхой, хотя одноклассницы давно уже давали налево и направо, – но шлюхой была именно я. И с этим я уже не смогла справиться, в то время я была готова спрыгнуть с многоэтажки…

– А мама?

– А что мама? Она тогда окончательно спилась, мое нахождение в больнице прошло мимо нее.

– А органы опеки?

Лили злобно усмехнулась:

– Знаешь, я многое повидала на своем веку. Например, как пьяницы сдают своих новорожденных детей в аренду нищенкам, а те накачивают их или наркотиками, или спиртным, чтобы спали весь день, пока эти твари прикрываясь ими, клянчат деньги…Младенчики умирают через год, полтора – а ювеналы ни разу даже не поинтересовались причиной смерти новорожденных в этих семьях. Зато, когда нормальные родители разок-другой воспитают непослушного ребенка ремнем, чтоб мозги вправить, так тут же поднимается вой: домашнее насилие, права детей…Меня вот некому было в детстве пороть, чтобы от тупых ошибок предостеречь, а зря…К нам никто из опеки не приходил.

– И что было дальше?

– Мне было так плохо, что я решила: хуже не станет. Так что дальше была первая доза, первое наркотическое забытье, закончившееся, как понимаешь, зависимостью и траханьем за дозу. Да, я ошиблась насчет «не станет хуже». Как я тогда ничего не подцепила, ума не приложу…Мало что помню из того периода – школа я бросила, мать спилась…А меня, обколотую, толпой драли за наркоту…

Однажды я очнулась трезвой, в сознании. Голая. Обконченная. Спереди и сзади саднит и жжет так, словно напильником имели. Меня стошнило. А после я выбежала из этого шалмана в слезах, дав себе слово, что слезу с иглы.

– И?

– Я попросила одного знакомого приковать меня наручниками к трубам, дома. Он помог. Когда началась ломка, думала сдохну – так гадко было…Лучше не вспоминать. Но я держалась – держалась мыслями за то, что сумею справиться с этим, что смогу начать жизнь с чистого листа.

– Так почему же теперь ты оказалась здесь?!

Лили горько усмехнулась:

– Школу я не закончила, как сам понимаешь. Просто собрала немногие вещи и уехала – мать тогда куда-то пропала на несколько дней, и, если честно, я не уверена, что она жива. Тогда мне было так тяжело, что я просто должна была обвинять кого-то помимо себя…Я чуть ли дважды не сдохла за полгода, а ее даже не было рядом…Короче, я обиделась и уехала, не попрощавшись с ней, не попытавшись найти. Теперь жалею…

Девушка горько вздохнула, после чего продолжила:

– А на новом месте вдруг выяснилось, что без законченного школьного образования я могу работать или официанткой, или уборщицей, или, в лучшем случае, барменшей. Ни страховки, ни нормальной зарплаты, ни жилья…Знаешь, как будто заехала в черный тоннель, еду по нему вот уже несколько миль, а света в конце все нет.

– И все-таки, почему бордель?

Девушка потупилась:

– Я крупно задолжала за жилье в северном районе, местные бандиты меня изнасиловали. Знаешь, если честно, я ведь уже ничего не чувствую…ну, ты понимаешь…Короче, поимели и поимели, не в первый раз. В баре платили копейки. Ну и…нарисовался тут один, предложил заработок. Какое никакое жилье, еда за счет заведения, десятую часть с заработка. Днем мое личное время, ночью надо отрабатывать – отрабатывать так, чтобы клиентам нравилось…Ну, таких чистоплюев, как ты, мало, обычно разгоряченные стриптизершами мужики, особенно если они поедят мясо с соусом, готовы трахать даже резиновую куклу. А я, думается, все же способна составить ей конкуренцию!

Лили невесело усмехнулась, а я решил осторожно спросить:

– Кстати, а что они туда добавляют?

Девушка смерила меня насмешливым взглядом:

– И как ты держишься? Да ладно, не парься. Никакой химии, альгарцы пучками привозят с родины какую-то приправу, стимулирующую желание.

Я криво улыбнулся:

– Понятно…Выходит, они победили?

– В смысле? – Лили напряглась.

– Ну, те, кто травил и унижал тебя в школе – кто обзывал неудачницей и шлюхой. В итоге они оказались правы? Где ты сейчас?

Злобная гримаса на мгновение исказила черты лица собеседницы, но оно тут же разгладилось:

– Нет. Они не победят!

– Но каков выход?

– Ты же понял, мне не хватало денег, не было документов об окончании школы. Я все посчитала, мне нужно поработать еще полгода, чтобы купить не подделку, а настоящий, оригинальный аттестат с внесением его в единую базу данных. Он стоит дорого, но это мой счастливый билет. Плюс нужно подсобрать хотя бы пару тысяч на первое время…

– А стоимость аттестата?

– Десятка. Но документы железные.

Я удивленно присвистнул:

– Неплохо…А сколько ты зарабатываешь за ночь?

– Если честно, клиенты бывают у меня даже не каждый раз. Сотню в лучшем случае.

– М-да…И сколько тебе не хватает на данный момент?

– Полторы тысячи. Что, все же хочешь купить информацию? Знаешь, я готова еще раз подумать над твоим предложением, если ты заплатишь мне столько. Подумай, ковбой, всего лишь полторы тысячи, и у тебя имя убийцы…

– Интересно, а что заставило тебя передумать?

Лили захохотала:

– Знаешь, почему я решилась с тобой разговаривать? Почему не послала, посчитав провокацией черных – они ведь иногда подсовывают девочкам ряженых, вроде бы легавых. Проверяют, кто готов сотрудничать с копами…

– И почему же?

– Потому что, Майки, все местные, в том числе копы, знают, кто в клане змеи наказывает отступников. Его зовут Вальзар Гази. У него свой клуб единоборств на пересечении пятой и седьмой авеню, он там молодежь тренирует. Но все это вывеска – по факту, Вальзар ответственен за подготовку боевиков клана. Говорят, мастер работы с ножом, да и борец очень сильный. Все это знают, Майки…А значит, ты новичок, не знакомый с местными порядками. Вот я тебе и ответила. Но Майк – это не значит, что я буду твоим стукачом, ты уж извини.

– Неплохо, – я улыбнулся, ругая себя мысленно, что не догадался подробнее расспросить криминалистов, – ну что же…Выходит, я получил необходимую информацию…А за стукача – понимаю. Вот, еще двести, как и обещал.

– Необязательно.

– Необязательно, но так ты хотя бы на пару ночей меньше проведешь здесь. И Лили: были бы у меня сейчас свободные полторы штуки, я бы помог. Честно.

– Спасибо Майк… – девушка неуверенно, словно стесняясь, подошла ко мне и взяла деньги. Ее пальцы на секунду коснулись моей руки – и меня будто обожгло; особенно же я удивился тому, насколько нежна ее кожа и насколько теплым, мягким было прикосновение Лили.

– Ну, удачи тебе. Надеюсь, что через пару месяцев ты сумеешь начать жизнь с чистого листа, действительно с чистого.

– Майк… – в глазах Лили вновь отчего-то отразилась боль, – ответь честно: если бы я не была проституткой, а мы встретились с тобой, скажем, в том же кафе – у нас могло бы что-то получиться?